Для правильной квалификации содеянного важно иметь в виду, что не всякое нарушение тайны усыновления подпадает под действие ст. 155.
Во-первых, уголовно – процессуальное законодательство наделяет лицо, производящее дознание, следователя, прокурора и суд правом по находящимся в их производстве делам требовать от предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц и граждан представления документов, способствующих установлению необходимых по делу фактических данных, а Федеральный закон от 15 ноября 1997 г. «Об актах гражданского состояния» обязывает руководителя органа ЗАГСа сообщать сведения о государственной регистрации акта гражданского состояния, в том числе усыновления, по запросу суда (судьи), органов прокуратуры, дознания или следствия, а также Уполномоченного по правам человека в РФ (ст. 12). Следовательно, оглашение по требованию названных органов соответствующей конфиденциальной информации не носит противоправного характера. Что же касается других сотрудников органов ЗАГСа, то они не вправе без согласия усыновителей сообщать какие-либо сведения об усыновлении и выдавать документы, из содержания которых видно, что усыновители не являются родителями усыновленного ребенка (ст. 47 ФЗ «об актах гражданского состояния» от 15 ноября 1997 г.). Аналогичный порядок предоставления информации об усыновлении установлен в отношении других учреждений, где зарегистрирован ребенок, переданный на усыновление детских домов, школ – интернатов и т.д.
Во-вторых, состав преступления, предусмотренный ст. 155 УК, отсутствует, если разглашение сведений об усыновлении связано с предъявленным в установленном законом порядке требованием о его отмене в связи с уклонением усыновителей от выполнения возложенных на них обязанностей, злоупотреблением родительскими правами, жестоким обращением с ребенком и по иным основаниям исходя из интересов усыновленного и с учетом его мнения (ст. 141 СК РФ). Наконец, не влечет ответственности по ст. 155 оглашение факта усыновления после его отмены.
По конструкции объективной стороны состав преступления, предусмотренный ст. 155 УК, формальный. Оконченным преступление признается с момента разглашения тайны усыновления независимо от наступления общественно опасных последствий.
Некоторыми цивилистами высказывается предложение о предоставлении усыновленным права знать истину о своем происхождении, кровных родителях, первоначальном имени и т.д. по достижении совершеннолетия. С одной стороны, это якобы будет способствовать сохранению индивидуальности личности, а с другой – реализации предусмотренного Семейным кодексом права ребенка знать своих родителей (ч. 2 ст. 54).
Что касается доведения до сведения ребенка фактов о его биологических родителях, здесь возникает достаточно спорный и противоречивый вопрос, о том, должны ли быть сообщены по требованию ребенка имена биологических родителей, если усыновители указаны в книге записей рождений в качестве родителей ребенка. Надо полагать, что в этом случае лица, располагающие информацией об усыновлении, должны хранить в тайне ставшие им известными в связи с исполнением профессиональных обязанностей сведения об усыновлении. Вмешательство во внутрисемейные отношения со стороны указанных лиц в ситуации, когда ребенок достиг совершеннолетия и может получить интересующие его сведения непосредственно от своих усыновителей, явно излишне и не отвечает интересам ни усыновленного, ни тем более усыновителей. Что же касается ссылки на ч. 2 ст. 54 Семейного кодекса, закрепляющую право ребенка жить и воспитываться в семье, то необходимо учитывать, что данная норма носит общий характер и содержит ряд весьма существенных оговорок. Нарушение тайны усыновления вопреки воле усыновителя означает, что разглашение конфиденциальной информации было совершено без получения на это согласия лица, усыновившего ребенка. При усыновлении несовершеннолетнего обоими супругами условием правомерности предания огласке соответствующих сведений является их совместная воля. При отсутствии согласия одного из них нарушение тайны усыновления не исключает уголовную ответственность. Если же в качестве усыновителя выступал один из супругов (ст. 133 СК РФ), то оглашение сведений об усыновлении с его разрешения, напротив, не является уголовно наказуемым, даже если оно произведено без ведома и согласия другого супруга. Необходимо обратить внимание еще на два обстоятельства, связанных с уяснением смысла анализируемого признака объективной стороны разглашения тайны усыновления.
Во-первых, буквальное толкование формулировки уголовного закона позволяет сделать вывод о том, что состав рассматриваемого деяния отсутствует не только при нарушении тайны усыновления в соответствии с волей усыновителя, но и в случае, когда его воля вообще не выявлялась, что, разумеется, противоречит самой сущности рассматриваемой уголовно-правовой нормы.
Во-вторых, действующее уголовное и семейное законодательство оставляют открытым вопрос об ответственности лица, нарушившего тайну усыновления после смерти усыновителя. Если Кодекс о браке и семье РСФСР четко устанавливал, что в подобной ситуации разглашение тайны усыновления допускается только с согласия органов опеки и попечительства (ч. 2 ст. 110), то Семейный кодекс РФ аналогичной нормы не содержит, хотя в ст. 121 указывает, что защита прав и интересов детей, оставшихся без родительского попечения, возлагается на органы опеки и попечительства. Исходя из этого, логично предположить, что и после смерти усыновителя данные органы должны решать вопрос о даче согласия на нарушение тайны усыновления если это, отвечает интересам ребенка, следовательно, при отсутствии их разрешения разглашение конфиденциальной информации носит противоправный характер. В связи с этим заслуживает поддержки высказанное в юридической литературе предложение о внесении в уголовный закон уточнения, согласно которому нарушение тайны усыновления признается уголовно наказуемым, если оно совершено вопреки воле усыновителя, а в случае его смерти – без согласия органов опеки и попечительства.
