Н.С.Хрущёв и его характеристика как лидера
Почему я выбрала эту тему? Я сама задаю себе этот вопрос. Для себя я определила несколько причин, заставивших меня обратиться к этой теме. Одна из них, наверное, решающая, это интерес к данному историческому периоду, основанный на рассказах близких мне людей, живших при Хрущеве.
Долго, очень долго об этих годах не принято было говорить. Как будто
чья то рука начисто вырвала целую главу из нашей летописи. Почти двадцать
лет лежало табу на имени Н.С. Хрущева. Но жизнь берет свое: в докладе о
70-летии Октября «Октябрь и перестройка: революция продолжается», с которым
выступил М.С. Горбачев, мы услышали давно ожидаемое слово о том времени:
что тогда было сделано, недоделано или сделано не так. О том, что дожило до
конца 80-х, а что размыто, утрачено в годы застоя.
Краткая биография и карьерный путь.
Никита Сергеевич Хрущёв родился 4-го по старому стилю, а по новому – 17
апреля 1894 года в Курской губернии, в селе Калиновка. Его родители были
простыми крестьянами – отец Сергей Никанорович, мать Ксения Ивановна. Кроме
Никиты у них была ещё дочь Ирина.
Сам Хрущёв на завтраке, устроенном в его честь на студии кинокомпании
«Твентис Сенчури Фокс» в США, на вопрос кто он такой, отвечал:
- Я стал трудиться, когда только начал ходить. До пятнадцати лет я пас телят, я пас овец, потом пас коров у помещика. Потом работал на заводе, хозяевами которого были немцы, потом работал в шахтах, принадлежащих французам. Работал на химических заводах, хозяевами которых были бельгийцы, и вот теперь – премьер-министр Советской
России.
Никита был мальчиком любознательным. Зимой он посещал школу и довольно быстро выучился читать и писать. В 1908 году он, вместе с семьёй, переехал на Успенский рудник, в Донбассе.
Вначале Никита работал по своей прежней «специальности» и пас коров,
но вскоре стал учеником слесаря, а за тем слесарем. Хрущёв любил свою
профессию и гордился ею. Интересно, что, даже занимая высокие посты в 30-х
годах, Хрущёв психологически не порывал со своей изначальной профессией.
Будучи первым секретарём Московского областного комитета партии и первым
секретарём Московского городского партийного комитета, а также членом
Политбюро, он не только радовался своему продвижению, но и постоянно боялся
падения. На протяжении всего сталинского периода у него было такое чувство,
что в любой момент его могут сбросить с занимаемых постов, и тогда он
вернётся к основной своей деятельности. И он долгое время возил и хранил
личный инструмент и другое слесарное имущество.
В гражданскую войну Хрущёв вступил в ряды красной армии и вскоре стал комиссаром. Участвовал в обороне Царицына. Если брать в целом, то Хрущёв был типичен для целого поколения молодых революционных деятелей. Он пришёл в революцию с простым багажом «классового инстинкта».
Этот инстинкт формировал сознание по простой схеме: мы — рабочие, они – буржуи и помещики, а интеллигенты, конечно, стоят ближе к богатым, чем бедным. Хрущёву, как и многим его сверстникам, простым людям, было ясно, что пирамиду надо перевернуть и вывести наверх самые низы. А какой будет порядок, он представлял довольно смутно, если не сказать абстрактно.
Вернувшись с фронта, Хрущёв становится руководителем партийной ячейки.
В 1921 году был оглашён новый лозунг: “Учиться, учиться и учиться”, и
молодой Хрущёв одним из первых стал курсантом Донского техникума. Здесь
Хрущёв сделал первый шаг на пути к политическому руководству страной: за
активный и неуёмный характер, смелость и твёрдость его избрали секретарём
партийной ячейки техникума.
Впервые на общенациональном уровне Хрущёв проявился в 1925 году. Он
был избран делегатом на XIV съезд партии. На съезде произошла конфронтация
между Сталиным и «новой оппозицией», руководимой Зиновьевым и Каменевым.
