Нет сомнения, что на усиление брожения среди крестьянства и на повышение активности рабочих оказали воздействие и те международные события, участницей которых стала Россия в те годы, прежде всего русско-турецкая война 1877-1878 годов. Дополнительные солдатские наборы, военные сборы не могли не вызвать негативной реакции со стороны народа. Вместе с тем эти события оказали большое влияние на широкий круг русской демократической интеллигенции, так и на различные круги дворянского и буржуазного либерального общества. В связи с освобождением славянских народов Турции прогрессивная общественность надеялось на уступки со стороны
18
общества не оправдались. Болгарию превратили в конституционное государство, «вчерашних рабов сделали гражданами.., а сами вернулись домой по-прежнему рабами»!, - такие речи раздавались повсюду.
В повышенной общественной атмосфере военного времени произошли два события, оказавшие влияние на дальнейший ход дел: процесс 193-х и дело Веры Засулич.
Процесс 193-х (октябрь 1877-январь 1878 ) является значительнейшим в ряду крупных политических процессов, начатых делом о Казанской демонстрации. По этому процессу были судимы за пропаганду среди рабочих и крестьян деятели петербургской революционной организации начала 70-х годов (Синегуб, Чарушин, Шишко, Перовская и другие) и многие участники «хождения в народ». Подсудимые провели в предварительном заключении до 3-4-х лет, более 50 человек до суда умерли, покончили самоубийством или сошли с ума. Суд был явно пристрастным, потому большинство арестованных решили протестовать против комедии правосудия и уклоняться от всякого участия в судебном следствии и отказаться от защиты. Борьба в суде достигла кульминационного пункта во время выступления И.Н.Мышкина, которое закончилось столкновениями между подсудимыми и жандармами. Мышкин тем не менее успел охарактеризовать «цели и средства социально-революционной партии», а так же вопрос «о причинах возникновения и развития этой партии вообще и движений 1874 года в частности».Движение последних лет Мышкин поставил в тесную связь с «громким ропотом народа», вызванным его «отчаянно бедственным положением».Признавая революцию «единственно возможным выходом из настоящего положения» 1, Мышкин отстаивал мысль, что эта революция должна быть народной.
Процесс 193-х вызвал негативную реакцию в прогрессивных кругах общества. В высших учебных заведениях Петербурга проходили многолюдные сходки, на которых выступали ораторы-землевольцы. От имени московских студентов была распространена прокламация, призывавшая к протесту против правительственного насилия. Исход дела также вызвал бурю негодования. По приговору сената почти половина подсудимых была признана вовсе невиновной, а многим было зачтено как наказание предварительное заключение.
Весьма показательным для общественных настроений того времени было знаменитое дело Веры Засулич, которую судили 31 марта 1878 года за то, что 24 января того же года, на другой день после окончания процесса 193-х, она ранила петербургского градоначальника Трепова в ответ на гнусное насилие (наказание розгами), учененное по
1. Петрункевич И.И. Памяти В.А. Гольцева. - М.: 1910. - 102 с
19
Боголюбовым-Емельяовым. Суд присяжных вынес оправдательный приговор Вере Засулич, а присутствовавшая в зале «избранная», привилегированная публика встретила этот приговор громким одобрением, которое разделяло с ней все прогрессивное в обществе и печати. Наиболее бурно на освобождение Засулич реагировала молодежь, ответившая на него небывалой еще по масштабу уличной демонстрацией у здания суда. При выходе из здания суда полиция попыталась арестовать Засулич, чтобы отправить в ссылку в административном порядке. Но молодежь ее отбила, и в тот же вечер она бежала за границу.
Вера Ивановна Засулич впоследствии стала принципиальной противницей смертной казни и террора. Но тогда, в 1878 году, ее выстрел имел двойственные последствия. С одной стороны, он в самой драматической форме заострил внимание общества на том, что власти на каждом шагу творят беззакония. Но с другой стороны, он поколебал отрицательное отношение общества к террору. Крайние же революционеры, давно настаивавшие на терроре, решили, что общество всецело сочувствует подобным методам борьбы. Считается, что именно с момента покушения в стране начался систематический революционный террор.
Давление на общество со стороны правительства усилилось после убийства в Петербурге шефа жандармов Мезенцева 4 августа 1878 года С.М.Кравчинским. Террористам удалось скрыться. В ноябре 1878 года в Москве Александр II призвал все сословия оказать помощь в борьбе против революционеров.
Либеральные силы страны не поддерживали народников-террористов. По инициативе И. Петрункевича и при ближайшем участии В.Гольцева в конце марта - начале апреля 1879 года в Москве был созван земский съезд, в котором наряду с земцами участвовали журналисты, адвокаты, врачи. Все участники высказывались за конституционный порядок и необходимость распространения на местах конституционных идей. Характерно, однако, что мысль об организации тайного общества для борьбы за конституцию была отвергнута даже на этом съезде, где собрались наиболее левые и активные деятели либерального движения, и что единственным намеченным съездом практическим средством оказались «адреса» правительству. Окончание съезда земцем совпало с первым после Каракозовского выстрела покушением революционеров на жизнь Александра П. Это покушение явилось свидетельством нового поворота народнического движения, подготовлявшегося уже в течение всего 78 года.
