Европы во второй половине XIX-начале XX вв. продолжали руководствоваться правовыми принципами, изложенным в кодексе Наполеона.
Большое значение имели реформы в сфере образования. В 1808 г. специальным декретом был создан императорский Университет. Под этим названием во Франции устанавливалась единообразная централизованная система образования. Она состояла из трех ступеней: начальной, средней и высшей и охватывала все учебные заведения как государственные, так и частные. Единые квалификационные требования и программы в сочетании с разнообразием типов учебных заведений позволяли удовлетворить потребности общества и государства в специалистах различного профиля и дать образование широким слоям населения.
Как мы видели, при Наполеоне был создан особый политический режим, отличный от тех, которые до этого были во Франции и которые в это время существовали в Европе[7]. В исторической литературе он получил название бонапартистского. Его характерными чертами является крайняя степень концентрации власти, централизация и бюрократизация управления, жесткий полицейский надзор и цензура, подавление всякой оппозиции. Все это позволяет оценить его как диктатуру. В то же время этот диктаторский режим был облечен в демократические формы. Формально императорская власть была делегирована Наполеону народом в результате плебисцита. В империи сохранялись парламентские учреждения и существовало всеобщее избирательное право. Несмотря на их фиктивный характер, они придавали режиму видимость демократизма.
В отличие от феодальной монархии Бурбонов, империя Наполеона I имела буржуазный характер. Это проявлялось как в ее социальной базе, которую составляли широкие круги буржуазных собственников и крестьянства, так и в ее политике, направленной на укрепление и развитие капиталистических отношений. Однако будет упрощением представлять себе, что Наполеон олицетворял или выполнял интересы буржуазии. Он всегда выступал и действовал от имени интересов Франции, нации, французского народа, но никогда - от лица банкиров или предпринимателей. Когда он считал это необходимым, император решительно ограничивал права буржуазии и ущемлял ее интересы. С другой стороны, можно найти немало примеров того, как Наполеон оказывал помощь другим слоям населения - крестьянству и даже городским низам. В годы империи государство не только охраняло собственность крестьян на землю, но и предоставляло им различные субсидии. Правительство пыталось бороться с безработицей и принимало меры для поддержания низких цен на продовольствие. Иначе говоря, характерной чертой бонапартизма является то, что государственная власть не имеет четко выраженной партийной и социальной ориентации. Она как бы стоит над классами и партиями, выступая как верховный арбитр в социальных и политических конфликтах.
Историческое место и роль бонапартизма обусловлены той ситуацией, в которой возник этот режим. Он стал логическим завершением контрреволюции, начало которой было положено свержением якобинской диктатуры в 1794 г. «Его можно считать реакционным в том, что касается подавления демократических сил и ограничения демократических принципов. Но за счет жестокого подавления оппозиции бонапартистский режим устанавливал во Франции политическую стабильность, которая была жизненно необходима для развития новых социальных отношений. А в исторической перспективе развитие этих отношений создавало базу для установления демократии.» Образно говоря, бонапартизм в истории выполняет роль садовника, который должен уберечь ростки капитализма, посаженные революцией, от политических катаклизмов и бурь, искореняя все, что может повредить их успешному росту. После того как эта роль будет выполнена, бонапартистская диктатура должна уступить место буржуазной демократии.
Армия Наполеона.
«Назначения, которые Наполеон делал во время постоянных своих смотров, опрашивая солдат и сообразуясь с мнением полка, были весьма удачны; назначения, исходившие от князя Невшательского, никуда не годились»[8]. Ума, а тем более малейших признаков пылкой любви к родине было достаточно, чтобы человека неизменно обходили повышением. Очевидно, однако, глупость считалась необходимой только для офицеров гвардии, от которых прежде всего требовалась полная невозмутимость во всем, что касалось политики. Они должны были быть слепыми орудиями воли Магомета.
Общественное мнение считало желательным замену начальника главного штаба герцогом Далматским или графом Лобау. Князю Невшательскому назначение любого из них доставило бы большее удовольствие, нежели им самим. Тяготы, связанные с этой должностью, неимоверно его утомляли; он целыми днями сидел, положив ноги на письменный стол, развалясь в кресле, и вместо того, чтобы отдавать распоряжения, на все обращенные к нему вопросы отвечал посвистыванием.