Хрущёв решительно взял сторону Сталина. Он выступал вместе с большинством,
а большинством дирижировал Сталин(Сталин в силу своих личных качеств, как
человек гораздо менее образованный, чем Троцкий, Зиновьев или Бухарин, был
ближе к выходцам из рабочей, и частично крестьянской среды, которые после
ленинского призыва пришли в партию. Поэтому, мне кажется, что Хрущёв с
начало искренне поддерживал Сталина). Являясь надёжным исполнителем без
особых амбиций, Хрущёв быстро поднимался по служебной лестнице вплоть до
смерти Сталина.
Почему же именно Хрущёв пришёл к власти? Ведь вроде бы Сталин сделал
все, чтобы «очистить» партию от любых своих противников—подлинных и мнимых,
«правых» и «левых». В 50-е годы передавалась из уст в уста якобы одна из
его афористичных фраз: «Есть человек—есть проблема, нет человека—нет
проблемы». В результате в живых остались, казалось бы, самые верные, самые
надежные. Как же Сталин не разглядел в Хрущеве могильщика своего культа?
В последние годы, незадолго до кончины, Сталин подверг опале Молотова и
Микояна, готовя им, вероятно, такую же участь, какая постигла других
руководителей, уничтоженных при их помощи и поддержке. Создание на ХIХ
съезде Президиума ЦК КПСС, заменившего более узкое по своему составу
Политбюро, было шагом к «отстрелу» следующей генерации засидевшихся
соратников. Но Сталин-«не грешил» на Хрущева.
Старческое ослепление? Пожалуй, нет. Наверное, Хрущеву, просто каким-то
образом удалось притвориться человеком вполне ручным, без особых амбиций.
Рассказывали, что во время длительных ночных посиделок на ближней даче в
Кунцеве, где вождь жил в последние годы, Хрущев отплясывал гопака. Ходил он
в ту пору в украинской косоворотке; изображая «щирого казака», далекого от
каких либо претензий на власть, надежного исполнителя чужой воли. Но,
видимо, уже тогда Хрущев глубоко затаил в себе протест. И это выплеснулось
на другой день, после кончины Сталина.
Хрущев пришел к власти не случайно и одновременно случайно. Не случайно
потому, что общество устало от сталинского террора, массовых репрессий, а
Хрущев был выразителем того направления в партии, которое в других условиях
и, вероятно, по-другому оказалось представлено такими, во многом не
похожими деятелями, как Дзержинский, Бухарин, Рыков, Рудзутак, Киров. Это
были сторонники развития НЭПа, демократизации, противники насильственных
мер в промышленности или в сельском хозяйстве, а тем более в культуре.
Несмотря на жестокие сталинские репрессии, это направление никогда не
умирало. В этом смысле приход Хрущева был закономерным.
Но, конечно, здесь был и большой элемент случайности. Если бы Маленков столковался с Берией, если бы «сталинская гвардия» сплотилась в 1953 году, а не в июне 1957 года, не быть бы Хрущеву лидером. Сама наша история могла пойти по несколько иному руслу. Нам трудно сделать это допущение, но на самом деле все висело на волоске.
И все же история сделала правильный выбор. То был ответ на реальные
проблемы нашей жизни. Все более нищавшая и, по сути, полуразрушенная
деревня, технически отставшая промышленность, острейший дефицит жилья,
низкий жизненный уровень населения, миллионы заключенных в тюрьмах и
лагерях, изолированность страны от внешнего мира—все это требовало новой
политики, радикальных перемен. Вроде бы Сталин сделал все, чтобы «очистить»
партию от любых своих противников—подлинных и мнимых, «правых» и «левых». В
50-е годы передавалась из уст в уста якобы одна из его афористичных фраз:
«Есть человек—есть проблема, нет человека—нет проблемы». В результате в
живых остались, казалось бы, самые верные, самые надежные. Как же Сталин не
разглядел в Хрущеве могильщика своего культа?
В последние годы, незадолго до кончины, Сталин подверг опале Молотова и
Микояна, готовя им, вероятно, такую же участь, какая постигла других
руководителей, уничтоженных при их помощи и поддержке. Создание на ХIХ
съезде Президиума ЦК КПСС, заменившего более узкое по своему составу
Политбюро, было шагом к «отстрелу» следующей генерации засидевшихся
соратников. Но Сталин-«не грешил» на Хрущева.
