Принцип следования права из бумаги праву на бумагу действует лишь в отношении бумаг публичной достоверности, т.е. предъявительских, ордерных и именных ценных бумаг. Что касается ректа-бумаг, то они подчиняются действию противоположного принципа.
Дело в том, что права, удостоверенные обыкновенными именными ценными бумагами, передаются в порядке, установленном для уступки требований (п. 2 ст. 146 ГК РФ). Уступленное право переходит от цедента к цессионарию в момент вступления в силу договора уступки. Это означает, что соглашение о переходе права на ректа-бумагу и ее вручение цессионарию не входят в юридико-фактический состав приобретения права из ректа-бумаги. Такое приобретение опирается лишь на один юридический факт - договор уступки права требования, удостоверенного ректа-бумагой. Однако без владения бумагой цессионарий не сможет осуществить право из бумаги. Поэтому закон обязывает цедента передать цессионарию документы, удостоверяющие право требования (п. 2 ст. 385 ГК РФ). Отсюда следует, что переход права собственности на ректа-бумагу является законным следствием приобретения удостоверенного ею права. Тем самым приобретение права из бумаги, так же как и связанного, с ним права на бумагу, является деривативным, в силу чего обязанное по бумаге лицо может противопоставить ее приобретателю все возражения, которые оно имело против его предшественника (ст. 386 ГК РФ).
Не проводя различия между принципом «право на бумагу следует праву из бумаги» и принципом «право из бумаги следует праву на бумагу», В.А. Белов говорит: «Право собственности или иное вещное право на документ, претендующий на статус ценной бумаги (право на бумагу), должно быть таким образом связано с правом, инкорпорированным в нем (право из бумаги), что без него оно не может быть ни осуществлено, ни передано. Кратко это можно сформулировать, как «право из бумаги следует за правом на бумагу». Верно и обратное утверждение. Правоценность, воплощенное в документе, претендующем на статус ценной бумаги (право из бумаги), должно быть, таким образом, связано с вещным правом на документ (правом на бумагу), что без него оно не может быть ни осуществлено, ни передано. Краткая сентенция - «право на бумагу следует за правом из бумаги»[30]. Нетрудно видеть, что в приведенных рассуждениях заложен логический порок, Если первое обстоятельство (приобретение права из бумаги) предполагает второе обстоятельство (приобретение права на бумагу), то нельзя утверждать, что при тех же самых условиях второе обстоятельство предполагает первое. В противном случае ни одно из этих обстоятельств никогда бы не появилось.
Кроме того, В.А. Белов абстрагируется от принципиального различия, существующего между бумагами публичной достоверности, с одной стороны, и обыкновенными именными ценными бумагами, с другой стороны. Приобретение права из бумаги публичной достоверности опосредствуется приобретением права на бумагу. Отсюда принцип: право из бумаги следует праву на бумагу» Что касается ректа-бумаг, то выраженные в них права передаются в порядке, установленном для уступки требований. При этом приобретение права из бумаги автоматически влечет за собой и приобретение права на бумагу. Отсюда принцип: право на бумагу следует праву из бумаги.
Действие принципа следования права из бумаги праву на бумагу и принципа следования права на бумагу праву из бумаги приводит к тому, что собственник бумаги и субъект выраженного в ней права всегда совпадают в одном лице. Понятие «субъект права из бумаги» необходимо отличать от понятия «надлежащим образом легитимированный держатель бумаги»[31]. Легитимированный держатель ценной бумаги может и не быть субъектом права на бумагу и управомоченным по ней лицом. Так, например, вор, укравший бланкоиндоссированный вексель, не является собственником, бумаги и, следовательно, субъектом воплощенного в ней права, хотя и может осуществить право из бумаги, предъявив ее обязанному лицу[32]. На смешении понятий «субъект права из бумаги» и «надлежащим образом легитимированный держатель бумаги» основана ошибочная теория, представители которой полагают, что субъектом права по бумаге на предъявителя выступает каждый ее владелец.
Право на бумагу и право из бумаги нормально имеют одну и ту же судьбу. Если право на ценную бумагу, обладающую свойством публичной достоверности, переходит к новому приобретателю, то прежний собственник бумаги вместе с правом на бумагу утрачивает и право из бумаги. Уступка права, выраженного в ректа-бумаге, влечет за собой переход права на бумагу к новому кредитору.
Однако собственник ценной бумаги может утратить право на бумагу (например, вследствие ее уничтожения) без того, чтобы оно перешло к новому приобретателю. Из указанной выше взаимосвязи права на бумагу и права из бумаги должно было бы следовать, что с утратой права на бумагу право из бумаги либо прекращается (в случае уничтожения бумаги публичной достоверности), либо больше не может быть осуществлено (в случае уничтожения ректа-бумаги). Утрата владения ценной бумагой также делала бы невозможным осуществление удостоверенного ею права. Но в этом заключалось бы необоснованное благоприятствование обязанному по бумаге лицу. Поэтому закон предоставляет утратившему ценную бумагу лицу возможность добиться объявления данной бумаги утратившей силу и заменить ее другим средством легитимации.
