В-четвёртых, в связи с отождествлением соглашения о прощении долга с дарением возникает немало практических проблем. Если прощение долга является разновидностью дарения, то к нему применимы правила о договоре дарения, в том числе о запрете и ограничении возможностей дарения (ст. 575, 576 ГК РФ)[13]. В соответствии с п. 4 ст. 575 ГК РФ запрещается дарение в отношениях между коммерческими организациями. Этот запрет делает невозможным списание даже самых безнадёжных долгов, ухудшая и без того нелёгкое финансовое положение многих российских предпринимателей[14].
В-пятых, придерживаясь взгляда Е.А. Суханова, мы должны будем признать, что прощение части требования всегда предполагает наличие у кредитора animus donandi, в то время как кредитор может простить часть долга не с намерением одарить, а в целях обеспечения исполнения остальной части[15].
И наконец, даже правовая природа двух рассматриваемых институтов противоположна: консенсуальный договор дарения порождает обязательство, тогда как прощение долга, напротив, обязательство прекращает[16].
Помимо вышеперечисленных основных признаков, отличающих соглашение о прощении долга от дарения, можно выделить и массу дополнительных обстоятельств, ещё больше подтверждающих нашу точку зрения. Так, дарение, как правило, совершается в интересах одаряемого, а прощение долга – чаще всего в интересах самого кредитора; кроме того, иногда долг прощается не с целью одарить другое лицо, а с целью избежать гораздо больших потерь, если задолженность безнадёжна[17].
Таким образом, существует достаточно доказательств, которые вопреки мнению некоторых отечественных цивилистов позволяют сделать вывод о том, что прощение долга не является разновидностью дарения.
Помимо признания соглашения о прощении долга разновидностью дарения некоторые отечественные цивилисты ошибочно отождествляют прощение долга с иными схожими институтами гражданского права.
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, прощение долга является безвозмездной сделкой. Однако некоторые цивилисты, в частности В.В. Витрянский, предполагают его возмездность[18]. Такая возмездность прощения долга порождает сложнейшую проблему отграничения прощения долга от новации (и, как ни парадоксально, от отступного), так как в подобной интерпретации сторона, освобождающая контрагента от какой-либо обязанности перед собой, приобретает право на некоторое встречное удовлетворение, а это – частный случай новации обязательства.
Как известно, прощение долга направлено на прекращение принадлежащего кредитору требования и корреспондирующей ему обязанности должника. По данному признаку он отграничивается от contrarius consensus, то есть соглашения о прекращении договора (в п. 1 ст. 452 ГК РФ данное соглашение неправильно именуется «соглашением о расторжении договора»[19]), с помощью которого прекращается обязательственное отношение в целом. Если обязательственное отношение состоит только из одного требования и корреспондирующей ему обязанности, то договор о прощении долга и соглашение о прекращении договора совпадают друг с другом[20].
Одним из способов освобождения от долга ещё в древнем Риме был pactum de non petendo, то есть соглашение о непредъявлении требования. Однако его следует отличать от современного понятия прощения долга, так как вследствие заключения такого соглашения должник не освобождается от лежащей на нём обязанности, но получает возражение (exception pacti), посредством которого он может воспрепятствовать осуществлению требования кредитора[21].
Но гораздо больше вопросов возникает в отношении pactum de non petendo, не ограниченного сроком, так как оно вплотную приближается к прощению долга, однако между ними существуют определённые различия. Во-первых, данное соглашение не затрагивает существования требования и не исключает возникновения в будущем права на зачёт, в то время как прощение долга приводит к прекращению требования. Во-вторых, при pactum de non petendo in perpetuum должник может противопоставить предъявленному ему требованию возражение в материально-правовом смысле, тогда как при договоре о прощении долга должнику причитается возражение в процессуальном смысле[22].
Таким образом, договор о прощении долга имеет определённые отличительные черты от таких способов прекращения обязательств как новация и отступное, а также от таких соглашений как contrarius consensus, pactum de non petendo и pactum de non petendo in perpetuum.
§ 3. ПРЕДМЕТ ПРОЩЕНИЯ ДОЛГА
Предметом прощения долга может выступать практически любое обязательственное право (требование). При этом не имеет значения основание его возникновения: простить можно как договорное требование (например, Требование об уплате покупной цены – п. 1 ст. 454 ГК РФ), так и требование, возникшее из правонарушения (например, притязание на уплату неустойки – п.1 ст. 330 ГК РФ)[23].
Характер прощаемого требования остаётся безразличным. В частности, нет препятствий к прощению требования, которому противостоит возражение, требования, в отношении которого истёк давностный срок, а также требования, воплощённого в обязательственной ценной бумаге (например, в векселе или облигации). Кроме того, допустимо прощение условного требования и требования с назначением срока, но при прощении отлагательно обусловленного требования прекращающее действие прощения зависит от наступления условия. Также не исключается возможность прощения будущего требования[24].
