Практически все дела решал князь в совете с двумя-тремя особо близкими людьми, не занимавшими никакой официальной должности. Это могли быть близкий военный деятель, доверенный боярин или даже дворецкий, жена или любовница князя, его казначей, иногда какой-либо весьма умный и доверенный слуга (иногда даже повар!)[3] и, наконец, чаще обычного - духовник князя. Но всегда этот круг людей менялся, был непостоянным и неофициальным, все зависело от личности его участников, от степени их личного таланта, влияния и практического значения для того или иного князя, которого они обслуживали, а не от их номинальной должности и положения при дворе.
Таким образом, мы можем смело утверждать, что фактическим и номинальным руководителем внешней политики на Руси, чье имя фиксировалось в документах, был в домонгольский период только сам великий князь, имевший в каждом отдельном случае эпизодических и во многом случайных доверенных советчиков-непрофессионалов.
Год 862-й берется для начала отсчета как год начала правления Рюрика в Новгороде. Год 1238-й берется как формальный год конца удельной Руси в домонгольский период, потому что в этом году произошла битва при реке Сить, окончившаяся разгромом и порабощением Владимиро-Суздальского княжества - последнего, независимого от татар (не вассального, суверенного) русского политического государственного образования. Вместе с ликвидацией самостоятельности (политической) Киевской и Владимиро-Суздальской Руси была ликвидирована и ее самостоятельная внешняя политика, определявшаяся с 1240 г, в Орде великим ханом.
С 1240 г., после нашествия татаро-монголов и падения Киева, Русь фактически уже не представляла единой державы. В этот переходный период действовало несколько русских государств, из них крупных оставалось все время два:
1) Владимирское великое княжество;
2) Новгородская феодальная республика.
Поэтому, чтобы получить правильное и последовательное представление о том, как они взаимодействовали между собой и в какой форме являлись наследниками друг друга, какую линию внешней политики вели и в какой степени их внешнеполитический курс, их организация дипломатической службы, их метод выработки и принятия внешнеполитических решений, их дипломатия нашли продолжение, отражение и стали традиционными для всей последующей внешнеполитической службы России, необходимо рассмотреть их внешнюю политику.
§2. Внешнеполитическое руководство в Новгороде Великом в XI-XVвв.
Руководство внешней политикой Новгорода не было централизовано так, как это было в великокняжеской Киевской Руси.
Решение главных внешнеполитических дел в Новгороде формально принадлежало вечу.
Только вече могло дать окончательное согласие на объявление войны или заключение мира с иностранной (или соседней русской) державой, землей, племенем.
Только вече санкционировало выплату контрибуции в случае военного поражения (на основе своего древнего права определять все, что связано с монетой в Новгородской республике), а также устанавливало размер дани с колоний, т.е. и в этих как будто бы чисто финансовых вопросах фактически осуществляло и затрагивало высшую внешнеполитическую компетенцию государства.
На деле все эти внешнеполитические прерогативы веча, конечно, узурпировались фактически управлявшим в тот или иной период Правительственным советом и составлявшими его высшими должностными лицами, которые закулисно подготавливали решение веча и стремились провести и утвердить это свое решение на открытом вече как якобы "общенародное" и "демократическое".
Это обстоятельство создавало дополнительные сложности в осуществлении внешнеполитических акций республики, лишало их абсолютной гарантии, вносило элемент риска и неуверенности при их проведении, заставляло не идти и искать в радикальном, четком внешнеполитическом направлении, а прибегать к компромиссным, часто аморфным внешнеполитическим действиям, что в конечном счете давало негативный результат, ибо вместо сбалансированности, осторожности, осмотрительности внешнеполитической линии на деле получалась туманная, уклончивая, боязливая, нечеткая внешняя политика, которая не прибавляла международного авторитета Новгороду, а постепенно, исподволь лишала республику престижа крепкого государства.
Чтобы конкретно показать, по каким линиям "растаскивалась" единая внешнеполитическая линия Новгородского государства, какие конкретно должностные лица и группы, стоящие за ними, могли оказать и оказывали влияние на выработку внешнеполитического курса республики, перечислим состав Правительственного совета Новгородской феодальной республики в период его наибольшего полновластия в XIII в.:
Архиепископ Великого Новгорода, председатель Совета;
Новгородский Правительственный совет;
Посадник – высшее государственное должностное лицо, совмещавшее прерогативы главы правительства Новгородской республики и бургомистра столицы государства;
Тысяцкий – «управлял» производственным населением государства – «черными людьми», представлял их интересы на вече;
Князь Новгородской республики – мог участвовать во всех внешнеполитических переговорах, касающихся пограничных, территориальных и мирных вопросов.
Таким образом, Новгородская республика, как и Киевская Русь, не имела единого внешнеполитического ведомства.
§3. Внешнеполитическое руководство в Великом княжестве Владимирском в XIII-XIVвв.
После ликвидации Киевского великого княжества, разорения Киева, уничтожения и рассеивания основного населения столицы и после бегства последнего Киевского князя Даниила Галицкого в Венгрию политический центр бывшей Киевской Руси был перемещен на Север, в дотоле периферийное Владимирское княжество, которое приняло титул Великого как законный преемник Киевского Русского государства.
