Субъективная сторона убийства предполагает наличие у виновного прямого или косвенного умысла, который некоторые авторы называют еще эвентуальным.[46]
При прямом умысле убийца сознает общественно опасный характер своего действия или бездействия, предвидит его общественно опасные последствия (возможность наступления смерти потерпевшего) и желает наступления таких последствий.
Интеллектуальный момент при прямом умысле образует сознание субъектом общественно опасного характера своего действия или бездействия и предвидение его общественно опасного последствия. Сознание общественно опасного характера действия или бездействия предполагает в первую очередь сознание всех тех фактических обстоятельств совершаемого деяния (действия или бездействия), которые соответствуют признакам состава убийства. Речь идет о сознании тех фактических обстоятельств, которые относятся к объекту и объективной стороне убийства. Лицо должно сознавать, что оно лишает жизни другого человека.
Поскольку в объективную сторону убийства входит и причинная связь между действиями (бездействием) лица и наступившими вредными последствиями (смертью потерпевшего), сознание виновного должно охватывать и эту связь. «Причинная связь только тогда может явиться обстоятельством, обусловливающим ответственность за умышленное убийство, когда оно сочетается с субъективным отношением к ее развитию в форме умысла. Если смерть потерпевшего была причинена действиями (бездействием) лица, выпадающими из причинной связи, объемлемой его умыслом, ответственность за умышленное убийство исключается».[47] Для наличия умысла вовсе не требуется, что бы лицо во всех деталях предвидело развитие причинной связи, достаточно предвидения ее в общих чертах.
При прямом умысле убийца предвидит, что в результате его действий может наступить смерть потерпевшего. При этом прямой умысел может быть как в том случае, когда наступление смерти мыслится как неизбежное последствие его действий (бездействия), так и в том случае, когда оно представляется как вероятное или возможное последствие.
Волевой момент прямого умысла при убийстве состоит в том, что виновный желает наступления смерти потерпевшего.
Косвенный умысел при убийстве заключается в том, что лицо сознает общественно опасный характер своего действия или бездействия, предвидит его общественно опасные последствия (возможность наступления смерти потерпевшего), не желает наступления этих последствий, но тем не менее сознательно допускает их наступление.
Интеллектуальный момент косвенного умысла по существу ничем не отличается от интеллектуального момента умысла прямого. «Различие состоит только в том, что при прямом умысле субъект предвидит как неизбежность наступления смерти потерпевшего, так и вероятность или возможность ее наступления; при косвенном умысле лицо предвидит лишь возможность или вероятность наступления смерти потерпевшего».[48] В тех же случаях, когда лицо предвидит неизбежность наступления смерти потерпевшего, оно действует с прямым умыслом. Приведем пример, который приводит Э.Ф. Побегайло: «Потерпевшего сбрасывают из хулиганских побуждений в глубокую пропасть, то говорить о косвенном умысле на убийство нельзя; в таких случаях умысел может быть только прямым».[49] С таким утверждением согласен С.В. Бородин: «Предвидение неизбежности смерти является содержанием прямого умысла».[50]
Волевой момент косвенного умысла заключается в нежелании наступления смерти потерпевшего, но при этом тем не менее предполагается ее сознательное допущение. При косвенном умысле лицо не желает наступления преступных последствий, ибо преследует совершенно иную цель. Ради достижения этой цели лицо сознательно допускает наступления смерти потерпевшего. Отсутствие у лица желания, чтобы предвиденные последствия его действий наступили, связано, как правило, с безразличным отношением лица к наступлению этих последствий. Сознательное допущение преступных последствий при косвенном умысле обусловлено не только безразличным отношением лица к наступлению этих последствий, но и сочетается с явным нежеланием их наступления. «Субъект при совершении своих действий может питать надежду на то, что смерть потерпевшего и не наступит, однако эта надежда не представляет из себя расчет на конкретные и реальные обстоятельства и силы, которые могли бы предотвратить наступление последствий. Не желая наступления смерти потерпевшего, лицо рассчитывает лишь на «авось», на какую-либо случайность, благодаря которой смерть может и не наступить».[51] Поэтому в таких случаях лицо сознательно допускает возможность наступления смерти потерпевшего.
Большое значение имеет разграничение прямого и косвенного умысла при решении вопроса об ответственности за покушение на убийство.
При косвенном умысле волевая деятельность лица не направляется непосредственно на лишение потерпевшего жизни. Лицо, действующее с косвенным умыслом, лишь сознает наряду со многими последствиями возможность наступления данного преступного последствия – смерти потерпевшего. Уголовный закон проводит разграничение между прямым и косвенным умыслами по интеллектуальному моменту (характеру предвидения общественно опасных последствий) и по волевому моменту (отношению к предвидимым общественно опасным последствиям).[52]
«Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность и неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)».[53] Данное разъяснение Пленума Верховного Суда полностью согласуется с ч.2 ст.25 УК РФ и соответствует букве закона. И теперь споры о том, что покушение на убийство возможно и с косвенным умыслом лишены всякого смысла.
