Ученые практически единодушны в выводе о том, что общие принципы распространяются на всю систему права, существенно влияют на ее характер. Вместе с тем, относительно природы общепризнанных принципов права их мнения расходятся.
В.К. Бабаев относит к общеправовым принципы справедливости и свободы, которые получают свое развитие в иных его принципах: демократизма формирования и реализации права, законности, национального равноправия, гуманизма, равенства граждан перед законом, взаимной ответственности государства и личности.
М.Н. Марченко выделяет принципы социальной справедливости, гуманизма, равноправия, законности в процессе создания и реализации норм права, единства юридических прав и обязанностей, демократизма.
По мнению А.Ф. Черданцева, российскому праву свойственны принципы закрепления правовой охраны разнообразных форм собственности, демократизма, юридического равенства, верховенства закона над другими правовыми актами. По этому поводу в юридической литературе высказаны и иные суждения.
Конституция Российской Федерации не содержит определения общих и общепризнанных принципов и норм международного права. В международном праве такое определение также отсутствует. Нет юридического документа, содержащего перечень таких принципов и норм. Очевидно, что применение этого положения потребует от правоприменительных органов тщательного изучения правоприменительной практики международных судебных и иных органов, практики национальных судов различных государств по применению норм международного права.
С учетом теории и практики международного права под общепризнанными принципами и нормами, о которых говорит ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, следует понимать принципы или нормы общего международного права, получившие всеобщее признание4.
В силу известной специфики в национальном праве различных государств в научном обороте используется категория «общие принципы права». Понятие «общепризнанные принципы и нормы» имеет исключительно международно-правовую природу, поскольку только в этой системе речь может идти о признании или непризнании тех или иных идей и нормативов различными государствами.
Вполне естественным был бы вывод о том, что общепризнанными нормы или принципы могут стать только после их признания всеми без исключения государствами. Любой иной вариант признания не позволяет считать их таковыми. Однако доктрина международного права столь жесткую позицию не разделяет. Вполне естественным является и то, что в ней не существует и иного единого мнения относительно того, когда и при каких условиях тот или иной принцип или норма становятся общепризнанными.
А.Н. Талалаев полагает, что общепризнанные нормы — это такие нормы, которые официально признаны всеми или почти всеми государствами, независимо от их социального строя, в качестве обще обязательных. Он определяет общепризнанные принципы международного права как наиболее важные общие, исходные, императивные нормы международного права.
И.И. Лукашук считает, что, поскольку договоров с участием всех или почти всех государств не существует, общепризнанные принципы и нормы существуют в форме обычая. При этом обычная норма может стать нормой общего международного права в результате признания ее не всеми, а достаточно представительным большинством государств.
В.Н. Карташов исходит из того, что общепризнанными принципы права могут стать только в результате признания их в качестве таковых подавляющим большинством государств. Соответственно, только в лом случае их можно отнести к всеобщим, универсальным, исходным нормативно-руководящим началам, имеющим глобальное воздействие на все сферы общественной жизни многих стран мира.
В связи с приведенными точками зрения обратим внимание на следующие моменты.
Во-первых, никто ' из цитируемых авторов категорически не утверждает, что общепризнанными принципы или нормы международного права становятся только после признания их всеми государствами. Более того, И.И. Лукашук на такую необходимость даже не указывает.
Во-вторых, прямо свидетельствующими об известной условности термина «общепризнанные» являются наиболее распространенные способы придания общепризнанности «почти всеми», «достаточно представительным большинством» и «подавляющим большинством».
Многие авторы полагают, что общие, общепризнанные принципы выступают в качестве формы международного права. Это достаточно определенно выражено в ст. 38 Статута Международного суда ООН: «Суд, который обязан решать переданные ему споры на основании международного права, применяет:
1)международные конвенции, как общие, так и специальные, устанавливающие правила, определенно признанные спорящими государствами;
2) международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы;
3) общие принципы права, признанные цивилизованными нациями;
4)с оговоркой, указанной в статье 59, судебные решения и доктрины наиболее квалифицированных специалистов по публичному праву различных наций в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм».
В этом смысле употребление в Конституции Российской Федерации общепризнанных принципов вполне оправданно. Подобно общим принципам российского права, они могут быть использованы субъектами право применения в качестве источника права для вынесения правоприменительного решения при пробелах в праве. На это, но под несколько иным углом зрения, обратил внимание А.В. Мелешников, считающий, что «общепризнанные принципы и нормы международного права могут непосредственно применяться во внутригосударственной сфере, восполняя пробелы в законодательстве, но не могут быть применены вместо противоречащих им норм национального права». Последнее утверждение не совсем верно, поскольку значительная часть международных договоров РФ имеет приоритет над федеральными законами.
