Утрата этой обязательственной связи влечет возникновение между этими же лицами другой обязательственной связи вследствие недействительности сделки. Только эта связь уже не зависит от воли участников сделки, поскольку обязанность по возврату всего полученного установлена законом в императивной форме. Как справедливо отмечает К.И. Скловский, «недействительная сделка порождает свои собственные последствия (прежде всего реституцию), не входившие в намерения сторон...» [23. С. 317].
Установленные законом основания недействительности сделок и обязанность сторон возвратить друг другу все полученное по ним (взаимная или двусторонняя реституция) однозначно указывают на правовую направленность правил о реституции на охрану имущественных интересов участников гражданского оборота.
В этой связи представляется необходимым рассмотреть соотношение виндикации и реституции по условиям предъявления и удовлетворения требований и составу участников спора.
Право предъявления виндикационного иска принадлежит собственнику имущества, утратившему владение помимо своей воли, причем собственник должен являться таковым не только на момент утраты имущества, но и к моменту подачи и рассмотрения иска. Ответчиком по данному требованию является незаконный владелец, т.е. лицо, чье владение не опирается на норму закона или условия договора (беститульное владение). Хотя, как уже выше отмечалось, не каждый незаконный владелец может отвечать по виндикационному иску и не всякое титульное владение будет законным по отношению к собственнику.
Предпосылки предъявления виндикационного требования следующие: отсутствие обязательственных правоотношений между собственником и незаконным владельцем по поводу спорного имущества; наличие именно у ответчика истребуемого имущества и его индивидуальная определенность. К условиям рассмотрения виндикационного иска по существу относятся: условия выбытия имущества из владения собственника (по его воле или ей вопреки); условия приобретения ответчиком спорного имущества (добросовестность, возмездность или отсутствие таковых).
Условием, определяющим возможность предъявления требования о реституции, служит недействительность сделки. Из этой основной предпосылки реституции вытекают и другие ее условия. Требования о возврате всего полученного по недействительной сделке могут быть заявлены сторонами этой сделки. Поскольку при двусторонней реституции требования являются взаимными, то каждая из сторон может выступать как истцом, так и ответчиком.
Очевиден принудительный характер возникающих по реституции обязанностей (здесь под принудительностью понимается обязательность возвращения всего полученного в силу нормы закона), так как после установления недействительности сделки ее участники против своей воли, подчиняясь требованию закона, обязаны возвратить друг другу все полученное.
При буквальном прочтении правил о реституции, где определено, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке (ст. 167 ГК РФ), можно проследить, как обязанности одной стороны по возвращению всего полученного корреспондирует право другой стороны предъявить требование о возврате всего предоставленного по сделке, хотя в самой статье Кодекса об этом прямо не сказано. Общеизвестно, что отличительной чертой обязательственных отношений в гражданском праве является личный характер связи между субъектами, когда установленная в законе обязанность одного лица предполагает наличие права у другого лица потребовать исполнения этой обязанности. Однако личная обязательственная связь по реституции возникает не по свободному волеизъявлению субъектов, а в силу императивного предписания закона.
Предусмотренное в ст. 166 ГК РФ право суда применить последствия недействительности сделки по собственной инициативе отнюдь не перечеркивает обязательственный характер отношений из реституции. Суд, применяя такие последствия, не вправе расширить очерченный законом круг лиц, между которыми должна быть произведена реституция. Только в исключительных случаях допускается обращение в доход государства причитающегося по сделке или его стоимости в деньгах. Кроме того, суд вправе самостоятельно применить названные последствия в отношении лишь ничтожной сделки, а не оспоримой.
На наш взгляд, подобная инициатива суда не должна превалировать над волеизъявлением участников сделки. Если при рассмотрении иска о признании сделки недействительной не заявлено требование о применении последствий недействительности сделки, суд может воспользоваться этим правом в случае установления обстоятельств совершения сделки с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ).
Из смысла и содержания норм о реституции усматривается, что единственным правовым основанием получения имущества от другой стороны по сделке является предшествующая установлению недействительности сделки передача этого же имущества контрагенту. Стало быть, факт нахождения имущества во владении лица до совершения сделки служит основанием к его обратному получению этим же лицом.
Требование о возврате полученного по недействительной сделке обязательственное по правовой природе, так как опирается на заложенную в законе обязанность. К тому же обязательственным было отношение, предшествующее реституции. Вполне возможно, что сторона, требующая от контрагента возвращения имущества, являлась его собственником до совершения сделки. Однако требования такого собственника не становятся виндикационными, как указывал в свое время Ю.К. Толстой,[24. С.115] поскольку для подобного вывода и в действующем законодательстве не содержится правовых оснований, впрочем, как не имелось их в ГК 1922 г.и в ГК РСФСР 1964 г.
Как видим, собственник, являясь участником недействительной сделки, с помощью реституции может восстановить утраченное владение имуществом. Однако и в этой ситуации собственнику не удастся восстановить владение в случае потребления, уничтожения имущества контрагентом либо отчуждения его другому лицу, так как далее требования к контрагенту по сделке действие реституции не распространяется, что подтверждается практикой.
