Тогда старший брат Ганди отвез его в Насик, где Ганди омылся в священной реке, т.е. совершил обряд очищения. Только после этого каста вновь признала его.
Пребывание в Англии не только дало Ганди возможность получить хорошее
юридическое образование, но и во многом обогатило его духовный мир. Он
познакомился не только со светской английской культурой, но и с
различными религиозными течениями, о которых ничего раньше не знал.
Большое впечатление на него произвела теософия - учение, соединяющее
мистические элементы различных восточных религий и неортодоксального
христианства. Он был представлен основательнице общества теософов Елене
Блаватской и одной из его руководительниц Анни Безант. Здесь же Ганди
начал углубленные занятия по истории буддизма, ислама, христианства и
прежде всего индуизма. Именно тогда он впервые прочитал "Бхагаватгиту"
(религиозно-философскую часть шестой книги важнейшего эпического
памятника древней Индии - "Махабхарата").
Когда Ганди уезжал в Европу, он мало интересовался политикой. Первые
уроки индийского патриотизма ему преподал в Англии старейший деятель
индийского национально освободительного движения и его первый идеолог -
Дадобхай Наороджи, которого в Индии любовно называли "великим старцем".
Наороджи пользовался огромной популярностью не только в Индии, но и в
Англии, где он преподавал в Лондонском университете и был первым
индийцем, избранным членом английского парламента. Ганди рассказывал
впоследствии, какое
огромное впечатление произвели на него и других студентов-индийцев лекции
Наороджи. Именно от него Ганди впервые услышал слова осуждения в адрес
британского империализма, а может быть, и само слово империализм. Именно
он, по признанию самого Ганди, заставил его задуматься над судьбами
народов колониальной Индии.
По возвращении в Индию Ганди был зачислен в Бомбейскую коллегию
адвокатов. Однако в Бомбее он не имел успеха и вернулся в Раджкот. Здесь
из-за высокомерия английского агента, не пожелавшего разговаривать с ним
как с адвокатом, была, по его собственным словам, существенно поколеблена
его лояльность в отношении английских властей. Адвокатская практика в
Раджкоте также не принесла Ганди успеха. Занимавшаяся когда-то его отцом
должность премьер-министра была ему недоступна, да он и не видел в ней
смысла в
колониальной Индии. И он решил вновь уехать, на этот раз в Южную Африку,
приняв предложение индийской торговой фирмы вести здесь ее дела. В 1893
г. Ганди прибыл в Дурбан.
Индийская община в Южной Африке, первые переселенцы которой появились
здесь в 1860 г. и которая состояла из законтрактованных плантационных
рабочих, шахтеров, ремесленников, мелких и крупных торговцев,
подвергалась расовой дискриминации. Действовавшие здесь расовые законы
затрудняли рабочим приобретение земли, а торговцам - лицензии на право
свободно заниматься торговлей. С расовой дискриминацией столкнулся с
первых своих шагов на южноафриканской земле и Ганди, начавший борьбу
против нее вначале просто как адвокат, а затем и как общественный и
политический деятель. Под его руководством торговцы и служащие Южной
Африки в 1894 г. создали свою первую политическую партию Индийский
национальный конгресс.
С этого дня главным в жизни Ганди стала не его адвокатская практика,
а борьба против расовых законов. Решив остаться здесь до тех пор, пока не
добьется серьезных успехов в этой борьбе, Ганди в 1896 г. привез в Южную
Африку семью.
Именно здесь, в Африке, Ганди научился самоограничению, служению обществу, именно здесь произошло его становление как политического деятеля и как Махатмы.
Сам Ганди считал, что всю его жизнь перевернули два связанных между собой события: принятие обета самоограничения - брахмачария - и разработка специфической формы движения общественного протеста, которую он назвал сатьяграха и стал применять на практике, превратив в основное средство борьбы против расовых законов.
В годы своей юности в Индии и в Лондоне и первые годы в Южной Африке
Ганди мало чем отличался от других представителей индийской интеллигенции
И старался и в одежде, в манерах, в образе жизни как можно больше
подражать европейцам. Однако постепенно его взгляды изменились. В 1906 г.
