Оценочные признаки, представляя собой сложные правовые категории, значительно затрудняют правоприменительный процесс. Относительно оценочных признаков В.Н. Кудрявцев справедливо отмечал: «Их содержание в значительной мере определяется правосознанием юриста, применяющего закон, с учетом требований УК и обстоятельств конкретного дела. Эти переменные признаки еще более приближены к изменяющейся обстановке, которую оценивают органы следствия, прокуратуры и суд»[66]. Н.Ф. Кузнецова обоснованно полагает, что «одним из требований, которым должны руководствоваться практические работники при толковании уголовно-правовых норм с оценочными признаками, является требование толковать всякое сомнение при применении уголовного закона в пользу обвиняемого»[67]. Данный тезис полностью соответствует принципу, закрепленному в уголовно-процессуальном законе, согласно которому все неустранимые сомнения в виновности лица должны толковаться в пользу обвиняемого. Не представляется возможным разграничить действия, совершенные в состоянии аффекта и при превышении пределов необходимой обороны, лишь по тому или иному конкретно избранному признаку объективной или субъективной стороны состава преступления. Для достижения цели разграничения указанных преступлений необходимо оценивать все объективные и субъективные параметры содеянного в их совокупности.
В следственной и судебной практике также представляет сложность разграничение убийства при эксцессе обороны с убийством, совершенным при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, поскольку составы этих преступлений по ряду признаков существенно схожи между собой. На протяжении длительного периода времени законодательство, уголовно-правовая доктрина и судебная практика приравнивали действия, причиняющие вред лицу, совершившему преступление при его задержании, к необходимой обороне. В этом отношении позитивной является новация УК РФ 1996 г., в котором убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, регламентировано в самостоятельной уголовно-правовой норме (ч. 2 ст. 108 УК РФ).
Исходя из анализа объективных и субъективных признаков состава убийства при превышении мер необходимых для задержания лица, совершившего преступление, можно констатировать, что, несмотря на некоторые сходные моменты, действия в рамках рассматриваемого состава преступления по своей юридической природе существенно отличаются от действий, повлекших причинение вреда при превышении пределов необходимой обороны.
Преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 108 УК РФ с объективной стороны заключается в лишении жизни субъекта, совершившего преступное деяние. То есть в отличие от убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны, в данном случае жизни лишается лицо, уже совершившее преступление.
В отличие от необходимой обороны уголовно-правовое задержание неприменимо к лицам, не достигшим возраста уголовной ответственности и признанным в установленном порядке невменяемыми. Таким образом, причинение смерти лицу в целях его задержания подлежит квалификации по ч. 2 ст. 108 УК РФ только при условии, когда имеется юридическое основание для задержания (факт совершения преступления) и потерпевший может быть признан субъектом уголовной ответственности. Убийство при превышении пределов необходимой обороны может быть совершено при отражении посягательства, не являющегося преступлением.
Убийство при эксцессе обороны, как известно, может быть совершено лишь в рамках наличного посягательства, то есть с момента возникновения непосредственной угрозы и до момента его прекращения. Начальным же моментом возникновения права на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление, уголовно-правовая наука и судебная практика признает момент окончания преступления или отказа преступника от доведения преступления до конца. Конечным моментом выступает истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности или давности исполнения приговора, то есть фактически обстоятельства, исключающие необходимую оборону.
В качестве разграничительного момента анализируемых преступлений следует назвать также цель их совершения. Целью действий при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, в отличие от действий при превышении пределов необходимой обороны выступает защита интересов правосудия и обеспечение обязанности виновного подвергнуться уголовной ответственности и наказанию. Если задержание с насилием в отношении лица, совершившего преступление, осуществляется не с целью пресечения преступной деятельности лица, а по иным мотивам, то правомерность задержания исключается, и ответственность в зависимости от конкретных обстоятельств дела может наступить за убийство или причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью в состоянии аффекта (ст.ст. 107, 113 УК РФ); незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ); незаконное задержание (ч. 1 ст. 301 УК РФ) или самоуправство (ст. 330 УК РФ).
Вопрос о квалификации причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть посягающего, совершенного при эксцессе обороны (ч. 1 ст. 114 УК РФ), в судебной практике однозначно не разрешен[68]. Разграничительный критерий в данном случае состоит в том, что умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего, совершается с двойной формой вины, характеризующейся умыслом по отношению к причинению тяжкого вреда здоровью и неосторожностью по отношению к смерти. Убийство же при превышении пределов необходимой обороны по отношению к смерти потерпевшего предполагает лишь вину в форме умысла.
В судебной практике также имеют место сложности при разграничении умышленного причинения тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны, повлекшего смерть потерпевшего от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, совершенного без смягчающих обстоятельств (ч. 4 ст. 111 УК РФ). Разграничительным критерием здесь, прежде всего, является наличие на стороне обвиняемого права на необходимую оборону и умышленная форма вины, которые определяют квалификацию содеянного.