2.2 Субъективная сторона и субъект разглашения тайны усыновления (удочерения)
Субъективная сторона разглашения тайны усыновления лицами, обязанными хранить факт усыновления как профессиональную, служебную тайну, в литературе характеризуется по-разному. Уголовным законодательством РФ закреплено точное определение субъективной стороны преступления, под которым понимается психическое отношение лица к деянию и последствию, выраженная в форме умысла или неосторожности, обусловленное определенным мотивом, целью или эмоциональным состоянием.
При описании преступления, предусмотренного ст. 155 УК РФ законодатель отказался от традиционного подхода к конструированию составов преступлений, субъектами которых также могут быть лица, использующие для их совершения свое служебное положение. Исходя из их особого социально – правового статуса, способа совершения преступления, наличия дополнительного объекта посягательства (интересов нормального функционирования организаций, в которых работали виновные), практически всегда подобные деяния предусматриваются в качестве квалифицированных составов соответствующих преступлений. В случае же с нарушением тайны усыновления ответственность общего и специального субъектов закреплена в рамках единого состава преступления. Формулировку ст. 155УК РФ можно трактовать двояким образом: с одной стороны, содержание статьи позволяет сделать вывод о том, что корыстные или иные низменные побуждения являются конститутивными признаками состава преступления независимо от того, кем оно было совершено; с другой – вполне обоснованно утверждение, согласно которому наличие специальных мотивов обязательно только тогда, когда субъектом выступает «иное лицо», не обязанное хранить факт усыновления как служебную или профессиональную тайну.
Такая двусмысленность уголовно – правовой нормы, разумеется, недопустима, а потому выход из создавшегося положения видится либо во внесении в формулировку ст. 155 УК изменений, заключающихся в выделении основного и квалифицированного составов и четком определении признаков субъективной стороны, либо в принятии постановления Пленума Верховного Суда РФ с разъяснениями по рассматриваемому вопросу. Разглашение тайны усыновления лицами, обязанными хранить данный факт как профессиональную, служебную тайну, уголовно наказуемо вне зависимости от побуждений, которыми они руководствовались, и не требует дополнительных условий для признания подобного деяния преступным.
Разглашение тайны усыновления может быть совершено только с прямым умыслом. Виновный осознает, что придает огласке тайну усыновления (удочерения), предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает, чтобы эти сведения стали известны одному лицу, либо кругу лиц. Причем действия субъектов преступления лицам, которым факт усыновления стал известен в связи со служебной или профессиональной деятельностью могут мотивироваться любым образом, а если факт усыновления разглашен иными лицами, не относящимися к указанным категориям состав преступления будет иметь место лишь в том случае, если они действовали из корыстных или иных низменных побуждений. Речь идет в частности, «о продаже» тайны усыновления, использовании ее в качестве средства шантажа при вымогательстве, а также о мести, зависти, корысти. Утверждения о возможности совершения этого преступления и с косвенным умыслом противоречат конструкции данного состава как формального. Законодателем не установлена уголовная ответственность за неосторожное разглашение тайны усыновления, однако в научных работах многих авторов достаточно часто можно встретить высказывания о том, что неосторожное разглашение тайны усыновления также является преступлением, за которое в обязательном порядке должна быть предусмотрена уголовная ответственность. Мотивы и цели такого преступления весьма разнообразны: личный интерес, стремление избавиться от ребенка, месть, корысть, злоба, низменные побуждения. Эти признаки находятся за рамками этого состава преступления, однако они также играют важную роль и обязательно должны учитываться при назначении наказания. Мотив для наличия состава преступления, предусмотренного ст. 155 УК, необходим тогда, когда разглашение осуществляется лицом, не обязанным хранить факт усыновления как служебную или профессиональную тайну.
Субъектом преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста, в установленном законом порядке принятое на работу в государственную, муниципальную или частную организацию и получившее в связи с исполнением профессиональных обязанностей доступ к конфиденциальной информации об усыновлении. Ответственность за рассматриваемое преступление также могут нести руководители и служащие воспитательных, образовательных и лечебных учреждений, где до усыновления находился ребенок (детских домов, школ – интернатов и т.п.), представители (адвокаты), защищавшие интересы лиц, подавших заявление об усыновлении, журналисты и иные лица, осведомленные о состоявшемся усыновлении.
Действия должностных лиц государственных или муниципальных учреждений, а также лиц, выполняющих управленческие функции в иных организациях, связанные с разглашением тайны усыновления, подлежат квалификации по ст. 155 УК РФ, хотя отдельные криминалисты полагают, что в подобных случаях имеет место совокупность преступлений ст. 155 и ст. 201 либо ст. 285 УК РФ. Статья 155 включает в круг специальных субъектов рассматриваемого преступления не только рядовых сотрудников организаций, обязанных хранить конфиденциальную информацию об усыновлении как профессиональную, служебную тайну, но и руководящий состав указанных учреждений. Возложенная на этих лиц обязанность соблюдения тайны усыновления обусловлена их служебным положением, следовательно, нарушение ими конфиденциальности полученной в связи с исполнением профессиональных, служебных обязанностей информации подпадает под действие ст. 155 УК РФ и дополнительной квалификации не требует.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
