А. Флоренского, братства Н. К. Рериха или голубой Розы Мира Д. Андреева.
Однако все "взаимоисключения" в этих замыслах подчинены "закону тождества", все надежды на будущее связаны с действием именно этого закона. Поиск идеала осуществлялся в направлении утопии — общего для всех идеала, общей цели, общего вектора движения. (Хотя общение, взаимодействие предполагает движение навстречу друг другу, сохранение структуры общества возможно лишь при взаимной нетождественности и, значит, неодинаковости поведения его элементов.)
Вспомнить о том движении идей, которое предшествовало Великой*
Октябрьской революции, важно для того, чтобы ясно оценить сущность
произошедшего переворота. Дело в том, что в предреволюционном русском
обществе самосознание социальных субъектов, их идеологии находились в
зачаточном состоянии. Утопия имела как нигде колоссальную поддержку в
несвободном сознании людей, вскормленных бесправием самодержавия. «В...
широких народных массах эта любовь к свободе... отстаивание элементарных
прав человека не стали плотью и кровью, а интеллигенция пестовала мечту
«миновать определенную стадию» в развитии общества — стадию разобщения. А
раз мы видим это, то и смысл затем произошедшего выступает перед нами с
достаточной очевидностью.
Большевики выступили, по существу, как глашатаи не идеологии одного субъекта, а идеологии всех, для всех необходимой и обязательной — «научной идеологии», т.е. не отрицания господствовавшей в русской духовной жизни утопии, но придания утопии силы закона. Не идеология пронизывала всю жизнь советского общества семь десятилетий, а идея истины, единой для всех,— утопия. Собственно смысл термина «научная идеология» в том и состоит, что именно идеологический процесс — естественное, свободное движение частных истин в разных направлениях, нередко наперерез, порой вопреки одна другой — и был под запретом. Семьдесят лет прошли, и мы, наконец, можем без парафраз, отринув эзопов язык, ниспровергнув идолов, сказать то, что хотим сказать. И мы говорим: «Даешь деидеологизацию!»
Шекспир полагал, что нет повести печальнее на свете, чем сочиненная им
светлая сказка. Но это их печаль — того мира, который двигается, натыкается
на проблемы, придумывает наименее болезненные пути их разрешения и идет
дальше. Конечно, и в этом, сегодня столь для нас привлекательном мире
«крены» случаются. Сосредоточенность субъекта на себе, на собственных
проблемах ведет порой к отрыву от нормы. Эта чрезмерная идеологизация была
бы не менее болезненна, чревата не меньшими опасностями для социального
процесса, чем наша «утопизация», если бы не пресловутое «мещанство»,
смешная и постыдная с нашей точки зрения умеренность и аккуратность
западного сознания. Очевидно, прав был А. А. Блок, когда говорил — забыли
они, что «есть любовь, которая и жжет, и губит». Во всяком случае, как ни
любит западный человек свой частный интерес, как ни пестует там социальная
группа собственную идеологию, она не жжет и не губит ни окружающих, ни себя
ради этой любви, чутко относится к любому отклонению от нормы.
По-видимому, поэтому в 50-60-е годы западное общество ощутило потребность и возможность скорректировать принципы взаимодействия социальных субъектов, закрепить мосты между идеологиями, обеспечивающие относительный консенсус интересов различных групп. Этот процесс был обозначен как деидеологизация. Он проходил в обществе, где каждый субъект давно имел право действовать в рамках закона, реализуя собственную идеологию при минимальном ограничении, обеспечивавшем относительную взаимную толерантность. Однако тщетно стремиться к сосуществованию социальных субъектов, лишенному конфликтов. Идеология нужна субъекту как механизм самосохранения. И потому желающий сохранить себя субъект не только бессознательно, но и сознательно воссоздает идеологию.
В 70-е годы на Западе деидеологизация сменилась реидеологизацией. В то же время интеллигенция не перестает развивать в общественном сознании потребность цивилизовать процесс взаимодействия идеологий, умерить эгоизм социальных субъектов. Когда-то Ф. Ницше демонстративно отстаивал свою приверженность эгоизму как единственному мотиву социальной деятельности, препятствующему вырождению. Он называл «инфицированным» всякого, кто приписывал безусловную ценность «началу неэгоистическому и враждебному всякому эгоизму».
Западная культура сознательно «инфицирует» себя, вернее делает себе
прививки коллективизма, альтруизма, которых у нее мало, но которые никогда
не были вовсе ей чужды. Ей видится несовершенство субъекта как чрезмерная
«завоевательность»: «Самого себя он рассматривает как центр, а все
остальное как периферию. Ему представляется совершенно естественным, что
инициатива должна исходить от центра и в форме экспансии распространяться
до самых дальних границ социального и природного Космоса». И поскольку
здесь выявлен вектор действия «коллективного бессознательного», то и
сделано уже немало в плане нормализации духовной, социально-политической
жизни общества. Процесс деидеологизации на Западе стал постоянным.
Но что же делаем мы? Бежим, как обычно, «задрав штаны», теперь только
не за комсомолом, а за западным словцом. Мы деидеологизируемся. Но хочется
верить, что задача наша более сложна и обыденна: преодолеть последствия
длительного безидеологического существования социальных субъектов.
Осуществить реидеологизацию, т. е. не мешать восстанавливать идеологию, а
если необходимо, то и вновь создавать идеологию субъектов, никогда прежде
себя таковыми не осознававших. Деутопизация, а не деидеологизация — вот
настоящая сегодняшняя задача, решение которой может способствовать
оздоровлению социальной жизни нашего общества, приближению ее к норме.
