Согласно Бэкрэку и Бэрэтцу, распределение благ и привилегий между членами общества — доходов, богатства, социальных статусов, власти — неравномерно. Это неравенство поддерживается так называемой "мобилизацией склонностей" (mobilization of biases). "Мобилизация склонностей" представляет собой " совокупность предопределяющих ценностей, убеждений, ритуалов и институциональных процедур ('правил игры'), которые систематически и стабильно обеспечивают выгоду определенных индивидов и групп за счет других". Главным методом поддержки "мобилизации склонностей" является непринятие решений, которое, как и принятие решений, основывается на комбинации из четырех составляющих — силы, влияния, авторитета и власти, имеющих ряд общих черт, но различающихся по отдельным аспектам. В отличие от других исследователей, Бэкрэк и Бэрэтц рассматривают власть только как один из видов успешного контроля, не относя силу, авторитет, влияние или манипуляцию к власти. Они подчеркивают, что власть является главным способом обеспечения непринятия решений. Власть определяется ими как форма контроля, возникающая, "когда: (а) между А и Б есть конфликт в отношении ценностей или направления действий; (б) Б подчиняется желаниям А; и (с) Б делает это, поскольку опасается, что А лишит его ценности или ценностей, более значимых, чем те, которые он будет иметь в результате неповиновения". Власть не является принадлежностью субъекта, а представляет собой отношение между субъектом и объектом: успешное осуществление власти зависит от сравнительной значимости конфликтных ценностей в сознании объекта. Конфликт интересов или ценностей является обязательным условием власти поскольку при наличии у субъекта и объекта общих целей действия объекта будут добровольными. Речь идет скорее об авторитете, чем о власти. Бэкрэк и Бэрэтц считают, что власть существует и в тех ситуациях, когда субъект осуществляет ее неосознанно или где осознанное осуществление власти вызывает ненамеренные эффекты.
Следующий раунд дебатов о природе и "лицах" власти связан с появлением в 1974 году работы Стивена Льюкса "Власть: Радикальный взгляд". Льюкс принял критику Бэкрэком и Бэрэтцем далевского "одномерного" взгляда на власть, но посчитал, что и их "двухмерная" концепция не охватывает всех форм существования власти. Льюкс подчеркнул, что как плюралисты, так и их критики неправомерно сводят анализ исключительно к поведенческим аспектами власти. Понятие "власть", по его мнению, не ограничивается поведением (действиями и недействиями), а учитывает также контроль над ценностями и убеждениями. Его "трехмерный" взгляд сохраняет предыдущие два лица власти, но не ограничивается ситуациями открытого конфликта намерений (Даль) или подавления скрытого (но осознаваемого обеими сторонами) конфликта путем недопущения его в сферу принятия решений (Бэкрэк и Бэрэтц), а включает ситуации, когда между субъектом и объектом нет видимого (открытого или скрытого) конфликта. Говоря о "третьем лице власти", Льюкс подчеркивает, что "высшая и наиболее коварная форма осуществления власти — это предотвращение, в той или иной степени, возможного недовольства людей путем формирования у них таких восприятий, знаний и преференций, которые обеспечили бы принятие людьми своих ролей в существующем порядке вещей — или в силу того, что они не видят альтернативы этому порядку, или потому что считают его божественно предопределенным или выгодным". Иными словами, субъект осуществляет власть над объектом не только, когда заставляет объект делать то, что тот не хочет делать, но и когда формирует его желания. Между субъектом и объектом нет конфликта преференций (субъективных желаний и целей), но есть конфликт интересов: объект действует в соответствии со своими намерениями, но вопреки своим реальным (объективным) интересам, которые он не осознает.
В соответствии с этим Льюке предлагает исключить из определения власти ссылки на "конфликт преференций", заменив его на "конфликт интересов", поскольку понятие "интерес" включает не только субъективные преференции (намерения, цели), но и что-то такое, что люди могут и не осознавать. Это, по его мнению, позволяет увидеть и учесть все "лица" власти. Льюкс предлагает следующее определение власти: "А осуществляет власть над Б, когда А воздействует на Б вопреки интересам Б". Это определение, как подчеркивает Льюке, углубляет "одномерный" и "двухмерный" взгляды, где власть по существу определяется как воздействие вопреки интересам объекта, но "интересы" понимаются слишком узко и сводятся к субъективным (осознанным) желаниям индивидов, к их преференциям и целям.