он принял обет брахмачария - отказ от собственности, от включения в еду
продуктов животного происхождения, половое воздержание. От отослал семью
в Феникс, где существовала небольшая колония из его последователей и
готовилась его
газета "Индиан оппонент", а сам стал вести аскетическую жизнь человека,
отказавшегося от забот о доме. Внешне он выглядел как факир. Полуголый, с
посохом в руке, начал он свое восхождение как Махатма.
В это же время сформулировал он учение о сатьяграхе и изложил его на
страницах "Индиан оппонент". Термин "сатьяграха" предложил сам Ганди,
объяснив его следующим образом: "сатья" - "истина, воплощенная в любви",
"аграха" - "твердость духа"; "сатьяграха" - упорство в истине, основанное
на ненасилии. На английский и на русский языки (в данном случае русский
перевод был калькой с английского) термин "сатьяграха" нередко
переводился как "пассивное сопротивление", "ненасильственное
сопротивление", "гражданское неповиновение", но ни один из этих переводов
не был точным и не раскрывал истинного смысла сатьяграхи. Сатьяграха
включала все эти значения, но она никогда не была пассивной.
Первая сатьяграха началась в Южной Африке в 1907 г. в знак протеста
против расистского закона правительства Трансвааля, вводившего для
индийцев специальные пропуска, для получения которых полиция требовала
регистрации и отпечатка пальцев. Добиться отмены закона Ганди не удалось.
Но проводившаяся им сатьяграха - неподчинение закону о регистрации
привлекла к положению индийцев внимание мировой общественности, прежде
всего в Индии и Англии.
Вторая сатьяграха проводилась в 1913 г. Размах движения вынудил южноафриканские власти пойти на переговоры с Ганди и принять "Закон об облегчении положения индийцев". Сатьяграха Ганди в Южной Африке принесла свои первые плоды.
В 1915 г. Ганди вернулся на родину. Более 20 лет тому назад из Индии
в Дурбан уехал малоизвестный гуджаратский адвокат, в 1915 г. в Индию
вернулся Махатма. Пройденный в Южной Африке долгий путь становления
Махатмы был путем трудных духовных исканий. Эти искания во многом носили
религиозный характер, но обращены они были к проблемам человека в земной
жизни.
Духовные источники составляли неотъемлемую часть индийской культурной
традиции. По словам Ганди, он впервые задумался над сутью истины после
прочтения "Рамаяны", а впервые понял, что для достижения этой Истины
необходимо бескорыстное действие и страдание, - после прочтения
"Бхагаватгиты".
Как и многие другие индийские мыслители и политические деятели (в том числе и Джавахарлал Неру), Ганди видел в"Бхагаватгите" духовную основу своей жизни. "Чем больше я изучаю Гиту, тем больше я убеждаюсь в ее уникальности. Для меня это духовный словарь. Когда я сомневаюсь, должен или не должен я что-либо делать, я обращаюсь к ней, и до сих пор она никогда не разочаровывала меня", - писал он. Он не прекращал ее изучения всю свою жизнь и пришел к выводу, что именно в ней заложены основы ненасилия.
Из всех священных текстов, формировавших личность Ганди и его учение,
"Бхагаватгита" была основной. Однако он нередко обращался и к священным
книгам других религий. Большую роль сыграло в становлении его личности
учение джайнов, Будды, причем Ганди никогда, по его собственным словам,
"не рассматривал джайнизм и буддизм отдельно от индуизма".
Несомненное влияние оказала на него Библия. Ганди не раз говорил о сходстве многих духовных принципов Бхагаватгиты и Библии. Так, обращаясь к библейским изречениям "помоги моему неверию" и "если сколько-нибудь можешь веровать - все возможно верующему" и отмечая мудрость их внутреннего смысла, Ганди добавляет: "в Гите имеется много аналогичных высказываний".
Обращая внимание на то, что между Ветхим и Новым заветом имеются фундаментальные различия, он подчеркивал, что "хотя Ветхий завет содержит много глубоких истин, я не могу относиться к нему с тем же почтением, как к Новому завету. Я рассматриваю Новый завет как развитие учения Ветхого завета и в то же время в известном смысле как его отрицание".