В Арбитражный суд обратился коммерческий банк с иском к товариществу с ограниченной ответственностью о признании недействительным соглашения о предоставлении отступного и применении последствий недействительности сделки. Истец требовал обязать ответчика возвратить переданное по оспариваемому соглашению недвижимое имущество (комплекс зданий и сооружений). В качестве третьего лица к участию в деле привлечен Департамент муниципальных ресурсов города. При разбирательстве дела Суд установил несоответствие закону соглашения об отступном. Однако возвратить указанный комплекс зданий банку с помощью реституции не представлялось возможным, так как у товарищества с ограниченной ответственностью спорного имущества уже не имелось в наличии, поскольку товарищество произвело отчуждение спорных зданий и сооружений в собственность муниципального образования. В данном случае в соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ Суд взыскал с ответчика в пользу истца стоимость имущества, подлежащего возврату в порядке реституции [30].
При существующем в России представлении о виндикации: в науке, законодательстве и правоприменительной практике, будет неверным квалифицировать в качестве виндикационного иска требование собственника о возврате имущества, переданного им контрагенту по недействительной сделке. Во-первых, потому, что имущество выбыло из владения собственника по его воле (далеко не всегда пороки воли признаются основанием недействительности сделки). Во-вторых, ответчик в подобной ситуации всегда будет недобросовестным согласно нормам ст. 302 ГК РФ, тогда придется изменять правила о виндикации, сосредоточенные в этой статье. Неизвестно, насколько благоприятно скажутся такие изменения на защите права собственности вообще. К этому можно добавить, что в существующем виде виндикационный иск собственник вправе использовать не только в ситуации, предусмотренной в п. 1 ст. 302 ГК РФ, но и в других случаях незаконного владения чужим имуществом.
3.2 Проблемы соотношения институтов виндикации и кондикции
Помимо рассмотренных в настоящей работе правил о виндикации, реституции в гражданском законодательстве существует еще одна группа норм, предписывающих одному лицу возвратить или передать находящееся у него имущество другому лицу. Это правила, регламентирующие обязательства вследствие неосновательного обогащения (гл. 60 ГК РФ).
В этих правилах установлено соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав (ст. 1103 ГК РФ), в том числе с истребованием имущества собственником из чужого незаконного владения, т.е. виндикационным иском. Прямое указание закона о соотносимости этих требований вызывает необходимость провести их совместное теоретическое исследование. Даже когда такого прямого указания в позитивном праве не существовало, довольно часто в работах, посвященных гражданско-правовым способам защиты права собственности, а также при изучении обязательств из неосновательного обогащения авторы сопоставляли эти два института.
Совместное рассмотрение виндикации и кондикции (принятое среди юристов наименование иска вследствие неосновательного обогащения - от латинского condictio) не только укрепит сложившееся представление о виндикационном иске, но и позволит глубже уяснить его особенности.
Официального определения неосновательного обогащения в законе не приводится. Тем не менее из контекста ст. 1102 ГК РФ можно установить, что неосновательное обогащение имеет место в случае приобретения или сбережения имущества одним лицом за счет другого лица без каких-либо юридических оснований, под которыми следует понимать закон, иные нормативно-правовые акты или сделку. Согласно п. 2. ст. 1102 ГК РФ возникновение неосновательного обогащения не поставлено в безусловную зависимость от поведения (в том числе виновного, противоправного) обогатившегося лица, потерпевшего или других участников гражданского оборота.
Неосновательное обогащение, как и многие институты и категории гражданского права, своим появлением обязано римским юристам. В античную эпоху имущественный оборот достиг высокого уровня развития, в чем немалая заслуга римского права, строго регламентировавшего перемещение вещей между участниками гражданского оборота. Исходя из этого, в римском праве издревле сформировалось представление о том, что имущество, «оказавшееся у кого-либо в силу неправомерного основания, может быть истребовано путем кондикции...» [12. С. 99].
Именно как разновидность обязательственных правоотношений, неосновательное обогащение в качестве самостоятельного правового института вошло в последующие гражданские кодификации, в том числе в отечественном праве. «Неосновательное обогащение есть в сущности льготное правило закона, по коему в интересах материальной правды, торжества права над формальной правдой, лицо, обогатившее без основания (sine causa) другое, вправе потребовать от обогащенного полученное им или стоимость в размере сохранившегося обогащения, сделанного сбережения» [22. С. 479].
В современном представлении данный институт сформировался в ГК 1922 г., где был представлен в отдельной главе в разделе, содержащем нормы об обязательственном праве. В действующем законодательстве суть правил о неосновательном обогащении осталась неизменной, несмотря на облечение в новые формулировки и уточнение некоторых характеристик.
Для удобства сравнительного анализа с правилами о виндикации определим основные черты, характеризующие неосновательное обогащение.
Во-первых, имущество, составляющее обогащение и находящееся у обогатившегося лица, приобретено или сохранено последним вне рамок оснований, установленных законом для перемещения имуществ между участниками гражданских правоотношений.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