Старческое ослепление? Пожалуй, нет. Наверное, Хрущеву, просто каким-то
образом удалось притвориться человеком вполне ручным, без особых амбиций.
Рассказывали, что во время длительных ночных посиделок на ближней даче в
Кунцеве, где вождь жил в последние годы, Хрущев отплясывал гопака. Ходил он
в ту пору в украинской косоворотке; изображая «щирого казака», далекого от
каких либо претензий на власть, надежного исполнителя чужой воли. Но,
видимо, уже тогда Хрущев глубоко затаил в себе протест. И это выплеснулось
на другой день, после кончины Сталина.
Хрущев пришел к власти не случайно и одновременно случайно. Не случайно
потому, что общество устало от сталинского террора, массовых репрессий, а
Хрущев был выразителем того направления в партии, которое в других условиях
и, вероятно, по-другому оказалось представлено такими, во многом не
похожими деятелями, как Дзержинский, Бухарин, Рыков, Рудзутак, Киров. Это
были сторонники развития НЭПа, демократизации, противники насильственных
мер в промышленности или в сельском хозяйстве, а тем более в культуре.
Несмотря на жестокие сталинские репрессии, это направление никогда не
умирало. В этом смысле приход Хрущева был закономерным.
Но, конечно, здесь был и большой элемент случайности. Если бы Маленков столковался с Берией, если бы «сталинская гвардия» сплотилась в 1953 году, а не в июне 1957 года, не быть бы Хрущеву лидером. Сама наша история могла пойти по несколько иному руслу. Нам трудно сделать это допущение, но на самом деле все висело на волоске.
И все же история сделала правильный выбор. То был ответ на реальные
проблемы нашей жизни. Все более нищавшая и, по сути, полуразрушенная
деревня, технически отставшая промышленность, острейший дефицит жилья,
низкий жизненный уровень населения, миллионы заключенных в тюрьмах и
лагерях, изолированность страны от внешнего мира—все это требовало новой
политики, радикальных перемен. Урожайность зерновых была примерно восемь
центнеров с гектара. Промышленность требовала технического перевооружения.
Люди остро нуждались в жилье, продуктах питания, товарах народного
потребления. И чем дальше в прошлое отходил энтузиазм победы, тем рельефнее
проступали простые, будничные, касающиеся всех проблемы.
Хрущев понимал это, понимал и пытался поправить положение.
Клин клином вышибают. Арест и расстрел Берии и его ближайших сообщников были исполнены в классической сталинской манере. Но они стали предвестниками новых времен.
Мужественный, пронзительно откровенный, ошарашивающий доклад Н.С.
Хрущева на закрытом заседании ХХ съезда был первым—и потому самым
трудным—шагом к объективной, партийной оценке Сталина. Хрущёв, Микоян,
Маленков в отличии от Молотова, Кагановича и Воршилова, которые настаивали
на том, что бы охарактеризовать Сталина как великого продолжателя для
Ленина, выступили за то, что бы откровенно сказать о репрессиях. Была
создана комиссия под руководством секретаря ЦК П. Поспелова. Незадолго до
съезда она подготовила доклад о терроре 1935 – 1940-х гг. Речь шла только о
репрессированных по обвинению в антисоветской деятельности – прежде всего,
о представителях партийной номенклатуры. Жестокости времён раскулачивания,
коллективизации и расправы над оппозицией не нашли отражения в этом
документе. Тем не менее, комиссия нарисовала страшную картину массовых
преследований советских граждан. По заведомо неполным данным, собранным не
более чем за месяц, получалось, что только в 1937 – 1938 гг. за
антисоветскую деятельность были арестованы 1 586 366 человек, а 681 692
человека расстреляны.
9 февраля на заседании Президиума ЦК произошёл ожесточённый спор.
Молотов, Ворошилов, Каганович вновь выступили против концепции доклада. Они
боялись, что пошатнётся авторитет страны и партии, ну и конечно рухнет их
собственный. На все возражения Хрущёв ответил примерно так: «Пройдёт не так
много времени, и домой начнут возвращаться бывшие заключённые. Они по-
своему расскажут людям о произошедшем. Поэтому если на этом съезде мы не
скажем правду, на следующем нас призовут к ответу».
