В правовом отношении илоты считались собственностью всего спартанского государства in corpore. Эта связь илотов с государством проявилась в целом ряде правовых актов, обеспечивающих государственный контроль над илотами, в таких, например, как криптии и ежегодное объявление эфорами войны илотам от имени всего полиса. Но феномен илотии заключается как раз в двойственной зависимости илотов как от государства, так и от их собственных индивидуальных владельцев.
Л.Г. Печатнова указывает, что можно проследить деление всей массы илотов на две большие группы по «национальному» признаку – на мессенских и лаконских илотов. Эти две группы различны и по своему происхождению, и по времени образования, и по количественным характеристикам.
Лаконские илоты должны были находиться в более привилегированном положении, чем мессенские. Различное отношение к этим двум группам илотов специально культивировалось спартанским обществом и было одним из основных принципов социальной политики Спарты. Подобное дифференцированное отношение к илотам было надежным средством для того, чтобы воспрепятствовать их объединению [6].
Таким образом, следует отметить, что в Спарте, как в одном из самых известных полисов Древней Греции, отчетливо была видна идея гражданства: человек имеет все права только в том случае, если он является гражданином полиса. Поэтому все население Спарты делилось на три группы: спартиаты (граждане полиса), периэки (неполноправные) и илоты (рабы, хотя и с определенными привилегиями.
Глава 3. Характерные черты организации власти в Древней Спарте
3.1 Особенности царской власти как главного конституционного института в Спартанском государстве
Государственный строй Спарты сформировался в результате преобразования военной демократии в государственную организацию, сохранявшую некоторые черты родо-племенной организации власти. Это привело к «ликургову строю», сложившемуся, как отмечалось, к VI в. до н.э. Некоторые историки рассматривают его как переворот, связанный с окончанием завоевания Мессении и установлением илотии, потребовавшими консолидации общины спартиатов путем уравнения их в экономическом отношении и политических правах, превращения ее в военный лагерь, господствующий над массами порабощенного населения.
Во главе государства стояли два архагета [1, с. 159]. В литературе их часто называют царями, хотя даже афинский базилевс, в отношении которого термин царь условен, обладал большей властью, чем спартанские вожди. Власть архагетов, в отличие от власти родо-племенных вождей, стала наследственной, что, однако, не делало ее прочной. Каждые 8 лет проводилось гадание по звездам, в результате которого архагеты могли быть преданы суду или отстранены от должности. Иногда они смещались и без этой процедуры.
Но в целом положение архагетов было почетным. Они получали большую часть военной добычи, совершали жертвоприношения, входили в состав совета старейшин, осуществляли суд по некоторым делам, имевшим значение для всей общины. Первоначально наиболее полной была военная власть архагетов. Им подчинялось войско, в походах они пользовались правом жизни и смерти. Однако в дальнейшем и их военные полномочия были существенно ограничены [2, с. 76].
Необходимо отметить, что на всем протяжении своего длительного существования цари в Спарте исполняли политические, правовые, религиозные, культурные и социальные функции.
Вплоть до введения эфората в 754 г. до н. э. в Спарте существовало три главных конституционных института, характерных еще для гомеровского периода, а именно: царская власть, совет старейшин (герусия) и народное собрание (апелла). Все три были значительно преобразованы при реорганизации государства на рубеже IX – VIII вв. до н. э. Реформирование спартанской конституции античная традиция связывала с деятельностью законодателя Ликурга.
Исторические корни царской власти в Спарте следует искать в гомеровской Греции. Гомеровская модель с ее наследственной царской властью, советом старейшин и военным собранием была воспринята и преобразована дорийцами, завоевавшими Лаконию. Гомеровские басилевсы были прародителями спартанских царей. Последние даже в эпоху классики и эллинизма сохраняли многие черты племенных лидеров периода дорийского завоевания. Однако в гомеровской Греции царская власть всегда оставалась наследственной суверенной монархией, тогда как в Спарте, как было отмечено выше, постепенно она все более и более трансформировалась в обычную государственную должность, магистратуру. Вместе с тем, царская власть в Спарте весьма значительно отличалась от любой полисной магистратуры важными монархическими элементами и привилегиями [5].
