2 Пределы и способы осуществления субъективных гражданских прав
2.1 К вопросу о понятии «злоупотребление правом»
Какова бы ни была степень детализации и конкретизации запретов, они не могут исчерпать всех возможных проявлений социально неприемлемых способов, средств и целей осуществления субъективных гражданских прав. В связи с этим принципиальное правило о необходимости осуществления гражданских прав в соответствии с социальным назначением дополняется принципиальным запретом осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребления правом в иных формах (п. 5 ст. 8 ГК РК). Нарушение данного принципиального запрета в процессе осуществления права является гражданским правонарушением даже при отсутствии специальной нормы, указывающей на неправомерность конкретного действия, имевшего место при осуществлении субъективного права. Поэтому злоупотребление правом – самостоятельная, специфическая форма нарушения принципа осуществления гражданских прав в соответствии с их социальным назначением.
Если обратиться к истории гражданского права, то недооценка роли и значения принципа недопустимости злоупотребления правом в советском праве нашла свое выражение в работах М. М. Агаркова и С. И. Вильнянского, по мнению которых введение в гражданское законодательство данного принципа исключительно в целях борьбы со злоупотреблением НЭПом, была рассчитана на переходный период и потому естественно должна была в дальнейшем утратить свое значение [42, с. 435; 43, с. 267].
В значительной мере такие взгляды были вызваны опасениями того, что закрепление в законе принципа недопустимости злоупотребления правом даст достаточно широкий простор для судейского усмотрения, что может привести на практике к нарушению основного принципа советского гражданского права – принципа социалистической законности, к незаконному ограничению прав социалистических организаций и граждан.
Однако опасения такого рода нельзя было признать убедительными, так как они по существу исходили из неправильной оценки социального значения и социальной природы принципа недопустимости злоупотребления правом в социалистическом обществе и в значительной мере представляли собой лишь справедливую отрицательную реакцию на каучуковое буржуазное законодательство, отдающее решение вопроса о злоупотреблении правом на усмотрение и произвол судейских представителей класса буржуазии.
Поэтому эта позиция не получила поддержки в литературе и в законодательстве советского периода. В период подготовки нового гражданского законодательства СССР неоднократно вносились предложения о закреплении в законодательстве принципа недопустимости злоупотребления правом [44, 45, 46, 47], а Основы гражданского законодательства и гражданские кодексы республик четко регламентировали не только сам принцип, но и отдельные случаи злоупотребления правом, поставив тем самым борьбу со злоупотреблением правом на более широкую правовую основу. При этом важно отметить особенную четкость регламентации подобного рода случаев, что несомненно будет способствовать дальнейшему укреплению принципа социалистической законности в сфере гражданско-правовых отношений.
Такое отношение законодателя к случаям злоупотребления правом было не случайным. Оно было обусловлено как самой природой права, так и тем социальным назначением, которое приобретает борьба со злоупотреблением правом в социалистическом обществе.
Регламентация законом принципа недопустимости злоупотребления правом обусловлена прежде всего самой социальной природой субъективного права. Всякое субъективное право представляет собой социальную ценность лишь постольку, поскольку его можно реализовать, т. е. воспользоваться предоставляемыми данным субъективным правом возможностями для удовлетворения материальных и культурных потребностей управомоченного лица. Предоставляя гражданам и организациям определенные субъективные права, советское гражданское законодательство предоставляет управомоченному субъекту также и необходимую свободу поведения, обеспечивающую превращение этих возможностей в действительность, устанавливает правовые гарантии осуществления этих прав.
Однако как само субъективное право по своему содержанию, так и та свобода, которая гарантируется законом в целях реального осуществления права управомоченным лицом, не могут быть безграничными. Всякое субъективное право, будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, имеет определенные границы как по своему содержанию, так и по характеру его осуществления. Границы эти могут быть большими или меньшими, но они существуют всегда. Границы есть неотъемлемое свойство всякого субъективного права, ибо при отсутствии таких границ право превращается в свою противоположность – в произвол и тем самым вообще перестает быть правом [48, с. 68].
На сегодняшний день признание злоупотребления правом в качестве гражданского правонарушения основывается на посылке, что критерием оценки правомерности (неправомерности) поведения субъектов при отсутствии конкретных норм могут служить нормы, закрепляющие общие принципы. Такая посылка корректна и имеет легальную правовую основу. Допуская аналогию права, законодатель в п. 2 ст. 5 ГК РК указал, что гражданские права и обязанности могут возникать из действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены законом, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. Как видно, законодатель предписывает использовать в качестве критерия признания поведения субъектов юридически значимым – правомерным или неправомерным – общие начала и смысл гражданского законодательства, которые являются не чем иным, как принципами гражданского права.
В юридической литературе существуют разные точки зрения по спорному вопросу о понятии «злоупотребление правом». Одни считают, что нарушение общих пределов субъективного гражданского права характеризуется как использование конкретных форм в рамках дозволенного типа поведения (злоупотребление правом). При этом считается, что нарушается общее назначение субъективного права, не определенное специальной юридической нормой [49, с. 10. 47].