Нет препятствий к прощению долга, являющегося предметом судебного разбирательства. Такое прощение обычно совершается посредством мирового соглашения. Прекращение обязательства прощением долга осуществимо и на стадии исполнительного производства[25].
При делимости предмета обязательства возможно прощение части требования. Договор о частичном прощении долга обычно совершается под условием уплаты должником его непрощённой части[26].
Сложным в данной теме является вопрос о возможности прощения долга, существующего в рамках обязательства с множественностью лиц. Причём трудности возникают не в долевой множественности, а в обязательствах с солидарной множественностью[27].
Так, И.Б. Новицкий считает, что прощение долга, совершённое в отношении одного из содолжников, по общему правилу, не касается других должников. При этом, если должник договорился с кредитором о прощении долга, то это ещё не означает, что он освобождается от своих обязательств в отношении содолжников, поскольку кредитор не может влиять на взаимоотношения между содолжниками[28].
При решении данной проблемы можно также обратиться к зарубежным источникам гражданского права. Так, § 423 Германского гражданского уложения предписывает, что соглашение между кредитором и одним из солидарных должников об освобождении последнего от исполнения освобождает и остальных должников, если целью соглашения было прекращение всего обязательства. Если же целью соглашения было прощения долга только этому конкретному должнику, то остальные должники будут отвечать перед кредитором за вычетом той суммы, которая уже была прощена их содолжнику[29].
Таким образом, предметом прощения долга может выступать практически любое требование, при делимости предмета возможно прощение лишь его части, а при множественности лиц в обязательстве важным, на наш взгляд, обстоятельством является цель, преследуемая кредитором при прощении долга одному из должников.
4. ФОРМА ПРОЩЕНИЯ ДОЛГА
Статья 415 ГК РФ не устанавливает определённой формы для заключения договора о прощении долга. Следовательно, если законом для договоров данного вида не установлена определённая форма, то договор может быть заключён в любой форме, предусмотренной для совершения сделок (абз. 1 п. 1 ст. 434 ГК РФ).
Поскольку этот договор не связан с особой формой, его можно заключить путём конклюдентного поведения (например, посредством возвращения должнику долговой расписки или её уничтожения в присутствии должника)[30].
Формой договора о прощении долга может выступать и расписка кредитора об отсутствии претензий, врученная им должнику[31].
В вопросе о форме прощения долга также может возникнуть и такая коллизия: совпадение договора о прощении долга и соглашения о прекращении договора между ст. 415 ГК РФ, не устанавливающей определённой формы прощения долга, и п. 1 ст. 452 ГК РФ, закрепляющим, что «соглашение … о расторжении договора совершается в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договоров или обычаев делового оборота не вытекает иное». В этом случае предпочтение должно быть отдано ст. 415 ГК РФ как более специальной норме[32].
Также, в соответствии с п. 3 ст. 158 ГК РФ представляется возможным прощение долга путём молчания «в случаях, предусмотренных законом или соглашением сторон»[33].
Кроме того, как уже отмечалось выше, разработанная Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России устанавливает следующее: «… обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нём обязанностей путём отправки должнику уведомления. В случае, если в разумный срок с момента получения такого уведомления должник не возразил своему кредитору, его согласие на прощение долга должно предполагаться» (п. 3.10. Раздела VI), то есть предполагается либо ответ должника кредитору как в письменной, так и в устной форме (в зависимости от формы уведомления), либо заключение договора о прощении долга путём молчания.
Таким образом, законодатель не закрепляет предписания относительно формы для заключения соглашения о прощении долга, а Концепция совершенствования общих положений обязательственного права России по сути также указывает на различные варианты заключения соглашения о прощении, поэтому данная сделка может быть заключена в любой форме, предусмотренной ГК РФ для заключения договора.
§ 5. ПРОЩЕНИЕ ДОЛГА КАК РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ СДЕЛКА
По виду желаемых правовых последствий все сделки подразделяются на обязательственные и распорядительные. Обязательственными называются сделки, посредством которых одно лицо (должник) обязывается к совершению определённого действия в пользу другого лица (кредитора). Распорядительными сделками являются сделки, которые непосредственно направлены на перенесение, обременение, изменение или прекращение права. Распоряжения предполагают наличие у распоряжающегося власти к распоряжению (право распоряжения)[34].
С учётом вышесказанного, можно сделать вывод о том, что прощение долга является распорядительной сделкой, так как прощающий обладает правом к распоряжению требованием (правом распорядиться требованием)[35].