На всем протяжении спартанской истории царская власть продолжала оставаться наследственной и сохраняла важные монархические элементы и привилегии. Поэтому сама тенденция превращения царской власти в ординарную магистратуру никогда полностью не была реализована в Спарте.
Оба царя в Спарте были в конституционном отношении равны. Наследование велось по прямой линии. После смерти царя престол обычно переходил к старшему сыну. Однако, при наличии нескольких сыновей преимущественным правом наследования обладал тот, кто был рожден уже после вступления отца на престол. Правда традиция не сохранила ни одного конкретного примера подобной передачи власти.
Сыновья с физическими недостатками лишались права наследования, поскольку они не могли исполнять присущих спартанским царям жреческих функций (Xen. Hell. III, 3, 3; Plut. Ages. 3). Если царь не оставлял сыновей, ему наследовал ближайший родственник по мужской линии (Xen. Hell. III, 3, 2; Nep. Ages. 3). В случае малолетства царя его функции исполнял опекун из числа родственников, также по мужской линии (Plut. Lyc. 3). Иногда опекуны становились самостоятельными политическими фигурами и приобретали огромное влияние, как например Павсаний, опекун малолетнего Плистарха, сына Леонида I (о правлении опекунов: Her. IX, 10; Thuc. I, 107; III, 26; Xen. Hell. IV, 2, 9). В случае спора из-за трона формальное решение принимало, скорее всего, народное собрание по представлению герусии как государственной судебной палаты (Xen. Hell. III, 3, 4; Paus. III, 6, 2) [5].
Таким образом, можно сделать вывод, что положение царей в Спарте в целом было почетным. Царская власть соединяла в себе политические, социальные, правовые, культурные, религиозные и военные функции.
3.2 Основные направления деятельности Совета старейшин в Древней Спарте
«Из многочисленных нововведений Ликурга первым и самым главным был Совет старейшин. В соединении с царской властью, обладая равным с нею правом голоса при решении важнейших дел, этот Совет стал залогом благополучия и благоразумия» [8, с. 56]
Совет старейшин (герусия), как и архагеты, – орган власти, унаследованный от родоплеменной организации. В состав герусии входило 28 геронтов, пожизненно избираемых народным собранием из знатных спартиатов, достигших 60-летнего возраста. В герусию входили и оба вождя. Первоначально герусия рассматривала вопросы, выносившиеся на обсуждение народного собрания, и тем самым имела возможность направлять его деятельность. Со временем полномочия герусии расширились. В случае несогласия геронтов и вождей с решением народного собрания они могли воспрепятствовать ему, покинув собрание. Герусия участвовала в переговорах с другими государствами, рассматривала уголовные дела о государственных преступлениях и вела судебные процессы против архагетов [2, с. 76].
В Спарте совет старейшие, или герусия, при малой значимости народного собрания, фактически являлась высшим правительственным органом. В момент учреждения герусии ее председателями были цари, позже – эфоры. Герусии принадлежала высшая судебная власть. Только геронты, к примеру, могли судить царей. И способ избрания, и отсутствие отчетности, и пожизненность членства в герусии наиболее соответствовали олигархической сущности спартанского государства. Не случайно спартанскую герусию часто сравнивали с афинским ареопагом [6]
3.3 Народное собрание – институт власти Спартанского государства
В народном собрании участвовали все спартиаты, достигшие 30-летнего возраста. Первоначально собрание созывали вожди, они же в нем председательствовали. Выступать в народном собрании могли только должностные лица или послы иностранных государств, участники же собрания лишь заслушивали выступления и голосовали. Голосование проводилось криком, а в спорных случаях участники собрания расходились в разные стороны.