Интересы людей, считает Льюкс, не всегда совпадают с их преференциями. Люди иногда совсем не осознают свои интересы ("реальные интересы") или имеют о них ошибочные представления. Преференции и желания могут быть продуктом социальной системы и властного контроля и часто не соответствуют "реальным" интересам людей. "Реальные" интересы, по Льюксу, это то, что люди выбрали бы в условиях "относительной автономии", то есть в ситуациях где над ними бы не осуществлялась власть. Поскольку, как считает Льюкс, между теми, кто осуществляет власть и теми, кто является ее объектом, неизбежно возникает расхождение интересов, потенциальный конфликт между ними существует всегда, даже при отсутствии каких-либо внешних его проявлений. Поэтому власть, по Льюксу, осуществляется и тогда, когда субъект ее не осознает. Предвидя возможность ситуаций, где намерения субъекта соответствуют "реальным" интересам объекта, но при этом противоречат его субъективным преференциям, Льюке вводит понятие "краткосрочная власть" (short-term power). Как только объект начинает осознавать свои "реальные" интересы, "краткосрочная власть" самоуничтожается.
Хотя большинство исследователей признает значительный вклад Льюкса в развитие представлений о власти и отмечает ряд важных идей и преимуществ его подхода, Льюксу не удалось избежать их резкой и во многих случаях справедливой критики. Критика, в частности, коснулась его определения "реальных интересов", правомерности введения понятия "краткосрочная власть" и, в целом, видения власти как непременно наносящей вред объекту. Действительно, почему власть не может осуществляться в интересах объекта? Что дает основание считать, что в условиях "относительной автономии" человек обязательно выберет свои "реальные" интересы? Возможно ли вообще такое состояние (даже гипотетически)? Почему выбор будет указывать именно на "реальные" интересы объекта, а не просто на какие-то другие его преференции? Почему скрытое формирование убеждений и установок объекта считается "полноправной" формой власти ("третье лицо власти"), в то время как его зеркальное отражение — действия субъекта в интересах объекта, не осознающего свои интересы, — лишь ее аберрацией — властью "краткосрочной"? На наш взгляд, Льюке не смог найти убедительные ответы на эти вопросы.
Наряду с рассмотренными подходами, связанными с бихевиористской проблематикой и акцентом на контроле за поведением, большую популярность, особенно в 1960-1970 годы, получили концептуализации власти с помощью понятий зависимости и обмена. Оставаясь в рамках той же общей традиции, П.Блау, Дж.Хоманс, Дж.Зибаут и Х.Келли, Р.Эмерсон, Б.Бэрри, Дж.Хэрсаньи предложили несколько иное объяснение власти и механизма ее функционирования, стремясь вписать понятие в теорию социального обмена. Власть рассматривается здесь в терминах экономического анализа, фокусирующего внимание на выгодах и издержках, получаемых акторами в процессе их взаимодействия.
Основой власти и ее обязательным элементом является отношение зависимости, возникающее между субъектом и объектом. Ее источник, по мнению теоретиков социального обмена, заложен в неравном распределении материальных, социальных, духовных и политических ресурсов, которое ведет к неравным результатам (выгодам и издержкам) в отношении обмена между субъектом и объектом. У субъекта отсутствуют необходимые ему для достижения своих целей ресурсы или их недостаточно. Если он не может получить необходимые ресурсы из других источников, он вынужден повиноваться воле субъекта, поскольку именно субъект обладает теми ресурсами, которые нужны объекту. Таким образом, зависимость возникает, когда результаты деятельности актора зависят не только от его собственного поведения, но и от действий других акторов, то есть детерминированы взаимодействиями. Зависимость не является постоянной. Она возрастает прямо пропорционально ценности ресурсов, которыми может обеспечить субъект, и снижается по мере расширения доступа к альтернативным источникам этих ресурсов. В отличие от объекта, субъект не зависит от ресурсов объекта или зависит от них в меньшей степени. Власть является функцией зависимости: способность субъекта преодолеть сопротивление объекта заложена в зависимости объекта от субъекта и коррелирует с ней: чем сильнее зависимость, тем больше власти, и наоборот. Таким образом, субъект обладает властью над объектом и может влиять на его поведение в той степени, в какой он может определять и контролировать ожидаемые объектом награды и издержки (rewards and costs).
