В соответствии с действующим законодательством гражданско-правовые последствия объявления гражданина умершим тождественны его биологической смерти (ст. 1113 ГК РФ), но эта тождественность отнюдь не означает, что вступление решения суда в законную силу прекращает и гражданскую правоспособность лица, объявленного умершим, причем не только потому, что его правоспособность прекратилась непосредственно в момент смерти гражданина. Судебное решение устанавливает презумпцию, но не факт смерти, и гипотетически возможны, хотя и крайне редки на практике ситуации, когда гражданин, объявленный умершим, находится в живых. Вопрос о его гражданской правоспособности в этом случае решается следующим образом: будучи живым, хотя и объявленным умершим для всех родных, близких и знакомых, гражданин по-прежнему может реализовать субъективные права, составляющие содержание правоспособности, по месту своего нахождения, поэтому общепризнанно, что в этом случае восстанавливать его правоспособность не требуется[93].
Но такой ответ не способен объяснить парадоксальную ситуацию, разрешить сложную юридическую коллизию: в одно и то же время один и тот же индивидуум является правоспособным участником гражданского оборота, но его юридическая смерть, зарегистрированная в установленном законом порядке, повлекла прекращение всех известных правоотношений с его участием. В данном случае имеет место "расщепление", "раздвоение" его юридической субстанции. Преодолеть такое раздвоение можно только на будущее время путем использования предусмотренного законом механизма, позволяющего перевести объявленного умершим гражданина из юридического небытия в состояние "находящегося в живых" (ст. 280 ГПК РФ), однако вопрос о том, как совместить гражданскую правоспособность и юридическую смерть одного и того же лица, остается открытым.
Еще одна важная проблема, нуждающаяся в разрешении: как известно, в ГК РСФСР было предусмотрено, что гражданин может быть объявлен умершим по истечении трех лет его безвестного отсутствия, а в ст. 45 ГК РФ этот срок был продлен до пяти лет. Едва ли такая новация оправданна: при современных средствах коммуникации любой гражданин, находящийся в живых, при желании найдет возможность сообщить близким о месте своего пребывания. Пять лет, особенно с учетом средней продолжительности жизни в России, - слишком длительный отрезок времени, и его соблюдение создает на практике ряд сложных проблем как для членов семьи безвестно отсутствующего гражданина, так и для других лиц, связанных с ним различными гражданскими обязательствами, поэтому, на мой взгляд, этот срок, по аналогии со сроком исковой давности (ст. 196 ГК РФ), следует вновь определить в три года, внеся соответствующие поправки в п. 1 ст. 45 ГК РФ.
Следует отметить, что юридическая неопределенность относительно момента смерти гражданина может иметь место еще в двух случаях: при установлении факта регистрации смерти (абз. 3 п. 2 ст. 264 ГПК РФ) и в случае установления факта смерти лица в определенное время и при определенных обстоятельствах (абз. 8 п. 2 ст. 264 ГПК РФ). Различие между этими институтами заключается в следующем: судебное установление факта смерти необходимо в тех случаях, когда заявитель утратил ранее выданное свидетельство о смерти, а органы загса отказывают ему в выдаче дубликата, а установление факта смерти лица в определенное время и при определенных обстоятельствах необходимо либо в случае пропуска заявителем установленного законом срока обращения в органы загса, либо в тех случаях, когда органы загса отказываются зарегистрировать факт смерти ввиду отсутствия у заявителя необходимых документов.
Несмотря на отмеченные различия, в целом эти институты весьма близки, так как они предусмотрены для документального подтверждения факта смерти лица, сомнения в которой у заявителя не имеется. Но если в первом случае необходимо и достаточно проверить архивы ЗАГС, то во втором заявитель должен обосновать свою просьбу ссылкой на доказательства, с достоверностью свидетельствующие о смерти лица в определенном месте и при определенных обстоятельствах, должен доказать, что гибель гражданина не вызывает сомнений[94].
Применительно к обсуждаемой проблеме это означает, что, как и при объявлении гражданина умершим, его правоспособность никак не зависит от принимаемого судом решения и последующих действий органов загса. Это техническое оформление не может повлиять на правоспособность гражданина, либо уже прекратившуюся в момент его смерти, либо сохранившуюся в полном объеме, если гражданин остался в живых, хотя были все основания предположить его гибель (например, при взрыве жилого дома, в котором он находился).
Таким образом, правоспособность, будучи правовой категорией, неразрывно связана с жизнью гражданина и, как и жизнь, лишь единожды возникает и лишь единожды прекращается - в момент его смерти.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Суть правосубъектности заключается в том, что она определяет те юридически значимые характеристике, обладание которыми делает реальное (персонально индивидуализируемое) лицо обладателем того или иного положения.
Правосубъектность можно представить в виде своеобразного «буфера» между реальным лицом и статусом субъекта права. Этот «буфер» является правовой конструкцией, отражающей состав юридических фактов, наличие которых позволяет конкретному лицу (вынуждает его) выступить в качестве обладателя соответствующего правового положения.
1. Полагаю, что на уровне закона должна быть закреплена обязанность медицинских работников поддерживать жизнедеятельность человеческого плода находящегося в утробе погибшей матери, с учетом времени внутриутробного развития и других медицинских показаний и согласия супруга.
2. Думается, что в законе должна быть разрешена и активная и пассивная эвтаназия. Высшей ценностью является реальное благополучие человека. Не каждый имеет силы лежать парализованным, не обходиться ни дня без посторонней помощи, испытывать постоянные сильные боли. Не у всех одинаковое представление о качестве жизни.
