Состав преступления, предусмотренный ст. 330 УК РФ, сконструирован по типу материального. Оконченным данное преступление можно признать только с момента причинения существенного вреда физическим или юридическим лицам. Однако момент окончания самоуправства в форме самовольного осуществления своего предполагаемого права и момент завершения этого посягательства не совпадают, поскольку оно представляет собой длящееся преступление. Оно заканчивается в момент наступления обстоятельств, указывающих на прекращение преступной деятельности (например, задержание виновного, возврат незаконно удерживаемого предполагаемого долга и т.п.)[19].
Последствия как обязательный признак объективной стороны самоуправства определяются через оценочную категорию и обозначаются в законе как существенный вред. Предлагающими отказаться от описания последствия через оценочную категорию и заменить его формально-определенным признаком в примечании к статье 330 УК РФ или в ее диспозиции, поскольку это приведет к утрате самобытности самоуправства как преступления, посягающего на управленческие отношения. Многообразие возникающих при самоуправстве последствий, имеющих не только стоимостное выражение, их способность по-разному оказывать влияние на реальную действительность, не может быть охвачено унифицированным термином.
Оценочная природа признака, описывающего последствие самоуправства, свидетельствует о необходимости определять его правоприменителем по каждому делу. Полагая, что при установлении существенности вреда необходимо исходить из всей совокупности содеянного и учитывать, в частности[20]:
а) характер причиненного вреда;
б) размер причиненного ущерба;
в) продолжительность развития негативных изменений в объекте уголовно-правовой охраны, вызванных самоуправным поведением виновного;
г) степень влияния на авторитет государственной власти и т.п.
При рассмотрении проблем субъекта преступления, предусмотренного ст. 330 УК РФ, исходим из того, что лишь лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста способно осознавать направленность посягательства, предусмотренного ст. 330 УК РФ, на управленческие отношения. Именное поэтому ни одно преступление, предусмотренное гл. 32 УК РФ, не указано в ч. 2 ст. 20 УК РФ, определяющей условия уголовной ответственности лиц, достигших четырнадцатилетнего возраста. Отмечается, что снижение возрастного порога субъекта самоуправства возможно лишь при снижении общего возраста уголовной ответственности.
Субъектом преступного самоуправства может быть только физическое, то есть частное лицо. Совершение аналогичных действий должностным лицом или лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, предполагает ответственность по гл. 23 или гл. 30 УК РФ. В случае введения в уголовный закон положения о привлечении к уголовной ответственности юридических лиц оно не должно распространяться на преступление, предусмотренное ст. 330 УК РФ.
Субъектом уголовно наказуемого самоуправства может быть только лицо, обладающее способностью осознавать фактический характер своих действий (бездействия) и руководить ими. Кроме того, такое лицо обычно обладает правом на предъявление потерпевшему требований, основанных на действительном или предполагаемом праве. Однако это не означает, что, как отмечается в некоторых источниках, субъект преступления, предусмотренного ст. 330 УК РФ, является специальным, поскольку, во-первых, данное право может возникнуть у любого лица, во-вторых, не все виды самоуправства связаны с реализацией действительного или предполагаемого права и, в-третьих, в уголовном законе не установлены специальные признаки субъекта преступления.
По смыслу закона самоуправство характеризуется умышленной формой вины. При этом умысел может быть как прямой, так и косвенный. Самоуправство, совершенное по неосторожности, не обладает общественной опасностью, следовательно, не может быть уголовно наказуемым.
Интеллектуальный момент умысла при самоуправстве определяется тем, что лицо осознает общественную опасность своих действий и предвидит возможность наступления преступного результата, то есть сознание субъектом включает не столько осознание предосудительности совершенного деяния, сколько осознания, что им совершаются самовольно определенные действия, которые противоречат установленному законом или иным нормативным правовым актом порядку их осуществления. Определяя вторую часть интеллектуального элемента умысла, диссертант констатирует, что степень предвидения наступивших последствий, в отличие от косвенного умысла, юридического значения не имеет.
Волевой момент умысла при самоуправстве заключается в том, что лицо желает причинения существенного вреда в результате нарушенных требований закона или иного нормативного акта, регулирующего определенную сферу общественных отношений.
Косвенный умысел отличается от прямого второй частью интеллектуального элемента, который определяется предвидением виновным лишь только возможности наступления существенного вреда, а также волевым элементом, определяющим безразличное отношение виновного к причиненному существенному вреду либо сознательное его допущение.
Изучение показало, что самоуправство совершается только с заранее обдуманным умыслом. Дифференциация умысла по моменту его возникновения на квалификацию не влияет, но должна учитываться при назначении наказания.
