60 е годы отрекся от прежних убеждении. Интерес к его личности и творчеству вызвали вышедшие в 1868 г воспоминания «Пережитое и передуманное», которые были резко осуждены демократической критикой, но все же свидетельствовали о литературном таланте мемуариста. Маркс не ошибся в своих расчетах: изданные им в 1872 г. исторические повести В.И Кельсиева «Москва и Тверь» и «При
Петре» (в соавторстве с В.П. Клюшниковым) быстро оказались распроданными.
Одновременно с повестями В.И. Кельсиева (а может быть, и несколько
ранее, точно не установлено) Маркс решается издать еще две книги «своих»
авторов: историческую повесть «Семья вольнодумцев» В. Клюшникова и П.
Петрова, а также сборник Вс. Крестовского «Очерки, повести и рассказы». Все
эти книги проникнуты откровенно охранительными тенденциями и заслуженно
ныне забыты. Что же касается Вс. Крестовского, то в «Ниве» были
опубликованы далеко не самые характерные из его антинигилистических и
шовинистических произведений. Автор знаменитых «Петербургских трущоб» был
хорошо знаком той самой «большой публике маленьких кошельков», которой
предназначалась «Нива». После долгого отсутствия он вновь появился в
Петербурге в самом начале 1870 г., правда, не как литератор, а как юнкер
умбургского уланского полка. Но ни это обстоятельство, ни то, что за год до
этого он выпустил роман «Панургово стадо», содержащий грубою клевету на
русское революционное движение и национальноосвободительную борьбу в
Польше, отнюдь не остановило Маркса. Их сотрудничество, начавшееся с
публикации рассказа «Под каштанами Саксонского сада», сыграло немаловажную
роль в судьбе журнала.
Не обладая средствами для привлечения известных писателей, Маркс, не
без содействия ВП. Клюшникова, воспользовался именем Крестовского, чтобы с
его помощью привлечь к журналу участников группировавшегося вокруг него
кружка литераторов: Н.Н. Каразина, Н.С. Лескова, Вас. НемировичаДанченко,
Вс. Соловьева, В.Г. Авсеенко и др. Возможно, не только «цена» устраивала
издателя «Нивы», но ему импонировало и направление этого неоформленного
содружества, члены которого, будучи людьми консервативных убеждений, в
своем творчестве, однако, не касались острых общественных проблем. «Нельзя
отрицать, что «Нива» давала этому кружку известную связь»,– писал один из
его членов, признавая одновременно и то большое значение, какое имело для
них упрочение журнала". Но и журналу очень важно было заполучить постоянных
авторов. Вместе с упомянутыми писателями авторское «ядро» журнала
составляли поэты А.Н. Майков (его стихотворением «Москва» открывался первый
номер «Нивы»), Я.П. Полонский, А.А. Фет; беллетристы: А.А. Потехин, Н.
Морской (А.К. Лебедев), П.П. Гнедич. Именно их произведения определяли на
какой-то период и аcсортимент издаваемых Марксом книг: повесть Н.Н.
Каразина «В камышах» (1879) и роман «Двуногий волк» (1886), рассказы «О
детях не для детей» Н. Морского с иллюстрациями того же Н.Н. Каразина
(1883), 1 » «Повести и рассказы» П.П. Гнедича (1886) и его же «Шесть
комедий» (1886), повесть графа Е. А. Салиаса «В старой Москве» (1885) и
одиннадцать книг Вс. Соловьева, часть которых выдержала по два и три
издания. Среди всех этих справедливо забытых произведений, только повесть
Д. В. Григоровича «Гуттаперчевый мальчик» (1874), выдержала испытание
временем. Изданные Марксом немногочисленные произведения немецких авторов,
кроме романов Фр. Шпильгагена «Про что щебетала ласточка» (1873) и Георга
Эберса «Иисус» (1890), не оставили никакого следа в памяти читателей.
Однако обнародование повести Д.В. Григоровича – не случайный эпизод.
Начиная со второго десятилетия издания «Нивы», Маркс пытается привлечь к
участию в журнале наиболее крупных из современных писателей: Д.В.