Деутопизацией назовем процесс, противоположный деидеологизации, движение в
направлении формирования полноценных идеологий.
Общество должно вступить на путь деутопизации. Утопия имеет свое
непреходящее значение. Однако в нашем обществе она в переизбытке на фоне
вопиющего недостатка идеологии, которую не следует рассматривать как
панацею от всех бед. Идеология направлена на выработку такой системы
взглядов на мир, в рамках которой обеспечивалось бы сохранение носителя
идеологии. Без идеологий общественно-политическая жизнь деградирует. Эти
специфические идейные системы являются средством преодоления центробежных
сил, сил энтропии, распада субъекта. В рамках идеологий вырабатывается
представление об основных социальных ценностях. Эти представления ложатся в
основу духовной культуры социума. И уже в целостной системе культуры
«эгоистический акцент», характерный для ценности, рассматриваемой в рамках
отдельной идеологии, может быть преодолен. Но для того, чтобы возникли
цивилизованные разнообразные идеи и представления, идеологии субъектов
должны выработать «щебень» отдельных, частных, субъективных ценностей.
Поскольку осуществляется «цивилизованная» деутопизация, поскольку идеологии будут развиваться глубоко, в них нужно постепенно учитывать связи каждого субъекта — носителя идеологии с другими субъектами, все полнее должна осознаваться взаимозависимость социальных субъектов, необходимость дать пространство для выживания и развития оппоненту, чтобы выжить и развиться самому.
В отношениях с партнерами более лоялен тот социальный субъект — носитель идеологии, который осознал свой долговременный интерес, потребность в самосохранении. В этих условиях идеологии партнеров могут не противоречить друг другу, в той или иной мере совпадать, но не могут полностью отождествиться, как никогда не могут быть тождественны социум и его подсистемы. Впрочем, конечно, учитывая состояние нашей сегодняшней социально-политической жизни, наивно надеяться, что характер процесса деутопизации будет сугубо цивилизованный, что завтра мы придем к обществу, состоящему из социальных субъектов — носителей цивилизованных идеологий. Но и в этих условиях цивилизованный процесс деутопизации предпочтителен борьбе идеологий, ибо когда субъект впервые отделяет себя от массы, осознает свой отдельный интерес, в нем просыпается «готтентотская мораль». Образец подобной «морали» перед глазами — государство. Однако для общества сегодня еще страшнее, если субъект так и не просыпается, продолжает ощущать себя частью аморфного единства, которого уже и след простыл.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
В стране продолжается движение против идеологии. Началом его можно считать провозглашение приоритета общечеловеческих ценностей. Тем не менее, в общественной жизни идеологию отгоняют призывом к демократии, что не позволяет оформиться самосознанию основных действующих социальных сил, групп, влияющих на политику, без чего демократия невозможна. За демократию, за интересы «народа» борются рабочий класс и предприниматели, православные и католики, молодежь и люди зрелого возраста, жители Азии и Европы в нашей родной Евразии. Кто из них борется за себя? Нет, все отстаивают правду, историческую справедливость, ведут священную борьбу не за себя, а за всех.
Процесс деутопизации осложняется и тем, что идеология окутана
застенчивым молчанием деятелей культуры и образования, что объяснимо. С
одной стороны, длительный, тотальный контроль над культурой и образованием
«научной идеологии» породил условный рефлекс отторжения данного понятия в
любом словосочетании. Но ведь мы, с другой стороны, отличаемся чем-то от
павловских собачек, которым раз дали несъедобность, выкрашенную в красный
цвет, и потом они шарахаются от всего красного? Преодолеть себя в данном
случае необходимо. Одно дело отказаться от понятия «коммунизм» — достаточно
условного и произвольного обозначения идеала (его можно исключить из
лексикона на 20—30—50 лет — смотря какой штрафной «срок давности»
установим). Но вот с понятием «идеология» труднее.
Ученым предстоит активно исследовать проблемы, связанные с идеологической закомплексованностью, снять с понятия «идеология» чуждое клеймо. Именно ученые, всегда поставленные в соответствии со своей социальной функцией «над схваткой», призваны показать, что процесс формирования идеологий идет вопреки попыткам утопистов осуществить очередную экспансию общественного сознания. Они должны учесть и то, что в возникающих идеологиях стремление группы к самосохранению часто выражено в сумбурной форме, так как нередко развивается вопреки общественному сознанию.
Поэтому в системе образования необходимо глубоко и обстоятельно
рассматривать проблему значимости индивидуального, группового интереса.
Трудно представить более важную для сегодняшних общества и личности задачу.
Ученым-обществоведам предстоит цивилизовать неизбежный процесс становления
частных, субъективных систем знаний и представлений свободных социальных
субъектов. Задача не в том, чтобы прямо самой интеллигенции создавать
идеологии, «внедрять их в сознание масс», а в том, чтобы бороться с
засильем утопии во всех обличьях, с препонами — психологическими,
интеллектуальными — на пути возрождения самосознания субъекта.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1. Коваленко В.И. Навстречу международной научной конференции.//Вестник Московского университета. 1993 - № 2.
2. Козлова О.Н. К вопросу о деидеологизации.//СПЖ. 1992 - № 6-7.
3. Пуляев В.Т. Россия накануне XXI века: идеология, рынок, гуманизм.//СПЖ. 1997 - № 4.
Страницы: 1, 2