Созыв народного собрания (кроме чрезвычайных) производился раз в месяц. На собрании принимались законы, избирались должностные лица, решались вопросы войны и мира, союза с другими государствами, рассматривались вопросы о наследовании должности вождя, определялось, кому из вождей возглавлять войско в походе и т.д. [1, с. 163]. В решении всех этих вопросов роль собрания в силу существовавшей в нем процедуры была меньшей, чем роль народного собрания в Афинах. Но все же преуменьшать ее не следует. Право избрания должностных лиц, право отклонять внесенные ими предложения позволяли ему если не контролировать их, то, во всяком случае, оказывать на них влияние, заставлять считаться с собой. Только к IV в. до н.э. оно становится пассивным, и роль его падает [2, с. 76].
О.А. Омельченко также указывает, что в народном собрании – апелла – должны были принимать участие все спартиаты старше 30 лет, прошедшие указанное законом воспитание. Основанием для лишения прав политического гражданства была только неуплата взноса на установленные общественные трапезы. Собрание было только пассивным властным органом: «Никому из обыкновенных граждан не дозволялось подавать свое суждение, и народ, сходясь, лишь утверждал или отклонял то, что предложат старейшины и цари». Примерно в VI в. до н. э. власть собрания была еще более ограничена правом герусии и царей распустить его за неверное, с точки зрения традиции, решение. В теории собрание выбирало геронтов, должностных лиц; реально решения принимались «ором», который надлежало истолковывать герусии; за ней, следовательно, оставалось и последнее слово [4, с. 57].
В силу того, что роль Народного собрания в Спарте была менее значительной, чем в Афинах, в VI в. до н.э. оно окончательно утратило свое значение [1, с. 163], [3, с. 127].
3.4 Коллегия эфоров как важнейший институт управления
С течением времени важнейшим институтом управления стала коллегия эфоров, появляющихся еще в VII в. Происхождение этого установления не выяснено. Возможно, эфоры были представителями 5 территориальных фил Спарты. Первый из них эфор-эпоним – председательствовал в общих собраниях апеллы и герусии, и сами народные собрания созывались эфорами; они же только имели право предлагать законы. Эфоры объявляли военную мобилизацию, передавали власть мирного времени в руки военных вождей-царей. Основным полномочием эфоров был суд: им были подчинены споры о собственности, о наследствах, договорах, менее важные уголовные дела. Эфоры были верховными судьями для пэриэков и илотов, им же принадлежала полицейская власть в полисе (в частности, они руководили отрядами молодых спартиатов в криптиях – государственных расправах с илотами). Они призывали царей на суд, контролировали общественные финансы, интерпретировали обычаи, т.е. решали как бы конституционные вопросы Спартанского государства [4, с. 57].
О.А. Жидков указывает, что эфоры в Спарте появились с VIII в. до н.э. в результате острых конфликтов между родоплеменными вождями и родовой аристократией. Последняя, получавшая большую долю военной добычи и возможность угнетать свободных общинников, стремилась ограничить пожизненную власть вождей властью избираемых на определенный срок представителей аристократии. Ими стали пять эфоров. Они избирались из «достойных» на один год, действовали единой коллегией, принимавшей решения большинством голосов. Первоначально эфоры считались как бы помощниками архагетов и осуществляли судебное рассмотрение дел по имущественным спорам. С середины VI в. до н.э. власть эфоров заметно возросла. Они поставили под свой контроль архагетов – в походе их сопровождали два эфора. Эфоры получили право созывать герусию и народное собрание и руководить их деятельностью. Вместе с герусией они могли предотвратить принятие народным собранием неугодного им решения. К ним перешло руководство внешними сношениями Спарты и внутреннее управление страной, наблюдение за соблюдением спартиатами установленных порядков, суд над ними и наказание их, объявление войны и мира, контроль над деятельностью остальных должностных лиц (которых в Спарте было гораздо меньше, чем в Афинах). Деятельность самих эфоров практически не контролировалась - они отчитывались только перед своими преемниками. Особое положение эфоров подчеркивалось и их правом не участвовать в общих сисситиях и иметь собственный стол. [2, с. 76].