При умышленном нанесении тяжких телесных повреждений у виновного был прямой или косвенный умысел на причинение смерти и в результате эта смерть наступила, то это деяние образует состав убийства. Если же у виновного был умысел только на причинение тяжких телесных повреждений, а по отношению к причиненной смерти вина лица выражается в форме неосторожности, то содеянное образует состав ч.4 ст.111 УК РФ. На такой позиции стоит Пленум Верховного Суда РФ.
«При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступление и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения».[54]
Правильное изучение субъективной стороны преступления не возможно без исследования мотива и цели преступного деяния.
Э.Ф. Побегайло определяет мотив преступления следующим образом: «Мотив преступления – это то внутреннее побуждение, которое вызывает у человека решимость совершить преступление и которым он, затем руководствуется при его осуществлении».[55] А.В. Наумов дает следующее определение: «Мотив преступления – это побуждение лица, совершившего преступление».[56]
Сознательное действие лица всегда связано с определенной мотивацией поведения. Безмотивных действий не существует, если только эти действия не совершаются психически больным, что исключает сознательную мотивацию поступков. Мотив как побуждение человека совершить определенный поступок, и в частности мотив преступления, представляет собой сложный эмоциональный и волевой процесс, происходящий в психике человека.
Уголовный закон не во всех случаях прямо упоминает мотив как квалифицирующий признак убийства. В ч.2 ст.105 УК РФ прямо называются мотивы: корысть п.«з»; хулиганские побуждения п.«и»; кровная месть, национальная, расовая, религиозная ненависть или вражда п.«л». Согласно п.4 постановления Пленума ВС РФ, по ч.1 ст.105 УК РФ квалифицируется убийство по мотивам: ревности, мести, зависти, неприязни. Однако С.В. Бородин считает, что: «Для квалификации убийства по ч.1 ст.105 УК РФ мотив его совершения, по существу, безразличен».[57] Это не верно, при расследовании любого уголовного дела органы предварительного следствия и суда обязаны устанавливать мотив преступления.[58] К тому же в самом постановлении указывается, по каким мотивам возможна квалификация по ч.1 ст.105 УК РФ. В данном случае с С.В. Бородином нельзя согласиться.
«Цель преступления – это те фактические результаты, которых виновный желает достичь посредством совершения преступления».[59] Цель преступления в отличие от мотива – это тот результат, которого стремиться достигнуть лицо, совершающее преступление. «Именно цель превращает таящиеся внутри психики влечения, чувства в движущие мотивы».[60]
Особо важное значение анализ мотивов и целей преступления имеет по делам об убийстве. Мотив и цель являются самостоятельными понятиями, их надо отличать друг от друга, мотив – это побуждение, а цель желаемый конечный результат преступной деятельности. Установление мотивов и целей убийства необходимо для оценки степени общественной опасности совершенного преступления и личности преступника, для квалификации содеянного, для индивидуализации наказания, для установления причин и условий, способствующих совершению убийств.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1.принцип вины предполагает только личную ответственность;
2. вина характеризуется только умыслом, может быть прямой и косвенный;
3. именно по субъективной стороне различаются отдельные виды убийств;
4.если смерть потерпевшего была причинена действиями (бездействием) лица, выпадающими из причинной связи охватываемой его умыслом, ответственность за убийство исключается.
Глава 3. Проблемы квалификации убийства двух или более лиц и отграничение от смежных составов убийств
Анализ уголовно-правовой литературы показывает, что единства мнений в вопросах толкования п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ в науке уголовного права не существует. Первоначально авторы расходились в понимании того, что лежит в основании выделения убийства двух или более лиц в качестве квалифицированного вида преступления, затем – в толковании признаков состава убийства двух или более лиц.
Так, Н.И. Загородников высказывал мнение, что «повышенная общественная опасность убийства при одновременном лишении жизни нескольких человек определяется особой тяжестью последствий (смерть нескольких человек) и особой опасностью личности преступника, который пошел ради своих низменных интересов на лишение жизни двух или более лиц»[61]. Именно в одновременности убийства нескольких лиц одним виновным Н.И. Загородников видел повышенную опасность преступления, не раскрывая при этом содержание понятия «одновременность» и не проводя разграничение между п.«з» и «и» ст.102 УК РСФСР. М.К. Аниянц утверждал, что «по п.«з» ст.102 УК РФ квалифицируется одновременное убийство двух или более лиц, с тем чтобы отграничить этот вид преступления от повторного убийства, когда смерть также причиняется двум или более лицам, но каждое из убийств представляет собой самостоятельное преступление»[62]. То есть М.К. Аниянц исходил из того, что убийство двух или более лиц квалифицируемое по п.«з» ст.102 УК РСФСР, характеризуется единством преступного намерения. Таким образом, первоначально в советской юридической литературе высказывалось мнение, что для квалификации преступления по п.«з» ст.102 УК РСФСР необходимо, чтобы имелись последствия в виде гибели нескольких человек. При этом, как справедливо замечает А.Н. Попов, намерению виновного особого значения не придавалось.[63]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
