Структурирование общества по военному образцу способствовало сохранению в Спарте четкого деления на возрастные классы. Для унифицированной и эффективной подготовки молодых граждан была создана достаточно рано система общественного воспитания. Сущность этой системы заключается в том, что все мальчики гражданского происхождения, начиная с семилетнего возраста и до 18-20 лет, получали одинаковое воспитание в закрытых полувоенных школах (агелах), где основное внимание обращалось на физическую и идеологическую подготовку молодого поколения. Внутри агел мальчики были также разделены по возрастному принципу. Воспитатели, развивая в них дух соревновательности и соперничества, старались уже на ранних этапах выделить из их среды лидеров. Таким образом, фундаментом спартанского воспитания было поощрение не только дисциплины, но и личных заслуг. В дальнейшем по этому же принципу выбирались кандидаты в корпус всадников [6].
Прохождение полного образовательного курса было обязательным условием для инкорпорирования молодых спартанцев в гражданский коллектив. Достигнув двадцатилетнего возраста, спартанцы получали гражданские права. Но вплоть до тридцати лет они продолжали оставаться под полным контролем воспитателей. Надзор над ними осуществляли также их сотоварищи из старших возрастных групп. Они следили за тем, чтобы молодые граждане не отходили от регламентированного типа поведения даже в мелочах. На все возрастные классы в Спарте распространялся этот принцип – принцип полного соподчинения, при котором более старшие возрастные группы выполняли функцию контроля над младшими.
Только после тридцати лет спартанец, наконец, покидал казарму и получал право на частную жизнь, хотя и в несколько урезанном виде: ведь государство осуществляло контроль и над этой весьма деликатной сферой. Безбрачие и отсутствие детей считались позором для гражданина и заслуживали общественного порицания.
В условиях закрытого общества, каким была Спарта, государственная идеология успешно внедрялась с помощью единообразного воспитания и общего для всех спартиатов стандартов поведения. Для чистоты эксперимента, как свидетельствуют древние авторы, спартанские власти старались не выпускать собственных граждан за пределы страны и ограничивать въезд иностранцев в Спарту.
Объединяющим началом для всех спартанцев было членство их в сисситиях (буквальное значение этого слова – «совместное питание» или «общий стол»), которое воспринималось как знак принадлежности к числу «равных» [7, с. 87].
Спарта была единственным городом в Греции, полностью лишенным каких-либо оборонительных укреплений. Это было сделано специально, чтобы постоянно тренировать у граждан чувство опасности и приучать их к мысли, что их город – это действительно военный лагерь.
Главной и безусловной обязанностью граждан была военная служба. Она длилась до шестидесяти лет, после чего спартиаты могли быть избраны в герусию, или совет старейшин.
Таким образом, необходимо указать, что господствующий класс Спартанского государства составляли спартиаты. Только они считались полноправными гражданами. При сохранении совместной собственности граждан на землю принадлежность к господствующему классу поддерживалась предоставлением каждому спартиату в пользование земельного надела (клера) вместе с прикрепленными к нему рабами – илотами, труд которых обеспечивал средствами существования спартиата и его семью.
Жили спартиаты в подобии города, объединявшего 5 селений и напоминавшего, как было указано выше, своеобразный военный лагерь. Их быт был строго регламентирован и главной обязанностью считалась военная.
Вместе с тем, на наш взгляд, все эти ограничения не могли предотвратить развитие имущественной дифференциации, подрывавшей единство и «равенство» спартиатов. Поскольку земельные наделы наследовались только старшими сыновьями, остальные могли получить лишь выморочные наделы. Если таких не было, они переходили в разряд гипомейонов (опустившихся) и теряли право участвовать в народном собрании и сисситиях. Численность гипомейонов неуклонно возрастала, а численность спартиатов соответственно сокращалась – с девяти до четырех тысяч к концу IV в. до н.э. [2, с. 75].
2.2 Правовое положение периэков
Периэки – жители периферийных горных неплодородных районов Спарты – занимали в правовом отношении промежуточное положение между спартиатами и илотами. Они были лично свободны, обладали имущественной правоспособностью, но не пользовались политическими правами и находились под надзором особых должностных лиц – гармостов. На них распространялась военная обязанность: они должны были участвовать в сражениях в качестве тяжеловооруженных воинов. Основное занятие периэков – торговля и ремесло. По своему положению они были близки к афинским метекам, но в отличие от последних высшие должностные лица государства могли казнить их без суда [2, с. 75].
О.А. Омельченко, также отмечает, что периэки являлись неполноправным, но более свободным населением, чем илоты. Они жили по окраинам страны, вели самостоятельное хозяйство и с него платили государственные подати; их также привлекали к военной службе. Периэки обладали собственным самоуправлением, но в общегосударственных делах подчинялись спартанским царям. Периэкам, в отличие от спартиатов, дозволялось не только трудиться на земле, но и заниматься ремеслами, торговлей, которые вообще были слабо развиты, в том числе из-за традиционной политики дорийцев, направленной на всемерное сохранение родового равенства и земледельческого уклада [4, с. 55].
Л.Г. Печатнова указывает, что существует много научных гипотез об этническом составе периэкских общин. Все они сводятся к трем основным идеям: периэки – потомки ахейского населения, периэки – потомки дорийцев, и, наконец, периэки – конгломерат ахейцев и дорийцев [6]. На наш взгляд, версия о смешанном этническом происхождении периэков наиболее приемлема.
Л.Г. Печатнова, также отмечает, что в качестве военных союзников периэкские города участвовали во всех военных кампаниях Спарты. Военная служба была их главной и безусловной повинностью [6].