Был Ганди знаком и с Кораном. "У меня никогда не было сомнения в том,
чтобы рассматривать Коран как откровение, не было у меня таких сомнений
ни в отношении Библии, ни в отношении Зенд Авесты, ни в отношении Грант
Сахеба, ни в отношении какого-либо другого подлинного писания, - замечал
он. - Откровение не является исключительной собственностью какой-либо
одной нации или племени". Определяющим для его мировоззрения было
убеждение в том, что каждая из священных книг была "наилучшей для своего
места и своей страны".
Религиозные тексты играли огромную роль в формировании духовности
Ганди. В самых различных жизненных ситуациях, на разных этапах своей
деятельности он всегда обращался прежде всего к священным источникам. Что
касается индийских проповедников и реформаторов XVII-XIX вв., таких, как
Нанак, Кабир, Рамакришна, то многие их откровения Ганди ставил наравне с
древними священными текстами. К взглядам же современных ему религиозных
деятелей, интерпретаторов и популяризаторов религиозных текстов Ганди
относился весьма сдержанно и нередко отмечал склонность многих из них к
догматизму и схематизму. Не случайно он писал, что "находится в поисках
гуру" (учителя), но никого не может из современников "назвать своим гуру
в религиозных исканиях".
Однако троих своих современников он выделяет как особенно близких ему
духовно и нередко называет своими учителями. Один из них был его
соотечественником, как и он, гуджаратцем, другой - россиянином, третий -
представителем западной культуры. "Три современника оказали реальное
влияние на мою жизнь: Райчандбхай - непосредственным общением со мной,
Толстой - своей книгой "Царство божие внутри нас" и Раскин - книгой "У
последней черты", - писал Ганди.
Раджачандра Равджибхаи, или, как, называл его Ганди, Райчандбхай
(1868- 1901) был известным поэтом-мистиком. В то же время он принадлежал
к гуджаратским деловым кругам. Однако Ганди привлекала не деловая
активность и даже не поэтическое творчество Райчандбхаи, а "его глубокое
знание Священного писания, безупречность характера и горячее стремление к
самопознанию". Ганди называл его "подлинным искателем истины", что было в
его устах самой высокой похвалой. По словам Ганди, именно Райчандбхаи позволил ему понять истинную сущность индуизма; помог ему осознать, что человек не может быть свободен, не освободив себя от привязанностей к земным благам и не овладев искусством самоконтроля. Под его влиянием Ганди пришел к выводу, что "человек, полностью преданный своей дхарме и совершенно свободный от привязанностей (к земным благам), лучше всего может сосредоточить все свои усилия на деле, которому он в данный момент служит".
О влиянии Л.Н.Толстого на Ганди неоднократно писалось в литературе.
Утверждалось даже, что идею ненасилия Ганди заимствовал у Л.Н.Толстого.
Разумеется, это не так. Сам Ганди писал: "Толстой укрепил мою любовь к
ненасилию". Тем не менее в становлении Махатмы Толстой действительно
занимает особое место.
В книге "Сатьяграха в Южной Азии" и в автобиографии Ганди подробно описал события, благодаря которым завязалась его переписка с великим русским мыслителем. По его словам, он знал об учении Толстого о ненасилии задолго до начала этой переписки и воспринял многие его идеи. Решающим было влияние книги Толстого "Царство божие внутри нас". "Перед независимым мышлением, глубокой нравственностью и правдивостью этой книги, казалось, потускнели все другие", - вспоминал Ганди.В первом письме Толстому (1 октября 1909 г.), обращая его внимание на тяжелое положение индийцев в Южной Африке и на свое стремление добиться отмены несправедливых законов, Ганди писал: "Борьба еще продолжается и неизвестно, когда закончится, но она показала, по крайней мере некоторым из нас, что ненасильственное сопротивление может и должно победить там, где грубое насилие бессильно". В этом письме Ганди попросил у Толстого разрешения распространить среди индийцев в Южной Африке его нашумевшее в то время "Письмо к индусу".