Для многих авторов, рассматривающих власть в терминах зависимости и обмена, результат власти не сводится к контролю за поведением объекта. В частности, Б.Бэрри подчеркивает, что властью может считаться лишь такое отношение между субъектом и объектом, в котором выгоды, получаемые сторонами отношения, неравны: "А имеет власть над Б если, и только если максимальная чистая выгода А от подчинения Б влечет за собой или чистые потери Б, или меньшую чистую выгоду Б по сравнению с А". Если Б получает выгоду, равную выгоде А, то такое отношение следует считать "обменом", но не "властью". Многие исследователи фактически сосредоточивают внимание именно на выгодах субъекта и потерях объекта как важнейших характеристиках власти и неравномерном распределении благ как следствии и показателе власти. Распределение власти рассматривается как распределение материальных и социальных наград. В этом смысле обладание и осуществление власти может иметь место и без повиновения объекта субъекту.
Одной из наиболее разработанных концепций власти является концепция Питера Блау — крупнейшего теоретика социального обмена. Блау считает власть разновидностью социального обмена, определяя ее как "способность индивидов или групп навязывать свою волю другим вопреки их сопротивлению через угрозу наказания или отказа в регулярных вознаграждениях, так как и первое, и второе обладают эффектом негативной санкции". Блау ограничивает власть сферой негативных санкций, но подчеркивает, что последние не сводятся к физическому принуждению или угрозе такого принуждения: "Люди могут подчиняться из страха потерять работу, подвергнуться остракизму, платить штраф или утратить социальное положение". При этом граница между негативными и позитивными санкциями часто оказывается размытой. Единственное различие между наказанием и вознаграждением проявляется в контексте "изначального положения, в котором находится индивид, когда кто-то пытается повлиять на него... .независимо от того, стало ли ему хуже или лучше после начала взаимодействия". Но само это изначальное положение, пишет Блау, "становится неясным, когда награды делают реципиента зависимым от источника поступления, превращая в объекта его власти, поскольку они вызывают ожидание наград, лишение которых воспринимается как наказание".
Блау рассматривает властные отношения как имманентно асимметричные ("взаимная зависимость и взаимное влияние равной силы свидетельствуют об отсутствии власти") и "основывающиеся на чистой способности индивида отказать в вознаграждении или использовать наказания в отношении других — способности, которая остается после учета того сопротивления, которое может быть оказано". Блау подчеркивает, что власть характеризует способность "неоднократного навязывания воли другим, а не единичный пример влияния на их решения, какими важными бы они ни были ". Он указывает, что не все виды навязывания воли могут считаться властью. "Побуждение индивида к предоставлению услуг за вознаграждение не содержит осуществления власти над ним", — пишет Блау. Противоположно совету, где субъект подсказывает объекту как тот может получить выгоду, во властном отношении субъект направляет объекта делать то, что хочет субъект. В отличие от прямого физического принуждения власть заключает в себе элемент добровольности: объект может предпочесть наказание повиновению. Как и любые другие подходы, концептуализации власти в терминах зависимости и обмена вызвали критику со стороны оппонентов. Было отмечено, что не все формы власти могут быть адекватно представлены как разновидности отношений обмена и зависимости (например, манипуляция или сила). Подверглись сомнению и попытки включить в число обязательных элементов власти, наряду с подчинением, критерии выгоды субъекта и потерь объекта: как, например, следует трактовать ситуацию, когда субъект добился подчинения объекта ценой высоких издержек, сделавших попытку осуществить власть невыгодной для него, если в момент подчинения он считал ее выгодной? Опять же, объектом критики стали идеи, характерные не только для данного подхода, но и для всей "секционной" традиции — идеи конфликта, асимметрии, негативных санкций и др.
