В предшествующих изданиях настоящей работы мы назвали мысль С.С. Алексеева о распоряжении-элементе субъективного права "удачной"; сейчас мы хотели бы несколько уточнить эту оценку. По-настоящему удачной здесь является лишь сама постановка проблемы о месте понятия распоряжения в системе гражданско-правовых категорий; ее же решение, предложенное С.С. Алексеевым, мы бы сегодня удачным не назвали. Ну в самом деле: как можно распоряжаться тем объектом (субъективным правом), элементом (составной частью) которого является сама возможность распоряжения? Если словом "распоряжение" обозначается воздействие, оказываемое субъектом на объект, то как само распоряжение, так и его возможность должны быть противопоставлены объекту, быть чем-то внешним по отношению к нему, быть причиной (или парафразом) тех изменений, которые будут происходить в объекте под их действием. Трактовка распоряжения, предложенная С.С. Алексеевым, не отвечает этому логически необходимому условию своей истинности, а значит является ложной. Заслуживает всяческого одобрения и поддержки также соображение, высказанное В.В. Байбаком относительно того, что "правомочию кредитора распорядиться своим обязательственным требованием... не соответствует какая-либо обязанность должника. Он не обязан совершить какое-либо определенное действие или воздержаться от определенного действия". Пусть наши итоговые выводы и не совпадают с выводами данного автора, мы не можем не воздать ему должного: пожалуй, именно этот аргумент как никакой другой убеждает в том, что "...утверждение С.С. Алексеева о том, что правомочие распоряжения входит в состав обязательственного требования, не находит подтверждения...".
Если согласиться с тем, что под распоряжением мы понимаем исключительно юридическое действие; если принять установленным, что объектом распоряжения являются субъективные права юридические обязанности и только они; наконец, если отказаться от описанных выше попыток "модернизации" теории юридических фактов под нужды правопреемства-передачи (перехода) прав или перемены лица, то на поставленный вопрос может быть дан только один-единственный истинный ответ. Распоряжение субъективным правом и юридической обязанностью предполагает совершение действий, влекущих прекращение распоряжаемого права (обязанности) у одного лица (правопредшественника) и возникновение у другого (правопреемника) права (обязанности), содержательно идентичных прекращенному, но никак не переход (передачу) права в его неизменном виде и, уж конечно, не перемену лиц в правоотношении. Возможность распоряжения может находиться только вне распоряжаемого субъективного права (юридической обязанности), например, в числе элементов (динамической?) правоспособности его (ее) обладателя (носителя). Реализация этой возможности может повлечь ее бесследное исчезновение (уход в никуда, подобно ликвидируемому юридическому лицу), но может сопровождаться и возникновением аналогичной возможности в составе правоспособности другого лица (правопреемника), подобно тому, как происходит реорганизация юридического лица.
Таким образом, для обозначения процессов прекращения одних правоотношений при условии возникновения правоотношений между иными лицами и по иным основаниям термин "правопреемство", понимаемый в буквальном (чисто этимологическом) смысле, действительно неудачен. Сочетание слов "право" и "преемство" действительно навевает мысль о "переходе", "передаче" прав, подобных переходу и передаче вещей, или о преемстве одного субъекта другому. Но если не видеть в слове "правопреемство" ничего, кроме термина, если иметь в виду то понятие, которое в действительности за ним скрывается - прекращение одного субъективного права (юридической обязанности) в целях возникновения другого (другой), содержательно идентичного (идентичной), но в ином лице (в лице правопреемника), то ничего страшного, в общем-то, и нет. По крайней мере, некая преемственность в содержании субъективных прав и (или) юридических обязанностей действительно наличествует. В этом собственно и состоит ценность понятия правопреемства: оно охватывает собою случаи возникновения правоотношений (прав и обязанностей) не на "пустом месте" (из "ничего" или из "ниоткуда"), а на базе уже существующих гражданских правоотношений, которые в таком случае, прекращая свое существование, не обращаются в "ничто" и не уходят "в никуда".
Правильность нашей трактовки термина "правопреемство" подтверждается также и использованием данного термина римскими юристами. Достаточно сказать, что само возникновение этого термина обязано применению римскими правоведами юридических фикций, т.е. конструкций типа "если бы он был кредитором", "если бы он был должником". История римского права показывает, что первым юридическим институтом прекращения одного правоотношения возникновением другого с идентичным содержанием был институт новации. Его разновидностями были новация, производящая изменение содержания правоотношений и новация, направленная на изменения не в содержании, а в элементах, т.е. - субъектах нового правоотношения, по содержанию тождественного предыдущему. К рассмотрению последнего типа новации, получившего наименование делегации, мы и переходим.
