Опираясь на сформулированное выше понимание конфликта, подчеркнем, что сталкиваться и противоборствовать могут и совпадающие и противоположные по своему конкретному содержанию интересы. Это особенно важно при обращении к рассмотрению политических конфликтов. Здесь сталкиваются противоположные интересы властвующих и подчиняющихся, но стремящихся к одному и тому же - к власти.
Примером и моделью столкновений как противоположных, так и совпадающих интересов могут быть повторяющиеся на протяжении многих тысяч лет отношения купли-продажи. По-видимому, именно конфликты между покупателями, стремящимися купить подешевле, и продавцами, имеющими противоположный интерес - продать подороже, а также конфликты между несколькими покупателями, желающими купить один и тот же товар и тем самым «набивающими» ему цену, или независимыми друг от друга продавцами такого товара, «сбивающими» ее, являются самыми типичными экономическими конфликтами в любом обществе, где существуют товарные, рыночные отношения. (Заметим в скобках, что именно это обстоятельство позволяет попытаться определить понятие «рынок» через понятие «конфликт»: «Рынок это не что иное, как открыто признаваемый конфликт в области экономических интересов при наличии правил торга, купли-продажи, сделки».)
Историческая наука располагает данными, вынуждающими признать, что все громадное множество таких конфликтов присуще, так сказать «товарному», т. е. хотя и ограниченному, но все же очень протяженному периоду в истории человечества. Однако эти же данные заставляют признать и то, что из истории в целом так же нельзя исключить противоборство, конфликт, борьбу, как нельзя отменить господство и подчинение в отношениях между людьми.
Об этом хорошо написал М. Вебер, один из самых выдающихся ученых, когда-либо изучавших человеческое общество. «Из культурной жизни нельзя устранить борьбу. Можно изменить ее средства, ее объект, даже ее основное направление и носителей, но не борьбу как таковую. Она может быть не только внешней борьбой между враждующими людьми за внешние блага, но и внутренним борением любящих... и, наконец, борьбой с самим собой в душе человека, но так или иначе борьба никогда не прекращается и последствия ее подчас наиболее серьезны там, где она наименее заметна, и в наибольшей степени приближается к тупому, удобному безразличию, к иллюзорному самообману или совершается в форме "отбора". Мир означает перемещение форм борьбы или борющихся сторон, или объектов борьбы, или, наконец, изменение шансов "отбора" и ничего другого. Выдержат ли эти перемещения испытания этического или иного оценивающего суждения и при каких условиях, нам совершенно неизвестно. Лишь одно не подлежит сомнению: при оценке любых общественных отношений, независимо от их характера и структуры, необходимо установить, какому типу людей они дают в процессе внешнего или внутреннего отбора мотивов оптимальные шансы на господство»29.
Дав возможность читателю ознакомиться благодаря этой обширной цитате с одним из важнейших положений концепции М. Вебера, попытаюсь раскрыть смысл сказанного другими словами. Люди борются между собой не только потому, что они делятся на мужчин и женщин, богатых и бедных, черных, желтых и белых, живущих в столице государства или на его границах, но прежде всего потому, что одни из них участвуют во власти, а другие нет, одни господствуют, а другие подчиняются.
Можно по-разному понимать власть - в семье, на производстве или в государстве, но она всегда связана с тем, что одни люди распоряжаются деньгами, ресурсами, влиянием и, в конечном счете, другими людьми. Ссору по поводу распределения расходов в скромном семейном бюджете и масштабный международный конфликт, а также сотни тысяч других конфликтов объединяет то, что в каждом из них так или иначе, в той или иной мере затрагивается вопрос об авторитете и власти, господстве и подчинении, использовании влияния каждого из участников. Это отношение господства и подчинения, борьба за ресурсы и влияние, за установление, сохранение или смену власти и составляет политическую составляющую социального конфликта. При этом конкретные цели участников конфликта, лежащие в их основе интересы далеко не всегда непосредственно связаны с отношениями по поводу власти, т. е. с самой политикой.
Даже когда конфликт имеет форму чисто политического противоборства и развертывается, например, в рамках избирательной кампании в том или ином регионе, участвующие в нем группы зачастую преследуют отнюдь не политические цели. Обобщая и -анализируя данные региональных выборов в России, внимательный наблюдатель отмечает: «Конфликты между различными фракциями и группировками региональной элиты за немногочисленными исключениями имели и имеют не идейно-политический характер... Та или иная монополия и связанная с ней рента остаются традиционным содержанием социально-групповых, клановых интересов». Политика в данном случае лишь оформляет и закрепляет стремление к реализации иных, не политических в своей основе интересов.
Но столкновение подобных интересов, равно как и противоборство одного члена семьи, мечтающего о мотоцикле, с интересами другого - того, кто хочет новые сережки, неизбежно приобретают еще один аспект: чья возьмет? Кто кому подчинится? Конечно, это касается и таких явлений как купля-продажа, забастовка, конкуренция торговых фирм или территориальные споры между государствами.
Политические конфликты, будучи следствием противоборства в сложной и многоуровневой системе отношений господства и подчинения, не только являются одним из видов социальных, общественных конфликтов, но как бы «встроены» во многие из них. Социальные конфликты проявляются как политические, если в них наряду с теми конкретными интересами, которые вызвали данный общественный, например, экономический конфликт, затрагиваются интересы удержания и перераспределения власти.
