Решением суда, оставленным без изменения апелляционной инстанцией, иск был удовлетворен со ссылкой на положения ст. ст. 309, 310, 506 ГК РФ, согласно которым обязательства должны исполняться надлежащим образом, односторонний отказ от исполнения обязательства не допускается, следовательно, требование истца об обязании ответчика исполнить обязательство в натуре является обоснованным.
Суд кассационной инстанции судебные акты отменил, в удовлетворении иска отказал, посчитав, что в соответствии с соглашением от 01.09.2000 стороны заменили первоначальные обязательства заказчика по осуществлению расчетов за выполненные по договорам подряда работы на обязательство по поставке угля, вследствие чего к правоотношениям сторон следует применять нормы главы 30 ГК РФ о договоре поставки. Кроме того, суд кассационной инстанции сослался также на п. 1 ст. 511 ГК РФ, согласно которому поставщик, допустивший недопоставку товаров в отдельном периоде поставки, обязан восполнить недопоставленное количество товаров в следующем периоде (периодах) в пределах срока действия договора поставки, если иное не предусмотрено договором. Поскольку соглашение от 01.09.2000 не предусматривало иного срока передачи угля и ответчиком в установленный соглашением срок уголь поставлен не был, обязанность ответчика по поставке продукции прекратилась в связи с истечением установленных соглашением сроков.
Президиум ВАС РФ принятые судебные акты отменил, дело передал на новое рассмотрение в суд первой инстанции исходя из следующего.
Как указала надзорная инстанция, оценивая взаимоотношения сторон как отношения по поставке угля, суд кассационной инстанции не учел, что в соответствии со ст. 818 ГК РФ по соглашению сторон долг, возникший из купли-продажи, аренды имущества или иного основания, может быть заменен заемным обязательством.
Вступившим в законную силу судебным актом по другому арбитражному делу при отказе разрезу в удовлетворении исковых требований к обществу о признании недействительным соглашения от 01.09.2000 подтвержден факт замены первоначальных обязательств по договорам подряда на заемное обязательство. Следовательно, у суда кассационной инстанции в силу п. 2 ст. 69 АПК РФ не имелось оснований для толкования соглашения от 01.09.2000 как обязательства поставки угля в конкретный период и применения к отношениям сторон положений главы 30 ГК РФ о договоре поставки вместо норм параграфа 1 главы 42 ГК РФ, регулирующих отношения по договору займа.
В связи с неоплатой заказчиком выполненных подрядчиком работ стороны в соглашении от 01.09.2000 заменили первоначальное обязательство по договорам подряда на заемное обязательство и определили погасить задолженность путем отгрузки 95600 тонн угля марки КСНР в течение декабря 2000 г.
Удовлетворяя исковое требование о понуждении ответчика передать истцу 95600 тонн угля марки КСНР, суд первой инстанции не исследовал вопрос о наличии у должника реальной возможности исполнить указанное обязательство. Между тем исследование этого вопроса, не получившего должной оценки и в постановлении суда апелляционной инстанции, имело существенное значение для принятия обоснованного решения[82].
Перечень оснований прекращения обязательств, предусмотренный главой 26 ГК РФ, не является исчерпывающим, поскольку другие способы прекращения могут быть предусмотрены иными положениями ГК РФ, другими законами, иными правовыми актами или договором. Так, например, правопрекращающим значением обладает отменительное условие в сделках под условием (пункт 2 статьи 157 ГК РФ). Обратившись к Закону о несостоятельности (банкротстве), мы можем обнаружить такое влекущее прекращение начисления неустойки, процентов за пользование чужими денежными средствами основание, как введение соответствующей процедуры банкротства (пункт 1 статьи 81, пункт 2 статьи 95, пункт 1 статьи 126 Закона).
Существует еще одна особенность, связанная с исполнением обязательства в натуре, в частности, когда имущество, подлежащее передаче стороне по договору, не определено конкретно в договоре и в силу существа обязательства не может быть определено. Например, когда у должника имеется обязанность по передаче не всего имущества, которое у него будет в наличии в будущем, а только определенной его доли, части, процента от общего количества.
Подобные ситуации нередки в строительной сфере, когда на застройщика либо в силу нормативно-правовых актов, либо в силу договора с муниципальными властями возлагается обязанность по завершении строительства передать в муниципальную собственность определенную долю, процент от построенного жилья.
В таких случаях, безусловно, имеется обязанность одной стороны (застройщика) перед другой (муниципальным органом) по исполнению обязанности в натуре. Однако отсутствие в таком обязательстве конкретизации имущества (как правило, конкретных квартир), подлежащего передаче в натуре, вызывает часто споры между указанными сторонами, так как одна из сторон часто бывает не удовлетворена тем, что фактически передается ей в натуре. Кроме того, ситуация в подобных случаях может усложняться еще тем, что часть квартир (часть имущества) может строиться за счет конкретных дольщиков на основании соответствующих договоров, в которых, как правило, конкретизируется имущество (квартира), подлежащее передаче им по завершении строительства.
Судебная практика в таких ситуациях исходит из того, что если у должника имеется обязательство по передаче кредитору определенной доли, части или процента от общего количества имущества без его конкретизации, то должник вправе передать на свое усмотрение ту часть, долю имущества, которая свободна от обязательств или обременения других лиц.
Так, Президиум ВАС РФ в одном случае отменил принятые судебные акты и направил дело на новое рассмотрение по следующим основаниям.