ГЛАВА 2. УНИВЕРСАЛЬНОЕ ПРАВОПРЕЕМСТВО ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВУ
2.1 Некоторые проблемы правопреемства при реорганизации
Действовавшее ранее законодательство (в частности, имеется в виду ст. 37 "Ликвидация и реорганизация предприятия" Закона РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности") допускало неоднозначность толкования норм, посвященных вопросу правопреемства вновь возникших субъектов по обязательствам реорганизованного юридического лица в отношении его должников и кредиторов. Данное обстоятельство уже обращало на себя внимание юристов и специалистов и являлось предметом тщательного исследования. Законодатель пытался различными способами решить одну проблему - защиты прав кредиторов. Законодатель при этом исходил из посылки, что пропорциональное распределение прав и обязанностей реорганизуемого предприятия позволит сохранить, пусть в уменьшенном масштабе, каждого правопреемника, его имущественную структуру, что не позволило бы умышленно переместить тяжесть долгов на какое-то одно из возникших предприятий в ущерб интересам кредиторов. Однако подобная схема чисто "механического" раздела представлялась столь нерациональной и затруднительной для самого реорганизуемого субъекта, что вряд ли когда-либо была бы воплощена на практике.
Учитывая эти обстоятельства, Гражданский кодекс в отличие от прежнего законодательства установил, что передаточный акт и разделительный баланс должны содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизованного юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников, включая и обязательства, оспариваемые сторонами (п. 1 ст. 59). Из этого следует, что юридическое лицо вправе самостоятельно определить механизм и пропорции раздела имущества, однако соответствующая информация должна быть четко отражена в разделительном балансе.
В соответствии со ст. 58 ГК РФ переход прав и обязанностей реорганизованного юридического лица к его преемникам должен оформляться передаточным актом или разделительным балансом, который составляется при реорганизации в форме разделения или выделения. Его основная функция - определить, какие права и обязанности и в каком объеме переходят к каждому из правопреемников. При слиянии, присоединении и преобразовании каждое из юридических лиц, прекращающих деятельность, составляет передаточный акт. Требования ГК РФ и к разделительному балансу, и к передаточному акту в принципе одинаковы. Эти документы должны содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизуемого юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников, включая и те обязательства, которые реорганизуемое юридическое лицо оспаривает.
Передаточный акт и разделительный баланс утверждаются участниками (учредителями) реорганизованного юридического лица, а в случае принудительной реорганизации - теми же органами, которые приняли решение об этой реорганизации. Кроме того, предоставление этих документов необходимо для государственной регистрации вновь возникших в результате реорганизации юридических лиц или для внесения изменений в учредительные документы уже существующих юридических лиц (при реорганизации в форме присоединения). Непредоставление передаточного акта или разделительного баланса, а также отсутствие в них положений о правопреемстве являются основанием для безусловного отказа в регистрации.
На практике как для самого реорганизуемого юридического лица, так и для его партнеров огромное значение имеет вопрос о том, в какой момент переходят права и обязанности к правопреемнику. С кого, например, кредитор должен требовать исполнения обязательства, если организация-должник приняла решение о реорганизации. Между принятием решения о реорганизации (утверждением передаточного акта или разделительного баланса) и ее проведением, естественно, проходит какое-то время. В ст. 57 ГК РФ четко определен момент, когда юридическое лицо считается реорганизованным. При реорганизации в форме слияния, разделения, выделения и преобразования таким моментом является день государственной регистрации вновь возникших юридических лиц. Правопреемство не основано на каком-либо отдельном договоре, оно представляет собой следствие самой реорганизации юридического лица.
Соответственно определяющее значение для перехода прав и обязанностей имеет факт государственной регистрации вновь создаваемых организаций. До этого момента переход прав и обязанностей невозможен, поскольку юридическое лицо - правопреемник еще не создано.
Реорганизация юридического лица путем присоединения к нему другого юридического лица считается произошедшей с момента внесения в государственный реестр регистрации юридических лиц записи о прекращении деятельности присоединенного юридического лица. То есть момент перехода прав и обязанностей связан с фактом внесения соответствующей записи в государственный реестр. При другом подходе сложилась бы ситуация, когда одно самостоятельное юридическое лицо передает свои права и обязанности другому юридическому лицу лишь на том основании, что в будущем они планируют произвести реорганизацию.
По смыслу действующего законодательства реорганизация представляет собой специфический способ прекращения действующих и образования новых юридических лиц (кроме случаев реорганизации в формах присоединения и выделения), влекущий переход прав и обязанностей от ранее действовавших юридических лиц к вновь возникшим.
Поскольку реорганизация всегда связана с имущественным правопреемством между юридическими лицами, при ее проведении существенное значение имеет вопрос об объеме прав и обязанностей, переходящих к правопреемнику. В результате реорганизации права и обязанности юридических лиц могут переходить: в полном объеме только к одному правопреемнику (при слиянии, присоединении и преобразовании); в полном объеме, но к нескольким правопреемникам в соответствующих частях (при выделении); частично, как к одному, так и к нескольким правопреемникам (при выделении).
В соответствии со ст. 58 ГК РФ переход прав и обязанностей одного юридического лица к другому в процессе реорганизации оформляется соответствующими правоустанавливающими документами: передаточным актом (слияние, присоединение, преобразование) или разделительным балансом (разделение, выделение). Учитывая большую значимость этих документов, к ним предъявляются особые требования. В частности, предусматривается, что передаточный акт или разделительный баланс должны содержать положения о правопреемстве по всем обязательствам реорганизованного юридического лица в отношении всех его кредиторов и должников, включая обязательства, оспариваемые сторонами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