Татаро-монгольское завоевание заставило пересмотреть внешнеполитические традиции Киевской Руси, отойти от них, перейти к новым концепциям. Пришлось действовать по обстоятельствам и гибко сочетать оценку и взаимодействие как идеологических, так и военно-силовых факторов во внешней политике.
Внешняя политика Владимирской Руси принципиально отличалась от внешней политики Киевской Руси тем, что:
во-первых, была целенаправленна, имела дальнюю перспективу;
во-вторых, разделялась на два различных направления - западное и восточное, каждое из которых обладало своими особыми задачами, правилами и целями;
в-третьих, тактическое разнообразие приемов дипломатии Владимирской Руси не только возросло количественно, но и претерпело огромные качественные изменения;
в-четвертых, - и это было весьма существенным нововведением - резко повысился личный характер планирования и руководства внешнеполитическими мероприятиями со стороны князя[4].
Внешняя политика Владимирской Руси в еще большей степени, чем внешняя политика Киевской Руси, осуществлялась исключительно лично великим князем. Для этого были веские причины. Во-первых, поскольку великий князь был одновременно и полководцем, командующим вооруженными силами государства, то сосредоточение в одних руках военного и дипломатического обеспечения оборонительных, защитных задач внешней политики давало только хороший результат. И такое соединение функций "военного министра" и "министра иностранных дел" могло осуществляться только в персоне князя.
Во-вторых, возрастает значение сугубой секретности из-за опасности предательства, сильно повысившейся после монгольского завоевания. Гибель Ярослава II, искуснейшего, хитрого, опытнейшего политика и дипломата, в результате предательства его дипломатического советника боярина Федора Яруновича была сильным аргументом против того, чтобы великие князья посвящали приближенных в тайны внешней политики.
Александр Невский лично разрабатывает все военные и внешнеполитические мероприятия и осуществляет их только лично, в результате чего его действия вплоть до момента их реализации являются полнейшей тайной для всех и потому всегда оказываются успешными. Александр Невский становится своим собственным и безраздельным министром иностранных дел. Он не посвящает в свои планы и внешнеполитические замыслы ни духовенство в лице духовников или митрополитов, ни лиц гражданской и военной администрации, т.е. бояр и воевод. Он формирует новые принципы ведения внешней политики. Она не только становится лично руководимой князем, но и еще более засекречивается и становится узкосемейным, а потому наследственным, строго последовательным мероприятием династии, обязательным для всех ее поколений.
Если в Киевской Руси личное ведение внешней политики князем было следствием патриархальности и неразвитости в целом общественных отношений и общественных институтов, то во Владимирской Руси источником, основанием личного руководства князем внешнеполитических дел государства служат высшие интересы династии и государства в целом перед лицом враждебного иностранного окружения и повышенного риска государственной измены как прямого следствия нравственного разложения общества, перенесшего ужасы татаро-монгольского нашествия. Условия, в которых приходится князьям практически осуществлять внешнюю политику, еще более закрепляют эти секретно-семейные приемы ее ведения.
Главным контрагентом Владимирской Руси надолго становится Ордынское государство, а все переговоры в Орде должен неизбежно был вести лично великий князь. Именно князь получал лично из рук хана главный внешнеполитический документ, утверждавший его в его владельческих и властных правах, - ханский ярлык на великое княжение. Именно князь должен был быть основным гарантом лояльного выполнения ханских условий и лично проводить и демонстрировать лояльно компромиссную, а подчас и вынужденно рабскую линию внешней политики своего государства в отношении Орды.
Так, с одной стороны, произошла неизбежная концентрация всех внешнеполитических вопросов в руках лично князя, что повысило ее секретность и практически исключило всякое участие в ее определении каких-либо советников, сделало ненужным, неприемлемым знание вопросов внешней политики кем-либо, кроме великого князя, а с другой стороны, именно подобная ситуация привела к тому, что великий князь вынужден был стать великим мастером внешней политики, вынужден был научиться сочетать, и притом довольно гибко, и жесткие, и "мягкие" внешнеполитические приемы, проникнуться пониманием того, что ведение внешней политики требует высокого искусства, строжайшей секретности и безошибочной адекватности принимаемых решений в реальной ситуации, а также быстроты исполнения.
Таким образом, ситуация, сложившаяся к середине XIII в. для Руси и продолжавшаяся до конца последней четверти XV в., по существу, автоматически снимала вопрос о необходимости создания внешнеполитического ведомства. Оно не могло быть создано, оно было не нужно и даже вредно исходя из интересов государства, пока существовало "татаро-монгольское окружение", пока формально государи Руси продолжали быть вассалами золотоордынских ханов.
Глава II. ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА И ЕЕ РУКОВОДСТВО В МОСКОВСКОМ ЦЕНТРАЛИЗОВАННОМ ГОСУДАР-СТВЕ – ВЕЛИКОМ КНЯЖЕСТВЕ, ЦАРСТВЕ И В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В XV-XIXвв.
§1. Внешнеполитическое руководство в Московском княжестве.
Первым мысль о необходимости создания особой должности освобожденного от других дел руководителя или координатора всей внешнеполитической деятельности государства высказывает Дмитрий IV Донской.
