Остро обозначившаяся в последние годы в Российской Федерации проблема охраны жизни человека в условиях несоблюдения социальных гарантий защиты прав и свобод вынуждает граждан к применению мер самозащиты, которая выступает своего рода панацеей личной неприкосновенности в современном обществе. Важнейшее значение необходимой обороны в данном аспекте состоит в том, что она представляет собой надежное и эффективное средство противодействия преступности и особенно такой в настоящее время наиболее распространенной ее форме, как корыстно-насильственная. По этому поводу уже более века назад Н.С. Таганцев обоснованно отмечал, что необходимая оборона является существенным дополнением охранительной деятельности государства, так как оно не в силах предвидеть и предотвратить каждое отдельное правонарушение, посягающее на личные блага человека. Обладание правом, писал он, заключается не только в пользовании им, но и в охране его силами правоносителя от возможных правонарушений[1].
Правовой институт необходимой обороны всегда привлекал и в настоящее время оправданно продолжает привлекать к себе особо пристальное внимание общественности, ученых и сотрудников правоохранительных органов. Данная правовая категория довольно глубоко и обстоятельно разработана в отечественной и зарубежной уголовно-правовых доктринах. Однако, проблема реализации гражданами права на необходимую оборону является неисчерпаемой ввиду своей особой социально-нравственной и государственно-правовой значимости. В свете действующего и продолжающего развиваться отечественного уголовного законодательства, она нуждается в основательном осмыслении и постоянной научной корректировке.
Ситуация необходимой обороны, в силу своей специфики, воплощает в себе дуализм интересов: обороняющегося, управомоченного законом на причинение вреда, и посягающего, которому на законном основании этот вред причиняется. А.В. Наумов по этому поводу обоснованно отмечает, что необходимая оборона - это не просто конфликт, а поле конкуренции правоохраняемых благ, принадлежащих, с одной стороны, посягающему, а с другой - иным обладателям права[2].
Право на защиту неотъемлемых благ личности, составляющее основное содержание необходимой обороны, предоставляется в первую очередь не юридическим законом, а самой природой. Это принадлежащее от рождения, неотчуждаемое право каждого свободного члена общества. Необходимая оборона основывается на инстинкте живых существ защищать себя от опасности. В ответ на возникшую угрозу жизни человек не только сознательно, но и подсознательно прилагает усилия, ей противодействующие. В основе нормы о необходимой обороне, таким образом, лежит идея естественного стремления человека к самозащите, самосохранению, выживанию. Право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств, обеспечивая физическую, нравственную и социальную неприкосновенность личности, является незыблемым субъективным правом человека, гарантирующим жизнь, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, защиту чести и достоинства, принадлежащей частной собственности, неприкосновенности жилища. Данное право, по своему происхождению, не создается и не устанавливается обществом и государством искусственно, а лишь им признается и законодательно оформляется, регламентируется, легитимизируется. Законодатель, закрепляя в уголовном законе право на необходимую оборону, в первую очередь должен исходить из естественной природы данного института. Как обоснованно отмечает И.Э. Звечаровский, только в том случае, когда регламентация института необходимой обороны будет полноценной в смысле ее подчиненности идее естественного права может идти речь о стимулировании социально-правовой активности граждан в деле защиты личных, государственных и общественных интересов. При отсутствии таких гарантий данный институт будет способствовать воздержанию от реализации права на необходимую оборону[3].
Объективным действиям лица в состоянии необходимой обороны в естественно-правовом аспекте не присущ и признак субъективный - виновность. Обороняющийся, противодействуя посягательству, имеет намерение причинить вред в качестве вынужденной меры, направленной исключительно на достижение общественно полезной цели защиты правоохраняемых благ.
Для достижения целей наиболее полной реализации безопасности человека необходимо, чтобы самооборона как естественно-ценностная и уголовно-правовая категория максимально соответствовала своему социальному предназначению, чтобы общество и государство реально, на деле обеспечивали интересы граждан при ее применении. Проблема обеспечения безопасности человека приобретает особую актуальность в свете реализации гарантий правовой защищенности и стимулирования гражданской активности личности в обществе.