Великолепны по своим качествам во французской армии были унтер-
офицеры и солдаты. Так как найти заместителя для военной службы можно было
только за большие деньги, то все сыновья мелкой буржуазии волей-неволей шли
в солдаты, а благодаря обучению в военных школах они читали «Эмиля» и
«Записки о галльской войне» Юлия Цезаря. Не было сублейтенанта, который не
питал бы уверенности, что стоит ему храбро сражаться и не попасть под
шальное ядро — и он станет маршалом Империи. Эта блаженная иллюзия
сохранялась до производства в чин бригадного генерала. Тогда в прихожей
вице-коннетабля военным становилось ясно, что преуспеть — если только не
представится случай совершить подвиг на глазах у великого человека — можно
только путем интриг. Начальник главного штаба окружил себя подобием двора,
чтобы подчеркнуть свое превосходство над теми маршалами, которые — он сам
это сознавал — были талантливее его. По своей должности князь Невшательский
ведал производством во всех войсках, расположенных за пределами отечества,
от военного министра зависело лишь производство тех, кто служил в пределах
Франции, где, по общему правилу, повышение давалось только за боевые
заслуги. Однажды в заседании Совета министров почтенный генерал Дежан,
министр внутренних дел, генерал Гассенди и некоторые другие в один голос
стали упрашивать его величество назначить батальонным командиром
артиллерийского капитана, стяжавшего большие заслуги на службе внутри
страны. Военный министр напомнил, что за последние четыре года император
трижды вычеркивал фамилию этого офицера в декретах о производстве в более
высокий чин. Все, отбросив официальную сдержанность, уговаривали
императора. «Нет, господа, я никогда не соглашусь дать повышение человеку,
который уже десять лет как не был в бою; но ведь всем известно, что мой
военный министр умеет хитростью добиться моей подписи». На другой день
император, не читая, подписал декрет о назначении этого достойного человека
батальонным командиром.
На войне император после победы или просто удачного дела одной какой-
нибудь дивизии всегда устраивал смотр. Объехав в сопровождении полковника
ряды и поговорив со всеми солдатами, чем-либо отличившимися, он приказывал
бить сбор: офицеры толпой окружали его. Если кто-либо из эскадронных
командиров был убит в бою, он громко вопрошал: «Кто самый храбрый капитан?»
В пылу энтузиазма, возбужденного победой и присутствием великого
полководца, люди говорили искренне, и ответы их были чистосердечны. Если
самый храбрый капитан не обладал нужными для эскадронного командира
способностями, его повышали в чине по ордену Почетного Легиона, а затем
император снова задавал вопрос: «После него кто же самый храбрый?» Князь
Невшательский карандашом отмечал награждения, и как только император
направлялся в другой полк, командир полка, в котором он побывал, утверждал
офицеров в новых должностях.
В эти минуты мне нередко приходилось видеть, как солдаты плакали от любви к великому человеку. Одержав победу, этот изумительный полководец приказывал немедленно составить список тридцати — сорока человек, представляемых к награждению орденом Почетного Легиона или к повышению по службе. Списки эти, зачастую составленные на поле битвы, нацарапанные карандашом, почти всегда собственноручно подписанные Наполеоном и, следовательно, по сей день хранящиеся в государственных архивах, когда- нибудь после его смерти явятся волнующим историческим документом. В тех весьма редких случаях, когда генерал не догадывался составить список, император грубовато заявлял: «Я жалую такому-то полку десять офицерских и десять солдатских крестов Почетного Легиона». Такой способ награждения несовместим со славой.
Когда он посещал госпитали, перенесшие ампутацию и находившиеся при смерти офицеры, над изголовьями которых булавками были приколоты красные кресты Почетного Легиона, решались иной раз просить его о награждении орденом Железной короны. Однако он не всегда удовлетворял такие просьбы: это была высшая военная награда.
Культ доблести, непредвиденность событий, всепоглощающее влечение к славе, заставлявшие людей через четверть часа после награждения с радостью идти на смерть, — все это отдаляло военных от интриг.
Постепенно дух армии менялся; из суровой, республиканской,
героической, какою она была при Маренго, она становилась все более
эгоистичной и монархической. По мере того как шитье на мундирах делалось
все богаче, а орденов на них все прибавлялось, сердца, бившиеся под ними,
черствели. Те из генералов, которые с энтузиазмом отдавались военному делу
(например, генерал Дезэ), были удалены из армии или отодвинуты на второй
план. Восторжествовали интриганы, и с них император не решался взыскивать
за проступки. Один полковник, который обращался в бегство или прятался где-
нибудь во рву всякий раз, когда его полк шел в атаку, был произведен в
бригадные генералы и назначен в одну из внутренних областей Франции. Ко
времени похода в Россию армия уже до такой степени прониклась эгоизмом и
развратилась, что готова была ставить условия своему полководцу.