Другая точка зрения является доминирующей в науке. Так, И.И. Лукашук считает, что «общие принципы права не представляют собой какого-то особого источника международного права. Они включаются в международное право и обладают статусом обычных норм в результате признания их как таковых». Дж. Гинзбурге в данном случае прямо говорит: «Общепризнанные, т. е. обычные нормы международного права»". А.Н. Талалаев полагает, что они в равной мере имеют своим источником договоры и обычаи. Сторонником этой же позиции является и член Конституционного суда Российской Федерации О.И. Тиунов.
Утверждая, что основной формой существования общепризнанных принципов и норм служит обычай, И.И. Лукашук признает, что на практике возникает немало трудностей с их применением. Однако эти трудности не следует преувеличивать, поскольку они преодолеваются посредством закрепления общепризнанных принципов и норм во многих международных актах, в международных конвенциях, в резолюциях международных организаций и международных конференций. Так, содержание основных принципов изложено в Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, принятой Генеральной Ассамблеей в 1970 г., а также в Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 г.
В.Н. Карташов полагает, что общепризнанные принципы закреплены во Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г., Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 г., других международных нормативно-правовых актах и договорах, а также в конституциях и других фундаментальных законах большинства государств1. В.А. Толстик обращает внимание на то, что в международном праве принято деление норм на универсальные и партикулярные (региональные или локальные). Можно ли говорить об общепризнанности принципов и норм, существующих в рамках партикулярной части данной системы (Европейская конвенция)2?
В Комментарии к части первой ГК Российской Федерации под редакцией О.Н. Садикова утверждается, что общепризнанные принципы и нормы МП «содержатся в Уставе ООН, декларациях и резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН, заявлениях других универсальных между народных организаций по общим вопросам международного правопорядка, решениях Международного суда».
В этой связи следует согласиться с выводом В.М. Баранова о том, что до тех пор, пока в Конституции России или в специальном федеральном законе не будет закреплен исчерпывающий перечень «общепризнанных принципов международного права» и не появится дефинитивная юридическая норма о содержании каждого из них, трудно рассчитывать на практическую реализацию ст. 15 Конституции РФ. Для практикующих российских юристов не менее важно иметь четкое нормативное представление об иерархии международно-правовых регуляторов, о способах преодоления юридических коллизий между общепризнанными принципами международного права, международными договорами России, нормами и обычаями международного права в процессе применения «национальных» правовых норм.
Однако в условиях отсутствия соответствующего федерального закона данный пробел частично восполняется актом официального толкования. Так, Пленум Верховного суда Российской Федерации в своем постановлении от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» в целом достаточно корректно определяет форму для той части общепризнанных принципов и норм международного права, которая относится к нормативному компоненту правовой системы Российской Федерации: «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах), являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы».
В данном случае корректность достигается посредством существенного, но, вместе с тем, совершенно обоснованного, с нашей точки зрения, ограничения буквального смысла Конституции Российской Федерации. Некорректным при этом является то, что Пленум Верховного суда РФ не вправе давать ограничительное толкование Конституции РФ. Как известно, это исключительная прерогатива Конституционного суда РФ.
С.Ю. Марочкин, признающий в этом смысле только договорную форму для существования общепризнанных принципов и норм, тем не менее, предлагает дать расширительное толкование ч. 4 ст. 15 Конституции о приоритете правил договоров перед законами, при котором понятие «международные договоры РФ» охватывало бы не только собственно двусторонние, региональные или многосторонние договоры с участием России, но и те, которые содержат общепризнанные нормы. Иначе говоря, речь идет о том, что обязательными для Российской Федерации должны стать и те договоры, в отношении которых не выражено согласие на такую обязательность.
Для уяснения подлинного смысла рассматриваемого явления, принципиальное значение имеет положение о том, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В нормативную часть правовой системы Российской Федерации входят только те общепризнанные принципы и нормы, в отношении которых Россия в установленных законом формах выразила согласие на их обязательность для себя. В соответствии со ст. 6 Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации», «согласие Российской Федерации на обязательность для нее международного договора может выражаться путем: подписания договора; обмена документами, образующими договор; ратификации договора; утверждения договора; принятия договора; присоединения к договору; применения любого другого способа выражения согласия, о котором условились договаривающиеся стороны». В тех случаях, когда общепризнанные принципы и нормы международного права содержатся в международных обычаях, в законодательстве Российской Федерации должна содержаться прямая отсылка, которая в данном случае и будет являться способом выражения согласия на обязательность для Российской Федерации соответствующих принципов и норм.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20