Выше приведенные соображения позволяют уточнить и дополнить условия проведения эвтаназии и наложить их в следующей редакции.
1) решение об эвтаназии должен принимать дееспособный гражданин; решение об эвтаназии несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет может быть отложено прокурором (или судом) и консилиумом врачей-специалистов до достижения больным 18-летнего возраста, решение об эвтаназии несовершеннолетнего в возрасте до 14 лет или его родителей юридической силы не имеет,
2) просьба гражданина об эвтаназии добровольна, сознательна, устойчива, гражданин не имеет заболеваний, сопровождающихся навязчивой идеей смерти,
3) точная несомненная доказанность невозможности спасти жизнь, установленная консилиумом врачей-специалистов при обязательном единогласии, в исключительных случаях - если смерть в указанный период не наступит, но развитие болезни, несомненно приведет к необратимой деградации личности,
4) невозможность облегчить сильные физические и нравственные страдания больного известными средствами,
5) предварительное разрешение прокурора (или решение суда)
3. Наличие письменного согласия родителя, усыновителя или попечителя на заключение несовершеннолетним договора возмездного оказания услуг не является основанием для возложения на этих лиц имущественной ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора несовершеннолетним, за исключением случаев, когда в соответствии со ст. 361 ГК РФ был заключен договор поручительства. Вместе с тем родители, усыновители или попечитель могут нести ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение договора в случае, когда у несовершеннолетнего в возрасте от 14 до 18 лет нет доходов или иного имущества, достаточных для возмещения вреда.
Все сказанное позволяет предложить внести дополнения в п. 3 ст. 26 ГК РФ и изложить его в следующей редакции: "Несовершеннолетние в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет самостоятельно несут имущественную ответственность по сделкам, совершенным ими в соответствии с пунктами 1 и 2 настоящей статьи. По сделкам, совершаемым с письменного согласия родителей, усыновителей или попечителя, названные лица несут субсидиарную ответственность в случае отсутствия у несовершеннолетнего доходов или иного имущества, достаточных для возмещения причиненных убытков".
4. Для установления единства правоприменительной практики такие основания должны быть конкретизированы, поэтому формулировку п. 4 ст. 26 ГК РФ следует изменить и изложить ее в следующей редакции: "Если несовершеннолетний в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет расходует свои заработок, стипендию или иные доходы на приобретение спиртных напитков, наркотических веществ или азартные игры, суд по ходатайству родителей, усыновителей или попечителя либо органа опеки и попечительства может ограничить или лишить несовершеннолетнего права самостоятельно распоряжаться этими доходами". Такое изменение придаст комментируемой норме конкретный смысл и предотвратит возможность необоснованного ограничения или лишения несовершеннолетнего лица одного из наиболее важных субъективных гражданских прав.
5. Рассматриваемый вопрос в значительной степени носит теоретический характер, так как, во-первых, в розничной купле-продаже, в учреждениях и организациях общественного питания и культурно-зрелищных мероприятий многочисленные сделки с несовершеннолетними лицами, как правило, совершаются без выяснения вопроса о наличии у них письменного разрешения родителей, и во-вторых, требования о признании таких сделок недействительными чрезвычайно редки в судебной практике. Это предложение, подвергнутое критике как "свидетельствующее о попытке автора к расширению объема дееспособности несовершеннолетних"[95], заслуживает реализации, так как в настоящее время несовершеннолетние, относящиеся к данной возрастной группе, гораздо более самостоятельны, чем их сверстники, жившие в середине прошлого века, поэтому в текст ст. 26 ГК РФ следует внести еще одно дополнение, устанавливающее «право несовершеннолетних, достигших возраста 16 лет, самостоятельно совершать сделки в сфере розничной купли-продажи, общественного питания и массово-зрелищных мероприятий, что будет соответствовать сложившейся практике».
6. Несмотря на отсутствие в нашем Гражданском кодексе прямого указания о существовании частичной правоспособности граждан, данная категория объективно существует, она вытекает из содержания ряда норм закона и ни в коей мере не противоречит ГК.
Частичная правоспособность характерна главным образом для несовершеннолетних граждан и предполагает одновременное возникновение отдельных элементов содержания правоспособности и дееспособности. Частичную правоспособность как категорию гражданского права можно определить следующим образом: частичная правоспособность означает способность несовершеннолетних граждан иметь некоторые гражданские права и нести обязанности не с момента рождения, а с достижением определенного законом возраста.
Представляется, что такое положение должно быть закреплено в ГК, что содействовало бы более точному его пониманию и применению. Дополнение ГК подобной нормой означало бы устранение явного и ничем не оправданного противоречия.
7. Ограничение дееспособности, предусмотренные законодательством, распространяются, во-первых, на несовершеннолетних, во-вторых, на лиц, злоупотребляющих спиртными напитками или наркотическими средствами.
На наш взгляд, в эту категорию можно было бы включить и токсикоманов с расточителями.
В связи с переходом общества к рыночной экономике и произошедшими изменениями в гражданском законодательстве категория правосубъектности нуждается в новом осмыслении. Важным является вопрос определения особенностей правосубъектности отдельных участников гражданского оборота. Прежние понятия «правосубъектности», «правоспособности», «дееспособности», используемые в законодательстве и практике, изменились, наполнились новыми элементами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