Григоровича, И.А. Гончарова, Л.Н. Толстого, добивается обещания И.С.
Тургенева прислать в «Ниву» одно из своих последних произведений, печатает
Г.П. Данилевского, Н. В. Успенского и др., а в самом начале 90-х годов,
после смерти В.П. Клюшникова, окончательно отказывается от публикации
произведений, подобных перечисленным ранее. С этих пор его деятельность
приобретает совершенно иной характер. Но перелом произошел не вдруг, а
исподволь готовился в течение нескольких лет. середине 70х годов, когда экономическое положение журнала упрочилось,
Маркс получил возможность несколько расширить свою деятельность. Его, как и
многих других издателей того времени, заинтересовали иллюстрированные
издания. Совершенствование полиграфической техники, увеличение числа хорошо
оборудованных типографий, незначительное, но все же расширение круга
покупателей подобных изданий способствовали снижению их себестоимости и
увеличили вероятность спроса. Правда, при этом книги все равно оказывались
убыточными: не спасала положения и высокая цена.
Иллюстрированные издания в какой-то мере служили гарантией солидности фирмы, они скорее, чем прочие, могли привлечь внимание прессы и тем самым послужить рекламой. Все это так. Но не это главное. Суть в том, что они значительно повышали информационные возможности книги. Особенно естественнонаучной и детской. Задача заключалась лишь в том, чтобы постепенно, увеличивая тиражи и снижая цену, сделать ее доступной большому числу читателей.
В отличие от многих современников, Маркс, придавая большое значение
художественной стороне дела, в то же время свой выбор 'определял
литературными достоинствами произведения. Поэтому вполне •естественно, что
в числе первых иллюстрированных изданий оказалась классическая поэма Джона
Мильтона «Потерянный и возвращенный рай».
Перевод был издан с параллельным текстом на английском языке и иллюстрирован 50ю картинами Гюстава Доре, творчество которого в этот период усиленно пропагандировалось в России.
Громадный, как тогда говорили, «роскошный» том in folio в красном полушагреневом переплете с золотым тиснением и обрезом вызвал заметный интерес. «Наша переводная литература обогатилась на днях новым изданием, в котором, несомненно, литературное достоинство соединяется с редкою в России роскошью типографского искусства, – писала одна из петербургских газет, – издание это, знаменитая поэма Мильтона «Потерянный рай», переведенная в прозе гжею А. Шульговскою. Перевод вполне удовлетворителен. Он соединяет в себе замечательную близость к подлиннику с прекрасным литературным языком, передающим как нельзя лучше тон английского языка». (Выбор переводчика вероятно объяснялся лишь фактом личного знакомства с издателем. Впрочем, в тот момент Маркс и не располагал еще достаточными связями и возможностями, чтобы предложить работу более известному литератору). В одном из писем к переводчице (8 августа 1878 г.) Маркс так сформулировал свои цели: «Я больше двух лет употребил на составление и приготовление этого издания; хорошо было бы, если бы русская публика приняла эту книгу, хотя с малой долей той любви, которую я положил на нее. Предпринимая это издание, я не рассчитываю на то, что оно может скоро разойтись, и знаю, что мне в несколько лет не покрыть расходов на него, но это только доказывает, что есть идеалисты, которые хотят работать без надежды на скорую пользу».