Между истцом (базой) и комитетом заключен договор об инвестиционной деятельности от 20.12.96, согласно которому комитет передал базе здание с прилегающим земельным участком для осуществления инвестиционного проекта по реконструкции за счет собственных и (или) привлеченных средств истца.
В силу п. 7.3 договора в редакции дополнительного соглашения от 18.09.98 база обязалась передать в собственность города 20% жилой площади объекта для обеспечения военнослужащих, состоящих на учете по улучшению жилищных условий, и офицеров базы, не имеющих жилья. Пунктом 6.5 договора предусмотрено, что основанием для оформления в установленном порядке прав застройщика и инвесторов (дольщиков) на объект являются акт Государственной комиссии о приемке объекта в эксплуатацию, протокол о реализации инвестиционного проекта и протокол распределения имущественных прав между застройщиком и привлекаемыми дольщиками, согласованный с комитетом.
В соответствии с договором от 18.12.98, заключенным истцом и ответчиком, истец поручил, а ответчик обязался выполнить все мероприятия по реконструкции указанного жилого дома согласно распоряжениям городского мэра. Дом был сдан в эксплуатацию по акту Государственной приемочной комиссии от 27.07.2001, однако обязательства по передаче жилой площади в собственность города ответчиком не были выполнены, в связи с чем истец предъявил иск.
Согласно документам ряд квартир, являющихся предметом спора, передан по актам приема-передачи физическим лицам-инвесторам в соответствии с договорами о долевом участии в реконструкции жилого дома. Так, среди переданных судом истцу квартир числится квартира №33, приобретенная В. в соответствии с договором о долевом участии в реконструкции дома от 10.12.98, заключенным с ответчиком – ЗАО. Стоимость квартиры полностью оплачена В., и квартира передана ей по акту приема-передачи от 10.12.98. В этой квартире она проживает в настоящее время. В деле имелся также договор о долевом участии в реконструкции дома от 03.08.99, заключенный ответчиком с гражданином К., согласно которому стоимость квартиры №22 оплачена дольщиком и передана ему по акту приема-передачи от 20.12.2000.
Удовлетворяя исковые требования о передаче семи квартир, суд исходил из того, что ответчиком нарушены обязательства, возникшие из договора от 18.12.98, по передаче 20% жилой площади в завершенном реконструкцией доме в городскую собственность. Квартира №32 принадлежит на праве собственности физическому лицу, что подтверждено вступившим в законную силу решением суда общей юрисдикции, в связи с чем в удовлетворении требования истца в отношении названной квартиры отказано.
В обоснование принятого решения суд сослался на положения ст. 398 ГК РФ, предусматривающей последствия неисполнения обязательства передать индивидуально-определенную вещь. При этом суд сделал вывод о наличии права у кредитора – истца по делу требовать отобрания квартир у должника-ответчика, поскольку третьи лица (физические лица) не зарегистрировали право собственности на квартиры, а факт передачи их по актам приема-передачи не имеет правового значения.
Однако, как указала надзорная инстанция, решение суда о понуждении ответчика исполнить обязательство в натуре путем передачи истцу конкретных квартир не соответствует положениям заключенного между истцом и ответчиком договора от 18.12.98 и положениям ГК РФ об исполнении обязательств.
В силу ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства. По условиям заключенного договора ответчик обязан был передать в городскую собственность 20% жилой площади дома без указания конкретных квартир. Поэтому, как указал Президиум ВАС РФ, суду следовало выяснить данные о наличии свободных квартир в спорном доме и разрешить спор о передаче квартир в пределах общей площади, предусмотренной договором[83].
Прекращение договорного обязательства возможно по соглашению сторон о расторжении договора или по требованию одной из них в случаях, предусмотренных ГК РФ, другими законами или договором, в частности при существенном нарушении договора другой стороной (статья 450, пункт 2 статьи 453 ГК РФ). При этом следует учитывать, что расторжение договора влечет прекращение обязательств на будущее время и не лишает кредитора права требовать с должника образовавшиеся до момента расторжения договора суммы основного долга и применения имущественных санкций в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательств. Данный подход нашел отражение в пункте 1 Обзора практики применения арбитражными судами норм ГК РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств.
Значение правопрекращающего факта может быть признано сторонами за окончанием срока действия договора (пункт 3 статьи 425 ГК РФ), что влечет невозможность предъявления по окончании указанного срока к должнику требования об исполнении обязательства в натуре. Однако окончание срока действия договора не освобождает должника от ответственности за нарушения обязательств, допущенные в период действия договора, и не лишает кредитора права требования возмещения убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением. Чаще всего в силу истечения срока действия договора прекращаются обязательства, вытекающие из договоров с длящимся исполнением (например, договор аренды, найма, договор на абонентское правовое обслуживание и т.п.).
Заключение
Исполнение обязательства является сложным объективным явлением. С одной стороны, оно, будучи принадлежностью экономических отношений, является составляющей оборота, экономической жизни общества. Это проявляется в динамике собственности в экономическом смысле данного понятия и выражается в «перемещении» благ материальных и нематериальных от одного субъекта к другому. Полная и окончательная остановка исполнения обязательств по всему миру вызвала бы всемирный коллапс не только экономики, но и самого человечества. Последнее свидетельствует о чрезвычайной важности феномена исполнения обязательств.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15