Вопрос о политическом статусе периэкских общин внутри спартанского государства является сложной научной проблемой. Источников по этому вопросу очень мало. А те, что есть, или слишком лаконичны, или относятся к очень позднему уже римскому периоду. Сами по себе периэки мало интересовали греческих историков. Они упоминаются только ad hoc в контексте военных событий. Поэтому довольно сложно проанализировать место периэкских общин в структуре спартанского государства.
В процессе завоевания Лаконии отношения между Спартой и покоренными периэкскими городами, скорее всего, строились на договорных началах. Строгой унификации еще не было. Как и в Риме, у Спарты, по-видимому, были привилегированные и опальные общины, в зависимости от степени их лояльности. Большое значение имели и соображения стратегического порядка. Периэкские общины, расположенные на северных рубежах Спарты, по-видимому, пользовались какими-то преимуществами. Они защищали Спарту с севера и являлись ее важными форпостами на северных границах государства. Кроме того, именно на севере Лаконии дорийцы составляли основную часть населения в отличие от юга, где ахейский элемент всегда был значительным [6].
Все периэкские города были одновременно и военными союзниками Спарты и подчиненными общинами. Это двойственное положение полисов периэков проявлялось во многих деталях их политической и экономической жизни. Города периэков полностью были лишены внешнеполитической инициативы. Вся внешняя политика находилась в руках спартанской правящей элиты. Но внутреннюю автономию, хотя и в несколько урезанном виде, спартанцы общинам периэков оставили. Это значит, что все города периэков продолжали оставаться полисами с функционирующими там народными собраниями и полисными магистратурами [6].
В отличие от самих спартиатов периэки никак не были ограничены и в своей профессиональной деятельности. Они являлись самой энергичной и подвижной частью общества. Их основные профессиональные занятия – торговля, мореплавание, ремесла. В эту область их деятельности спартанцы никак не вмешивались.
Хотя периэки были во многих отношениях привилегированным сословием и пользовались почти абсолютной экономической свободой, но полисы, сохранявшие традиции свободных дорийцев, были недовольны знаками своего подчиненного положения: наличием налогов, присутствием, по крайней мере, в некоторых случаях, спартанских гармостов и полным отстранением от решений, связанных с внешней политикой. Поэтому на протяжении всей истории Спарты отношения периэков к спартанцам отличались двойственностью. С одной стороны, периэки вместе со спартанцами защищали общую для них территорию Лаконии, а с другой стороны, они не могли забыть своей политической зависимости от лидирующего полиса. В силу этой двойственности, пока спартанское государство оставалось сильным, полисы периэков сохраняли лояльность, а их антиспартанские выступления носили локально-эпизодический характер [6].
Полностью освободиться от власти Спарты полисы периеков сумели только в период римского господства и только благодаря вмешательству Рима.
2.3 Особенности правового статуса илотов
Илоты – порабощенные жители Мессении – были собственностью государства. Они предоставлялись в распоряжение спартиатов, обрабатывали их землю и отдавали им около половины урожая (на домашних работах спартиаты использовали рабов из военнопленных). Хотя в Спарте, как и в Афинах, эксплуатация рабского труда стала основой общественного производства, коллективное спартанское рабовладение отличалось от классического рабства. Илотия была специфической формой рабства. Илоты практически самостоятельно вели свое хозяйство, не были товаром, подобно рабам, и свободно распоряжались оставшейся у них частью урожая. Их экономическое и социальное положение было близким к положению крепостных крестьян. Предполагается, что они имели семью и образовывали какое-то подобие общины, являвшейся коллективной собственностью общины спартиатов.
Илоты участвовали в войнах Спарты в качестве легковооруженных воинов. Они могли выкупиться на свободу, но в других отношениях были совершенно бесправными. Ежегодно спартиаты объявляли илотам войну, сопровождавшуюся массовыми убийствами. Впрочем, убийство илота допускалось и в любое другое время [2, с. 75].
О.А. Омельченко, также указывает, что илоты жили на участке со своими семьями, не могли с него уйти, часть произведенного должны были отдавать в качестве государственного налога условным собственникам – спартиатам. Причем нельзя было требовать более установленной властями нормы. Илоты были лишены каких-либо прав, даже право на жизнь не было безусловным, поскольку по решению властей периодически проводились «чистки» всегда готового восстать населения [4, с. 55].
Л.Г. Печатнова отмечает, что особый статус илотов прекрасно чувствовали древние авторы. Недаром илотов они называли или рабами общины (Павс., III, 21,6), или государственными рабами (Страб., VIII, 5,4, p.365), подчеркивая тем самым их зависимость от спартанской общины в целом. От рабов классического типа илоты действительно отличались целым рядом привилегий: это право на семейную жизнь, на хотя и ограниченное, но владение частной собственностью (так по свидетельству Фукидида (IV, 26,6), в 425 г. до н.э. некоторые мессенские илоты имели собственные лодки). Их узаконенное прикрепление к земле, с одной стороны, ставило илотов в положение крепостных крестьян, но с другой, – гарантировало им и их потомкам сохранение определенного жизненного уклада. Между илотами и их хозяевами, спартиатами, стоял закон, который регулировал отношения этих двух социальных групп. Илоты, например, могли быть уверены, что их не продадут за границу, что с них не возьмут налог, больше установленной нормы, что распоряжаться их жизнью если кто и может, то только государство, а не частные граждане. Им также была дарована одна, по крайней мере, религиозная гарантия – право убежища в храме Посейдона в Тенаре [6].