И все же издатель «Нивы» напрасно причислил себя к идеалистам. Он
позволил себе понести убытки лишь в тот момент, когда почувствовал, что они
не пошатнут его положения (в 1875 г. «Нива» имела 18 тыс. подписчиков, в
1877 – 30 тыс., а в 1878 г. – уже 43 тыс.). И лишь тогда, когда тираж
журнала приблизился к 100 тыс. экз., он предпринимает новое аналогичное
издание и выпускает «Фауста» Гете (в переводе А.А. Фета) с иллюстрациями
Энгельберта Зейберца, гравированными Адрианом Шлейком, Альгейером Зигле и
др. Затем в 1893 г. Маркс выпускает в аналогичном издании знаменитые
«Сказки» братьев Я. и В Гримм, перекупая «исключительное право» на
воспроизведение иллюстраций П. Грот-Иоганна у Акционерного общества
«Германское издательское учреждение» (1893) и, уже в начале века,–не менее
популярное «роскошное издание» – гетевского «Рейнеке-Лиса». И на этот раз
перевод поэмы был поручен известному переводчику В. С. Лихачеву, а у
книготорговой фирмы И. Г. Котта перекуплено «исключительное право» на
воспроизведение в России популярных иллюстраций В. Каульбаха . В России
существовало несколько переводов поэмы, но все они были неполными. По
выходе книги издатель писал Лихачеву: «Перевод читается весьма легко и
знакомит с оригиналом самым точным образом» .
Подстать этим изданиям «Натан Мудрый» Г. Э. Лессинга и «Мертвые души»
Н. В. Гоголя, речь о которых впереди. Так намечается одно из направлений
деятельности издательства – выпуск иллюстрированных изданий. Несомненно,
оно было связано с ранними приложениями к «Ниве» – олеографиями и
хромолитографиями с картин русских художников. В литературе можно встретить
много скептических замечаний о художественных достоинствах последних. И
это, вероятно, справедливо, если мерить эстетическими мерками сегодняшнего
дня. Но не следует забывать, что русская провинция последней трети прошлого
века не могла похвастаться активной художественной жизнью: широкое
распространение имел лишь лубок, явно не выдерживавший сравнения с
«нивскими» приложениями ни по технике исполнения, ни по своим прочим
достоинствам. Благодаря массовости эти приложения оседали в дворницких и
бакалейных лавках, питейных заведениях и крестьянских избах. Они отвечали
нетребовательным вкусам неискушенной в живописи массы, но в свою очередь,
бесспорно, ее развивали (чего уж. никак нельзя сказать о лубке, вроде
известной «Битвы русских с кабардинцами» или бесчисленных изображений
генерала Скобелева на коне). «Появление в глуши таких картин, как
«Бабушкина сказка» и «Гусляр» К. Е. Маковского, «Зимний вечер» Клевера,
«Сосновый лес» и «Березовая роща» Шишкина, «Демон» и «Тарас Бульба» Зичи,
были своего рода эпохами. Это были оригиналы, по которым дети учились
рисовать – это была школа для целого подрастающего поколения».
Когда, по выражению И. Д. Сытина, у подписчиков «Нивы» перестало
хватать стен для оклейки их бесчисленными олеографиями, Маркс стал издавать
в качестве приложений к журналу альбомы с картин Айвазовского, Репина,
Орловского и др., благодаря которым провинция впервые получила возможность
познакомиться с работами крупнейших русских художников.
Несмотря на разнохарактерность «марксовских изданий», в их оформлении
проглядывается нечто общее, связанное единством подхода к книге и понимания
ее назначения. Прежде всего чувствуется стремление продлить ее жизнь,
«одев» в отличный переплет, придать ей величественный вид как источнику
познания. Про «марксовские» издания нельзя сказать, что они изящны, но и
нет в них «купецкой» аляповатости и роскоши, хотя золотое тиснение – чуть
ли не обязательный атрибут каждой обложки. В оформлении просматривается,
как бы мы сейчас сказали, много излишеств, но иллюстрации почти никогда не
довлеют над текстом, даже тогда, когда не раскрывают его, а лишь
сопровождают. Набор свободный, без всякого намека на экономию, да и бумага,
как правило, лучших сортов (все сказанное касается отдельных изданий,. но
не приложений к «Ниве», о них речь впереди).
С современной точки зрения универсальный подход к оформлению различного рода изданий нецелесообразен, но во времена Маркса перед художником всегда стояла дополнительная задача – он оформлял издания одной фирмы, и читатель, когда брал в руки выпущенные ею книги, должен был помнить об этом. Как бы то ни было, но в одной манере оформлялись беллетристические произведения, научнопопулярные книги и практические руководства.