Вдобавок бездарность начальника главного штаба, наглость гвардии, которой во всем оказывалось предпочтение и которая давно уже, на правах неприкосновенного резерва, не участвовала в боях, отвращали от Наполеона множество сердец. Воинская доблесть нисколько не уменьшилась (солдат из народа, обуреваемого тщеславием, всегда будет готов тысячу раз рискнуть жизнью, чтобы прослыть самым храбрым из всей роты), но, утратив привычку к повиновению, солдаты перестали быть благоразумными и бессмысленно расточали свои физические силы, вместе с которыми, естественно, гибла и храбрость.
Образованность, дисциплина, выдержка, готовность повиноваться
ослабевали с каждым годом. Некоторые маршалы, как, например, Даву или Сюше,
еще имели власть над своими корпусами: большинство же, казалось, сами
насаждали беспорядок. Армия утратила сплоченность, и, столкнувшись в 1812
году с одной из самых сильных европейских армий – Российской, и
сопротивлением русского народа, для которого война была Отечественной,
Наполеон потерпел сокрушительное поражение, оправиться от которого он так и
не смог. Из 600- тысячной армии, с которой он начал поход в Россию, уцелело
лишь 30 тыс. человек[9].
Заключение.
Вряд ли можно дать однозначную оценку значения Консульства и Империи
Наполеона Бонапарта для европейской истории. С одной стороны,
наполеоновские войны принесли Франции и другим европейским государствам
громадные человеческие жертвы. Они велись ради завоевания чужих территорий
и ограбления других народов. Облагая побежденные страны громадными
контрибуциями, Наполеон ослаблял и разорял их экономику. Когда он
самовластно перекраивал карту Европы или когда пытался навязать ей новый
экономический порядок в виде континентальной блокады, он тем самым
вмешивался в естественный ход исторического развития, нарушая веками
складывавшиеся границы и традиции.
С другой стороны, историческое развитие всегда происходит в
результате борьбы старого и нового, и с этой точки зрения наполеоновская
империя олицетворяла новый буржуазный порядок перед лицом старой феодальной
Европы. Как в 1792-94 гг. французские революционеры пытались ——на штыках
пронести свои идеи по Европе, также Наполеон на штыках пытался внедрить
буржуазные порядки в завоеванных странах. Устанавливая французское
господство в Италии и германских государствах, он одновременно отменял там
феодальные права дворянства и цеховую систему, проводил секуляризацию
церковных земель, распространял на них действие своего Гражданского
кодекса. Иначе говоря, он разрушал феодальную систему и действовал в этом
отношении, по словам Стендаля, как "сын революции". Таким образом,
наполеоновская эпоха была в европейской истории одним из этапов и одним из
проявлений перехода от старого порядка к новому времени.
Список используемой литературы:
1. Собуль А. Первая республика. 1792-1804. М., 1974.
2. Стендаль. Жизнь Наполеона: Воспоминание о Наполеоне // Собр. соч. Т.11.
М., 1959. (http://www.museum.ru/museum/1812/Library/stendhal/index.html)
3. Туган-Барановский Д.М. У истоков бонапартизма: Происхождение режима
Наполеона I. Саратов, 1986
4. Н.А. Троицкий «Маршалы Наполеона»
(http://www.tsu.ru/ru/vivovoco/VV/PAPERS/HISTORY/MARECHAL.HTM)
5. Брагин М. «Кутузов». М., «Молодая гвардия», 1975
6. Михайлов О. «Суворов». М., «Молодая гвардия», 1973
7. Чизхолм Д. «Мировая История в датах». М., «Росмэн», 1994
8. Аксенова М., Исмаилова С. «Всемирная История» Т. I, М., “Аванта+” 1993
-----------------------
[1] Аксенова М., Исмаилова С. «Энциклопедия для детей – Всемирная история».
М., «Аванта+». Стр. 536
[2] Собуль А. Первая республика. 1792-1804. М., 1974.
[3] Аббат Сиейес - деятель революции. Аббат голосовал за казнь короля
Людовика XVI и активно участвовал в заговоре против Робеспьера. При
Наполеона получил титул графа. После падения наполеоновского режима
отправился в изгнание.
[4] Стендаль. Жизнь Наполеона: Воспоминание о Наполеоне // Собр.соч. Т.11.
М., 1959. http://www.museum.ru/museum/1812/Library/stendhal/index.html
[5] Чизхолм Д. «Мировая история в датах». М., «РОСМЭН», 1994 стр. 88
[6] Брагин М.Г. «Кутузов». Изд.4-е, испр. М., «Молодая гвардия», 1975
[7] Аксенова М., Исмаилова С. «Всемирная история». М., «Аванта+». Стр. 536
[8] Н.А. Троицкий «Маршалы Наполеона»,
http://www.tsu.ru/ru/vivovoco/VV/PAPERS/HISTORY/MARECHAL.HTM
[9] Чизхолм Д. «Мировая история в датах». М., «РОСМЭН», 1994 стр. 88