Установление мотива и цели имеет для квалификации самоуправства факультативное значение. Согласно Уголовно-процессуальному кодексу РФ мотив является обстоятельством, подлежащим доказыванию (ст. 73 УПК РФ), а потому должен в каждом конкретном случае устанавливаться в ходе предварительного расследования и судебного следствия. Более того, установление мотива и цели позволяет правильно установить интеллектуальный и волевой момент умысла самоуправства и верно индивидуализировать наказание, так как они могут относиться к обстоятельствам, смягчающим либо отягчающим наказание
Проведенное исследование показало, что рассматриваемое преступление может быть обусловлено следующей мотивацией (в порядке уменьшения): материальной заинтересованностью при отсутствии признаков корысти, мотивом самоутверждения или обиды, ложно понятой необходимости и т.п.
2.2 Квалификация видов самоуправства
Устанавливая квалифицированный состав, предусмотренный в ч. 2 ст. 330 УК РФ, законодатель дифференцирует уголовную ответственность за самоуправство. В качестве квалифицирующего признака выделяется совершение рассматриваемого преступления с применением насилия или с угрозой его применения. Особенность данного состава определяется следующими обстоятельствами[21].
Во-первых, насильственное самоуправство относится к так называемым двухобъектным преступлениям, где основным непосредственным объектом выступают порядок управления, устанавливающие правила совершения конкретных действий, а дополнительным – здоровье (как физическое, так и психическое) потерпевшего либо его личная свобода.
Во-вторых, насильственное самоуправство является сложным преступлением, предполагающим причинение двух последствий: существенного вреда в результате посягательства на управленческие отношения и физические последствия в результате воздействия на субъекта управленческих отношений, обусловленного применением физического или психического насилия.
Физическое и психическое насилие отличается не только по содержанию, но и по вызываемому ими преступному вреду. В частности, физическое насилие причиняет телесную травму, может вызвать изменения в организме человека, связанное с причинением тяжкого, средней тяжести или легкого вреда, а равно физического вреда, не имеющего самостоятельного уголовно-правового значении, а психическое насилие непосредственно воздействует на психику человека и, подавляя свободу волеизъявления потерпевшего, способно причинить психическую травму.
Вместе с тем между физическим и психическим насилием имеется тесная взаимосвязь, не только как явлений реальной действительности, но и как юридических категорий. Обнаруживая генетическую связь физического и психического насилия, законодатель устанавливает ответственность за их применение в рамках одной части статьи уголовного закона. Однако существующая регламентация насильственного самоуправства не лишена недостатков. Анализ уголовного закона свидетельствует о том, что законодатель полагает равную типовую общественную опасность угрозы применения насилия и насилия, не опасного для жизни или здоровья. Насилие, опасное для жизни и здоровья, значительно повышает общественную опасность содеянного, поэтому должно предполагать более строгую ответственность. На основании этого диссертант полагает необходимым введение в статью 330 УК РФ части 3, где регламентировалась бы ответственность за самоуправство, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, в части 2 – установить ответственность за применение насилия, не опасного для жизни или здоровье, а равно угрозу применения насилия.
Увеличение количества самоуправств, совершенных группой лиц, значительное влияние группового способа совершения преступления на общественную опасность содеянного позволяют диссертанту предложить квалифицирующий признак самоуправства, отражающий повышенную общественную опасность группового самоуправства. При этом совершение самоуправства группой лиц по предварительному сговору менее опасно, чем совершение этого преступления организованной группой, что должно найти отражение в виде соответствующего размещения этих признаков в структуре статьи уголовного закона.
2.3 Проблемы уголовно-правовой квалификации составов самоуправства
Раскрывая особенности отграничения самоуправства от непреступного поведения, выявляются признаки, отграничивающие уголовно наказуемое самоуправство от административного правонарушения и самозащиты гражданских прав.
Осуществляя разграничение уголовно наказуемого самоуправства с непреступным поведение, учитывается сравнительно-правовой анализ, проводит разграничение с самозащитой гражданских прав, которая регламентируется гражданским законодательством. Устанавливая признаки правомерности самозащиты, выявляются ограничительные критерии этих вариантов поведения[22]:
– характер осуществляемого лицом права. Следует учитывать два момента, во-первых, уголовное право охраняет только наиболее важные социальные ценности, во-вторых, действующая норма о самоуправстве позволяет разделить самоуправные действия на три группы, предполагающие осуществление своего действительного права, предполагаемого права, иные самоуправные действия;
– степень причиненного вреда, при этом необходимо учитывать, что для уголовно наказуемого самоуправства обязательным является причинение существенного вреда;
– способы и пределы самозащиты, которые должны быть превышены, то есть, нарушены основания, при наличии которых управомоченное лицо вправе прибегнуть к самозащите.
Самоуправство является правонарушением со смешанной противоправностью, так как за его совершение предусмотрена ответственность в административном и уголовном законодательстве. Устанавливая их соотношение, доказывается, что общественная опасность является той границей, по которой следует проводить отличие преступления от административного проступка, так как последний обладает лишь признаком «общественная вредность». Поскольку юридическое выражение общественной вредности правонарушения закрепляется в признаках его состава, проводится разграничение исследуемого преступления и схожего административного правонарушения по всем структурным элементам состава правонарушения, вместе с тем отмечает, что главным отличительным признаком выступают наступившие последствия.