Конфликт, вызванный столкновением подобных интересов далеко не всегда принимает форму ссоры, скандала или военного столкновения. Он может протекать вполне мирно и уживаться с сотрудничеством по другим вопросам. «Каждой сложной социальной системе присущи и конфликтные, и интеграционные тенденции превалируют либо те, либо другие в зависимости от того, какие ценности и структуры избирает и создает общество», - писал в этой связи уже упоминавшийся Т. Парсонс. Можно привести примеры, подтверждающие эту мысль. Так, табачные монополии, борющиеся друг с другом за господство в сфере производства и сбыта своей продукции, выступают единым фронтом против попыток запретить рекламу сигарет, а мусульманские государства, соперничающие за наиболее благоприятные условия сбыта своей нефти и доминирование на нефтяном рынке, нередко занимают общую позицию по отношению к защите и сохранению религиозных святынь или иных ценностей ислама.
Таким образом, можно сделать вывод: политические конфликты обязаны своим возникновением не только заинтересованности его участников в непосредственном получении, укреплении или смене власти, но и столкновению любых интересов, затрагивающих политические отношения. Вместе с тем, политические конфликты не исключают сотрудничества его участников.
Этика управления политическим конфликтом
В управлении политическим конфликтом очень велико значение этических норм и регуляторов. Именно нравственно-мировоззренческая система этих норм определяет общественную и индивидуальную моральную оценку целей и средств политического противоборства, их соотнесения с категориями добра и зла, оправдание, осуждение и уровень поддержки «справедливой» или «несправедливой» позиции в конфликте, «правоты» и «неправоты» его участников и т. д.; то есть, в конечном счете, духовную мотивацию политической деятельности.
Понятно, что, взяв за нравственную основу этой деятельности заповедь «Не убий», максиму основателя ордена иезуитов И. Лойолы «цель оправдывает средства» или советы Н. Макиавелли, мы выберем существенно отличающиеся стратегии. При этом важно подчеркнуть, что отдельные люди и даже очень значительные, выдающиеся личности, участвующие в политике, этическую оценку своих действии всегда соотносят, а иногда и отождествляют с нормами тон политической общности, группы, к которой они принадлежат. Констатация того, что «самые нравственные и добросовестные люди участвуют в той партийной политике, которую признает нужной партия, часто так же мало заботящаяся о соображениях личной морали, как и государства в международных отношениях, сделанная Г. Зиммелем, стала одной из «точек роста» современной социологии, политологии и этики и нашла свое многократное подтверждение, в частности, в истории нашей страны. Не только из книг, но и из собственного личного опыта едва ли не каждый из нас знает, что после 1917 г. нравственным в политике у нас считалось все, что служит победе коммунизма, затем то, что отвечает нуждам коммунистической партии и Советского государства, ныне все чаще эффективность (прежде всего выраженная в деньгах) служит если не мерилом нравственности, то оправданием безнравственности.
Отдавая должное изяществу сконструированной В. А. Лефевром ситуации, трудно удержаться и не напомнить формулировку по существу той же дилеммы, вставшей перед обитателем замка Эльсинор принцем Гамлетом. Вот уже сотни лет люди повторяют вслед за героем Шекспира гениальное:
Быть или не быть - таков вопрос:
Что благородней духом – покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Иль, ополчась на море смут, сразить их
Противоборством ?...
А затем продолжают:
... Так трусами нас делает раздумье,
И так решимости природный цвет
Хиреет под налетом мысли бледным..,.
Если сопоставить, каким видят Гамлета те, кто «знаком» с ним, то окажется, что у каждого свое представление о нем. Есть и такие, кто, высоко ценя трагедию Шекспира как художественное произведение, отнюдь не восторгается Гамлетом как человеком. Вот два крайних мнения о нем. В глазах выдающегося немецкого литератора И. В. Гете Гамлет - «прекрасное, чистое, благородное, высоконравственное существо». А замечательному русскому писателю И. С. Тургеневу Гамлет видится совсем другим: «Он весь живет для самого себя, он эгоист... он скептик и вечно возится и носится с самим с собой>.
Размышления о предпочтительности тех или иных этических норм поведения в конфликте имеют продолжительную традицию. К ней можно отнести и эстетствующего денди Барбэ д'0ревильн, эпатировавшего французскую буржуазную публику прошлого века такого рода высказываниями: «Для Господа нашего Иисуса Христа большое счастье, что он был Богом, как Человеку ему не хватало характера»; и идеологов пролетарской революции, убежденных в том, что «кто не с нами - тот против нас» и что «если враг не сдастся, его уничтожают».
Впрочем, противоположных суждений на этот счет, высказанных от библейских времен до наших дней, при желании можно припомнить ничуть не меньше. Как же та или иная этическая система влияет на выбор стратегии, сказывается на управлении конфликтом?
Сопоставляя стратегии возможного взаимодействия сторонников «первой» и «второй» этических систем, будем исходить из того, что приверженцы каждой из них объединены в отдельные группы, находящиеся в конфликте друг с другом.
В этом случае стратегической целью «первых» должно являться достижение компромисса, а стратегия их будет состоять не в полном и окончательном разгроме противника, а в поиске такого компромисса. Конечно, приверженность этой системе этических ценностей не означает, что в политической практике компромисс может добываться любой ценой и что ее сторонники не должны уметь или хотеть извлечь из него максимум выгоды прежде всего для самих себя.