Статья 148 ГК РФ гласит: «Восстановление прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя и ордерным ценным бумагам производится судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством». Содержащаяся в этой статье формулировка о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам не имеет под собой достаточных теоретических оснований. Как справедливо отмечает Е.А Крашенинников, необходимость в восстановлении права, удостоверенного утраченной ценной бумагой, существовала бы лишь в том случае, если бы управомоченное по бумаге лицо в результате утраты бумаги утратило и удостоверенное ею право или если бы действие решения об объявлении утраченной бумаги утратившей силу состояло в уничтожении принадлежащего заявителю права из бумаги[33]. Однако при утрате (уничтожении) ценной бумаги этого не происходит. Собственник ценной бумаги, лишившись владения бумагой (например, вследствие ее хищения), не утрачивает тем самым ни права собственности на бумагу» ни права из бумаги[34]. Вынесенное по его заявлению решение об объявлении утраченной ценной бумаги утратившей силу также ничего не меняет в материально-правовом положении заявителя: он продолжает оставаться у правом оченным по отношению к обязанному по ценной бумаге лицу. Действие этого решения состоит лишь в том, что оно уничтожает легитимационную силу утраченной ценной бумаги и обосновывает формальную легитимацию заявителя в качестве управомоченного по ценной бумаге лица[35]. С учетом сказанного ст. .148 ГК РФ было бы желательно изложить в такой редакции: «Утраченные ценные бумаги на предъявителя и ордерные ценные бумаги могут быть объявлены судом утратившими силу в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством»[36].
1.3 Проблема «бездокументарных ценных бумаг»
После того как мы рассмотрели понятие и признаки ценной бумаги, обратимся к анализу воспринятой российским законодателем конструкции «бездокументарных ценных бумаг».
Конструкция ценных бумаг в форме «записей на счетах» была введена Положением о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР, утвержденным постановлением Правительства РСФСР от 28 декабря 1991 г. № 78[37]. Ныне действующий ГК РФ гласит, что в случаях, определенных законом или в установленном им порядке, лицо, получившее специальную лицензию, может производить фиксацию прав, закрепляемых именной или ордерной ценной бумагой, в том числе в бездокументарной форме (абз. 1 п. 1 ст. 149). При этом доказательств закрепления прав, удостоверенных ценной бумагой, в компьютеризированном реестре достаточно для их осуществления и передачи (п. 2 ст.. 142 ГК РФ).
Как явствует из указанных статей, ГК РФ, во-первых, допускает возможность особой фиксации; прав, закрепляемых; именной или ордерной ценной бумагой, в бездокументарной (компьютерной) форме, и, во-вторых, называет фиксируемые таким образом права условным термином - «без документарные ценные бумаги». В то же время ГК РФ не говорит о том, что так называемые «бездокументарные ценные бумаги» являются разновидностью ценных бумаг в строгом смысле этого слова. Более того, содержание указанных выше статей ГК РФ позволяет сделать вывод о недопустимости отождествления понятий «ценные бумаги» и «бездокументарные ценные бумаги». Ведь фиксация в бездокументарной форме возможна только в отношении права, закрепляемого именной или ордерной ценной бумагой (абз. 1 п..1 ст. 149 ГК РФ), а упомянутые в п. 2 ст. 142 ГК РФ доказательства достаточны для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценными бумагами. Таким образом, «бездокументарные ценные бумаги» не заменяют собой классические ценные бумаги, а дополняют их; «бездокументарная ценная бумага» есть особый способ фиксации права из ценной бумаги. Если бы разработчики ГК РФ исходили из тезиса о тождестве ценных бумаг и «бездокументарных ценных бумаг», то заключенное во втором предложении п. 1 ст. 149 ГК РФ предписание утратило бы всякий смысл.
Однако Федеральный закон «О рынке ценных бумаг»[38] допускает существование «бездокументарных ценных бумаг», т.е. эмиссионных именных ценных бумаг бездокументарной формы выпуска (ч. 11 ст. 2, ч. 1, 6 ст. 16), при которой права владельца удостоверяются в системе ведения реестра - записями на лицевых счетах у держателя реестра или в случае учета прав в депозитарии - записями по счетам депо в депозитариях (ч. 11 ст. 2, ч. 2 ст. 28). Тем самым признается, что «бездокументарные ценные бумаги» являются разновидностью ценных бумаг в строгом смысле этого слова.
Непоследовательность российского законодателя в трактовке «бездокументарных ценных бумаг» привела к дискуссии об их правовой природе.
Одни авторы предпринимают попытки отождествить бездокументарный способ фиксации прав с ценными бумагами со всеми вытекающими отсюда юридическими последствиями[39]. Другие авторы справедливо исходят из того, что «бездокументарные ценные бумаги» не имеют ничего общего с ценными бумагами в собственном смысле этого слова[40]. Действительно, «бездокументарная ценная бумага» в силу своих физических свойств не обладает ни одним из признаков ценной бумаги. Она не является документом; поскольку нет документа, нет и воплощения в нем субъективного гражданского права; по той же причине «бездокументарную ценную бумагу» невозможно предъявить обязанному лицу для реализации соответствующего права. Это свидетельствует о том, что конструкция «бездокументарных ценных бумаг» качественно отличается от конструкции ценных бумаг и не может быть приравнена к последней.
Установив несовместимость бездокументарной формы фиксации прав с ценными бумагами, посмотрим, возможно, ли применение к ней правил, установленных для ценных бумаг, на чем настаивает российский законодатель (абз. I п. 1 ст. 149 ГК РФ). В противоположность ценной бумаге запись в реестре не может выступать ни объектом вещных прав, ни объектом гражданско-правовых сделок (ее нельзя продать, подарить и т.д.)[41]. К такой записи неприменимы положения о способах передачи ценных бумаг, поскольку она вообще не может быть передана другому лицу: передается лишь субъективное гражданское право, подтвержденное записью в реестре, в порядке, предусмотренном гражданским законодательством для передачи прав. При этом одна запись в реестре просто уничтожается и заменяется другой.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14