Представляются наиболее убедительными взгляды сторонников второго подхода, которые считают, что осуществление права не может быть противоправным; действия, которые называют злоупотреблением правом, на самом деле совершены за пределами права; они лишь внешне напоминают осуществление права, а фактически противоправны по характеру [42, с. 427; 50, с. 29-30].
Противники концепции злоупотребления правом, к которым в частности относится Н.С. Малеин, отмечают, что при анализе проблемы следует также иметь в виду два обстоятельства.
Первое из них состоит в том, что во многих случаях осуществление права одним субъектом приводит к умалению имущественной или личной сферы другого. Такое положение возникает, например, при взыскании денежного или имущественного долга, неустойки (штрафа, пени) во всех видах договорных обязательств, при возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу, в спорах о праве наследования имущества или праве на авторство, при виндикации имущества и др.: здесь обязанное лицо лишается или не получает какое-либо имущественное или личное благо (причиняется «вред», «зло») вследствие того, что управомоченное лицо осуществляет свое право в соответствии с законом. Однако, как справедливо отмечает ученый, такие случаи невозможно объявить злоупотреблением правом, поскольку очень многие нормы права пришлось бы объявить подпадающими под эту категорию.
Второе обстоятельство заключается в том, что за причинение зла, вреда обществу, организациям и гражданам в конкретных нормах закона установлены уголовно-, административно-, гражданско-правовые санкции и поэтому такие случаи также не имеют отношения к рассматриваемой проблеме, поскольку являются элементарными правонарушениями. Например, право на иск в процессуальном смысле при соблюдении формальных требований не ограничено, и практически можно подать в суд необоснованный иск сознательно (удачный пример для сторонников концепции злоупотребления правом). Однако в ходе рассмотрения дела в иске будет отказано, и на проигравшую сторону будут отнесены судебные расходы. Наличие в законе названных санкций свидетельствует, по мнению Н.С. Малеина, о том, что злонамеренная подача иска не может быть отнесена к так называемой проблеме злоупотребления правом. Нам, однако, данное обстоятельство представляется не бесспорным [51, с. 58].
Помимо Н.С. Малеина против использования термина «злоупотребление правом» высказывались С.Н. Братусь [52, с. 82], В.А. Рясенцев [53, с. 8-9], А.А. Ерошенко [54, с. 28].
Отрицательное отношение к использованию в законодательстве термина «злоупотребление гражданскими правами» высказано С.Т. Максименко. Обосновывая свою позицию, данный автор указывает на расплывчатость и отсутствие четких границ этого термина [55, с. 247].
Отрицательно к введению в закон понятия «злоупотребление гражданскими правами» относится М.Н. Малеина, которая утверждает, что пределы гражданского права совпадают с границами этого права [56, с. 16; 57, с. 218]. М.Н. Малеина, с одной стороны, считает термин «злоупотребление правом» «лишенным смысла» [58, с. 19], однако, с другой стороны, предлагает ввести в закон норму, запрещающую действия, которые внешне выглядят как осуществление права, но по существу являются правонарушением.
Многие цивилисты использовали в своих работах термин «злоупотребление правом», не объясняя, что под ним следует понимать [59, с. 204; 60, с. 71]. Некоторые цивилисты не дают определения злоупотребления правом, разъясняя содержание этого понятия при помощи примеров.
К.И. Скловский, предлагает «прежде всего, обсудить границы этого средства: чтобы в их рамках чувствовать себя более уверенно» [61, с. 2]. Однако определение понятия злоупотребления гражданскими правами он не формулирует, утверждая, что «злоупотребление правом не имеет общего описания и становится фактом не иначе как в результате судебного решения, в принятии которого главная роль отводится судейскому усмотрению» [61, с. 2]. Мы полагаем, что реализация такого подхода на практике причинила бы существенный вред устойчивости права, так как участники правоотношений, реализуя принадлежащие им права, не имели бы уверенности в том, что их действия являются правомерными. Ведь суд, не будучи ограниченным какими-либо правилами, указывающими на признаки злоупотребления гражданскими правами, был бы вправе признать таковым любое действие, которое затрагивает интересы другого лица.
А.А. Малиновский в работе «Злоупотребление правом», являющейся одной из последних опубликованных работ, посвященных рассматриваемой проблеме, не дает определение злоупотребления гражданскими правами. Общее понятие «злоупотребление правом» он определяет как форму реализации права в противоречии с его назначением, посредством которой субъект причиняет вред другим участникам общественных отношений [62, с. 27]. Как видно из этого определения, его автор считает дефиницию применимой к любым субъективным правам.
Злоупотребление правом есть особый тип гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему общего типа поведения [49, с. 68]. Проблема злоупотребления правом имеет многовековую историю. Во все времена находились как сторонники, так и противники признания злоупотребления правом в качестве особого правонарушения [49, с. 13-113; 51, с. 56-71; 63, с. 161-237].
Как отмечает С.Н. Братусь, трудно согласиться с утверждением, что осуществление права в противоречии с его социальным назначением следует квалифицировать как злоупотребление правом [52, с. 82]. По мнению М.О. Бару, «злоупотребление правом всегда внешне опирается на субъективное право и формально не противоречит объективному праву» [64, с. 117-118].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