Проведенный разграничительный анализ убийства при превышении пределов необходимой обороны со смежными составами преступлений имеет важное практическое значение. Представленное сопоставление исследуемого состава со смежными способствует облегчению процесса квалификации преступления, позволяет выделить совокупность основных сущностных признаков, присущих исключительно анализируемому виду убийства.
Подводя итог сравнительному исследованию убийства при превышении пределов необходимой обороны со смежными составами преступлений, следует констатировать, что при применении законодательства, регламентирующего институт необходимой обороны, нередко допускается необоснованное осуждение граждан, на законном основании применивших меры самозащиты. Результаты изучения судебной практики свидетельствуют, что такие факты при квалификации действий обороняющихся чаще всего имеют место на стадии предварительного расследования. Как правило, действия лица, подвергшегося посягательству, квалифицируются по статьям Особенной части УК РФ, предусматривающим ответственность за умышленные преступления против жизни и здоровья, без учета нормы о необходимой обороне. Лицам, действующим в состоянии необходимой обороны, нередко предъявляются несправедливые обвинения в совершении тяжких и особо тяжких преступлений и выносятся приговоры, предусматривающие наказания в виде лишения свободы с длительными сроками заключения. И только лишь вышестоящие судебные инстанции «реабилитируют» необоснованно осужденных, констатируя невиновность обороняющихся в силу установления правомерной необходимой обороны, либо переквалифицируют содеянное по уголовно-правовым нормам, регламентирующим ответственность за преступления, совершенные при эксцессе обороны.
§ 3. Специальные вопросы квалификации убийства при превышении пределов необходимой обороны
В процессе квалификации преступлений, совершенных при эксцессе обороны, судебная практика нередко сталкивается с фактом недостаточного правового регулирования вопросов, связанных с применением оружия при защите от общественно опасных посягательств. Проблема применения оружия при исследовании института необходимой обороны, в частности, усматривается в двух ипостасях: 1) в плане незаконного оборота оружия и 2) в плане правомерности применения оружия при отражении общественно опасных посягательств.
В следственной и судебной практике нередко возникают случаи, когда в процессе оборонительных действий используется незаконно хранившееся у защищающегося огнестрельное или холодное оружие. В данном случае возникает парадоксальная ситуация: оправдывая человека на основании ст. 37 УК РФ, его в то же время осуждают по ст. 222 УК РФ, хотя успешное осуществление акта необходимой обороны в наибольшей мере было предопределено именно фактом использования обороняющимся оружия, поскольку посредством необходимой обороны чаще всего предотвращаются такие тяжкие преступления, как убийства, разбои, бандитские нападения, характер и степень общественной опасности, которых несопоставим с незаконным ношением оружия. Такой подход, на наш взгляд, отражает противоречивость и двусмысленность уголовного закона, выражающиеся в двойственной оценке законодателем одного и того же события, что порождает сомнения в справедливости и обоснованности таких решений. Следует признать, что анализируемая ситуация имеет особое уголовно-правовое значение. На самом деле в данном случае практика фактически сталкивается с деле в данном случае практика фактически сталкивается с реальной совокупностью двух самостоятельных деяний: с одной стороны, с правомерным или чрезмерным актом необходимой обороны, и с другой - с незаконным приобретением, ношением или хранением оружия.
Мы полагаем, что в подобных случаях ситуацию наиболее справедливо разрешить следующим образом. Если защищающийся причинил нападающему вред в рамках правомерной необходимой обороны или при превышении ее пределов и на добровольной основе незамедлительно сдал огнестрельное оружие соответствующим компетентным органам, то данное лицо должно быть освобождено от уголовной ответственности на основании примечания к ст. 222 УК РФ. В примечании, в частности, предусматривается возможность освобождения лица от уголовной ответственности за добровольную сдачу оружия, при условии, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Для раскрытия признака «добровольности», в данном аспекте, необходимо обратиться к Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 12.03.2002 № 5 «О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств». В данном Постановлении Пленума, в частности, говорится, что «под добровольной сдачей огнестрельного оружия и других предметов преступления следует понимать выдачу лицом указанных предметов по своей воле, независимо от мотивов и обстоятельств. О добровольности сдачи огнестрельного оружия и других предметов может свидетельствовать факт их выдачи лицом по своей воле или сообщение об их местонахождении органам власти при реальной возможности их дальнейшего хранения»[69].
Правовые основания применения оружия в Российской Федерации наряду с Федеральным законом «Об оружии», регламентируются множеством других нормативных актов: Законом РСФСР от 18.04.1991 «О милиции» (ст.15)[70]; Таможенным Кодексом Российской Федерации (ст. 427)[71]; Законом РФ от 11.03.1992 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации» (ст.18)[72]; Воздушным кодексом РФ (ст.58); Законом РФ от 21.07.1993 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» (ст.31)[73], Федеральным Законом от 27.05.1996 «О государственной охране» (ст.27)[74]; Федеральным Законом от 06.02.1997 «О внутренних войсках Министерства внутренних дел РФ» (ст.28)[75] а также Федеральным Законом от 06.03.2006 «О противодействии терроризму» (ст.22)[76] и др.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