Каждый может использовать свое право на защиту в состоянии необходимой обороны независимо от любых обстоятельств, но вправе также и уклониться от его осуществления. Впервые это право в качестве общей декларации получило нормативное закрепление Федеральным законом от 01.07.1994 г.[4] и позднее было регламентировано в УК РФ 1996 г. В ч. 3 ст. 37 УК РФ провозглашается право каждого на защиту своих прав и законных интересов, прав и законных интересов другого лица, общества и государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Уголовный закон декларирует, что право на необходимую оборону принадлежит в равной степени всем лицам, независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Однако для определенных категорий граждан (сотрудников милиции, военнослужащих, сотрудников охранных структур) осуществление мер необходимой обороны, исходя из специальных законодательных актов[5], выступает в качестве публичной обязанности. Воздержание от осуществления акта необходимой обороны для указанных лиц признается, во-первых, нарушением закона; во-вторых, является уклонением от исполнения служебных обязанностей, что может представлять собой факт совершения преступления или проступка. Однако для перечисленных категорий граждан, в отношении которых противодействие преступным посягательствам входит в их служебную компетенцию, осуществление права на необходимую оборону должно расцениваться в первую очередь как реализация неотъемлемого права на защиту, а лишь затем рассматриваться как выполнение служебного долга. Поэтому их действия при пресечении посягательств путем причинения вреда нападающим посредством применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия должны, прежде всего, соответствовать положениям ст. 37 УК РФ, а лишь затем требованиям соответствующих федеральных законов. Регламентация порядка и условий применения мер и средств предотвращения посягательств в указанных специальных законах, должна носить инструктивный характер по отношению к уголовно-правовой норме о необходимой обороне. Установление в отношении указанных лиц каких-либо ограничений по поводу осуществления ими действий по предотвращению общественно опасных посягательств недопустимо, за исключением специально предусмотренных соответствующими нормативными актами случаев возникновения экстремальных ситуаций, вызванных спецификой рода их деятельности.
Являясь неотъемлемым правом человека, необходимая оборона в то же время не может быть безмерной. Поскольку субъект, создающий угрозу безопасности тоже личность, наделенная соответствующим правовым статусом, следовательно, необходимо установление четких, очевидных и объективных критериев правомерности и, соответственно, неправомерности необходимой обороны. Это право должно быть строго ограничено рамками закона. А.Ф. Кони по этому поводу еще более столетия назад обоснованно отмечал: «В силу стремления к самосохранению человек старается избежать опасности и принимает все меры к ее отвращению. Сознавая свое право на существование, человек ограждает это право от всякого чужого посягательства, от всякого неправа. Но, очевидно, что действия человека в этой сфере не могут быть безграничны, и ограничение их лежит уже в самом существовании общества, государства»[6].
В результате совершенного нападения между нападающим и обороняющимся возникают своеобразные правоотношения, в рамках которых формируются взаимные права и обязанности. Лицо, подвергшееся посягательству, не представляющему опасности для жизни, в целях его пресечения вправе причинить нападающему обусловленный обстановкой и опасностью посягательства вред, однако с соблюдением обязательного условия - не должно быть допущено превышения пределов необходимой обороны. Нападающий, в свою очередь, должен принять на себя причиняемый при правомерной необходимой обороне вред как закономерное правовое последствие своих общественно опасных действий, как справедливое воздаяние за совершенное посягательство. Правовое положение посягающего при этом является двойственным. С одной стороны, его права и интересы выходят из-под сферы защиты уголовного закона, объективным основанием для чего является совершенное им общественно опасное посягательство; с другой, жизнь и здоровье нападающего становятся объектом уголовно-правовой охраны в том случае, если обороняющийся выходит за рамки дозволенной законом защиты, в связи, с чем его оборонительные действия приобретают характер противоправных общественно опасных действий[7].
Расширяя пределы дозволенного в состоянии необходимой обороны, необходимо соблюдение принципа равенства и состязательности сторон. Законодатель с целью достижения социального компромисса вводит понятие превышения пределов необходимой обороны, ограничивая тем самым пределы реализации субъективного права на защиту, выход за которые превращает действия, обороняющегося в злоупотребление правом. Именно вопрос о границах допустимой защиты находится в центре внимания правовых научных исследований о праве на необходимую оборону. При этом суть проблемы при установлении превышения пределов необходимой обороны состоит в том, что жертва нападения, находясь в состоянии замешательства и душевного волнения в момент осуществления посягательства, руководствуясь чувством самосохранения, объективно не имеет возможности адекватно оценить величину угрожающей опасности, поскольку действительные намерения нападающего далеко не всегда очевидны. В результате происходящего столкновения обороняющийся, вынужденный в экстремальных условиях соотносить возможность и недопустимость тех или иных мер защиты, в состоянии отчаяния и растерянности, порой непроизвольно выходит за допустимые пределы защиты, вступая в противостояние с законом.
В праве вообще и в уголовном праве в частности механизм реализации социального явления приводится в действие благодаря закреплению его содержания в юридической форме. Значимые социальные категории начинают действовать и приобретают правовое значение только в том случае, если они отражены законодателем в позитивном законе. Предназначение нормативной формы состоит в наиболее полном выражении социального содержания того или иного явления. Поэтому предписания закона о необходимой обороне и превышении ее пределов для достижения наиболее полной реализации данного института в социальной практике должны быть максимально доступными для его понимания потенциальным субъектом обороны. Как справедливо отмечает В. Мельник, «степень доступности закона предопределяет полноценное знание уголовно-правовых норм, стимулирующих активное правомерное поведение в экстремальных жизненных ситуациях»[8]. Право на необходимую оборону, закрепленное соответствующим образом в совершенной законодательной форме, выступит действенным средством обеспечения безопасности личности в обществе и государстве.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