Значительная часть народнической интеллигенции, склонявшаяся к признанию необходимости политической борьбы, не учитывала, что только на путях развития массового движения возможно успешное разрешение политических задач. Напротив, чем настойчивее перед
народниками вырисовывались эти новые задачи, тем быстрее у многих из них пропадал вкус к продолжению деятельности в народе. Катастрофически падал интерес к работе в деревне. Характеризуя настроения этого переходного времени, Вера Фигнер писала в 1883 году в своих показаниях: «Петербургские члены («Земли и воли»)... с удивлением и презрением стали смотреть на тишину саратовских сел и тамбовских деревень; отсутствие там всяких признаков активной борьбы, видимая безрезультатность пребывания в деревне целых десятков лиц возмущали их до глубины души».1 Разочарованные в прежних формах работы, они переносили теперь свои надежды главным образом на самих себя, на свою собственную революционную деятельность. При таком положении и настроении часть народников ухватилась за то средство, которое временно могло создавать и создавало иллюзию их силы и успеха, хотя в действительности оно был признаком слабости и в конечном счете способствовало их поражению. Они ухватились за оружие индивидуального террора.
Террор начался в 70-х годах как прием самозащиты и мести против жестокости правительства. Таковы были выступления против шпионов, таков был поступок Веры Засулич; в известной мере такой характер имел даже террористический акт против Мезенцева. Но постепенно взгляд на террор меняется. Н.И.Кибальчич, один из «первомартовцев», показал на допросе: «Сначала я, как и другие революционеры, смотрел на террористические акты, как на действия самозащиты партии против жестокостей правительства, как на выражение мести за преследования социалистов. Позднее террористическая деятельность в глазах партии, и в том числе и меня, стало проедставляться не только как средство для наказания начальствующих лиц за их преследования социалистов, но и как орудие борьбы для достижения политического и экономического освобождения народа».2.
Первыми к такой оценке террора особенно явно стали склоняться некоторые народники, работавшие на Украине. Валерий Осинский, действовавший главным образом в Киеве, возглавлял отдельный террористический кружок. В тесном контакте с ним находился другой землеволец, Дмитрий Лизогуб. В октябре 1878 года Осинский из Одессы извещал товарищей по «Земле и воле», что он и его группа рассчитывают преступить скоро к изданию журнала на украинском языке «с террористическим направлением». В предсмертном письме к товарищам (Осинский был повешен в Киеве в мае 1879 года) он утверждал, что «ни за что более», кроме террора, революционная партия в России «физически не может взяться».
Несколько позже, чем на Юге, в Петербурге оформилось внутри землевольческой организации террористическое направление, к
1. Былое. -№3. -180с.
2. Былое. - № 4 - 5. - 297 с.
21
которому примкнули Ал.Михайлов, Квятковский, Морозов, Зунделевич, Тихомиров. В их среде нашла горячую поддержку инициатива народника А.К.Соловьева, приехавшего в Петербург с намерением убить Александра П. Это покушение, состоявшееся 2 апреля 1879 года, оказалось неудачным. Соловьев был схвачен и повешен.
Террор поглощал львиную долю средств организации. По мере его расширения прекратился приток новых сил в те самые «деревенские поселения», с которыми сравнительно лишь недавно связывалось столько народнических надежд.
Террор как система способен был оказать тормозящее влияние на развитие революционной инициативы и самодеятельности масс, перенося центр тяжести борьбы на действия горстки интеллигентов, непосредственный успех которых не мог изменить существующего политического строя. Отдельные активные рабочие, втягивавшиеся в террористическую деятельность, пропадали для рабочего движения. «Русский террор, - писал В.И.Ленин, - был и остается специфически-интеллигентским способом борьбы... Факты свидетельствуют неопровержимо, что у нас индивидуальные политические убийства не имеют ничего общего с насильственными действиями народной революции». 1.
Застрельщики новых методов встретили, особенно на первых порах, сопротивление со стороны части народников. Логика борьбы внутри общества «Земля и воля» между террористами и сторонниками прежней тактики привела первых в мае 1879 года к организации тайной фракционной группы, к созданию организации в организации. В эту группу, названную «Свобода или смерть», вошли А.Квятковский, А.Баранников, Н.Морозов, С.Ширяев, А.Якимова и другие. Перед общим съездом землевольцев террористы устроили свой отдельный съезд в секрете от организации в целом. Съезд террористов состоялся в Липецке, общий землевольческий съезд - в Воронеже (оба - в июне 1879). На воронежском съезде из числа «ортодоксальных» народников один Плеханов занял бескомпромиссную позицию, побудившую его в конце концов отколоться и покинуть съезд. Позиция большинства его единомышленников была, как он сам полагает, эклектической. Съезд закончился принятием половинчатого решения: оно требовало «особого развития» террористической борьбы с правительством наряду с продолжением «работы в народе».2 Однако вскоре после съезда обе стороны стали чувствовать себя стесненными связывавшим их формальным организационным единством, и уже в августе 1879 года «Земля и воля» раскололась на две организации - «Народную волю» и «Черный передел».
1. Ленин В.И. Сочинения. - М.-.Политиздат, 1940. - Т.8. - 6 с.
2. Архив «Земли и воли» и «Народной воли». - М., 1932. - 150 с.
22
Первой партии суждено было сыграть гораздо более важную роль в истории, нежели второй. Большинство чернопередельцев в первые же месяцы работы организации бежали за границу (Плеханов, Стефанович, Дейч, Засулич) или арестованы (Аптекман, Преображенский). Преобладающая же роль в русском революционном движении после раскола и ликвидации «Земли и воли» принадлежала «Народной воле». Ей в большей мере сочувствовали широкие круги демократической интеллигенции России, она же с самого начала пользовалась относительно большими симпатиями передовых революционных элементов на Западе.
