— состоит из элементов, находящихся во взаимодействии и взаимозависимости;
— целостность, образуемая совокупностью элементов, не сводима к их сумме;
— элементы, интегрируемые в целостность, обретают системные качественные признаки, не тождественные индивидуальным;
— отношения взаимодействия и взаимозависимости элементов закономерны и подчиняются правилам, не зависящим от каждого из них;
— система как целое реагирует на влияние среды и импульсы, исходящие изнутри ее, от составляющих элементов.
Универсальные свойства системы государственного управления — отправной пункт в изучении ее специфических признаков.
Система государственного управления, в отличие от социального, частью которого она является, формируется и функционирует целерационально: на основе определенных идей и ценностей (монархических, либерально-демократических, социалистических, религиозных и др.). В зависимости от того, на какой идейно-ценностной базе строится политическая система в данном обществе, таково и духовное основание системы государственного управления как ее подсистемы. Каков тип политической системы и ее ядра — государства, таков и характер государственного управления.
Специфика системы государственного управления заключается также в том, что реализация ее функций, наряду с решением собственно управленческих задач, служит обеспечению государственной политической власти, поскольку именно она обладает монополией на издание законов и применение легитимного принуждения, без чего государственное управление невозможно.
Функциональные взаимосвязи органов управления подразделяются на вертикальные и горизонтальные. Первые означают следование одних органов предписаниям других: местного самоуправления — региональным органам управления, а региональных — правительству страны. Это — связи соподчинения. Централизация государственного управления всегда базируется на вертикальных связях. Вторые (горизонтальные связи) характеризуются взаимодействием управленческих органов как относительно самостоятельных и равноправных по своим полномочиям в рамках установленных законом предметов ведения. Это — связи координации и сотрудничества. Вертикальные связи имеют тенденцию к доминированию над горизонтальными, поскольку государственной власти присуще свойство централизации и концентрации. Такая тенденция встречает противодействие со стороны территориальных органов управления. Системные взаимосвязи субъектов управления динамичны; они реализуются и воспроизводятся в виде живых противоречий, регулируемых и разрешаемых в рамках конституционных норм путем усовершенствования схемы распределения полномочий и предметов ведения.
Управленческие статусы субъектов различных уровней связаны с распределением политического пространства. Субъект высшего уровня функционирует в границах всего политического пространства. Региональный субъект действует в пределах региона; субъект местного самоуправления — в административно очерченных рамках местного сообщества. Дифференциация субъектов (органов управления) проявляется в структуре управляемого объекта. Сфера жизнедеятельности общества, связанная с общенациональными интересами, — объект центральных органов управления; сфера трудовой, политической и социокультурной деятельности, составляющая круг специфических, региональных интересов, — объект заботы региональных институтов; то, что связано исключительно с удовлетворением интересов местного сообщества, — предмет ведения органов самоуправления.
Системные взаимосвязи органов управления, поскольку они иерархизированы, образуют структуру в виде пирамиды, основание которой составляет множество органов местного самоуправления, а вершину — центральные институты власти и управления. Вертикаль власти “снизу” “доверху” — стержень такой структуры. Она может быть выражена жестко или мягко (пунктиром) в зависимости от типа политического режима.
Нельзя обойти вопрос об историческом характере системы государственного управления. Каждая конкретная система формируется, изменяется, развивается или деградирует вместе с государством, подсистемой которого она является.
Конкретный тип системы определяется в основном характером политического режима, а также другими особенностями государственного устройства общества. На своеобразие системы влияют и многие прочие факторы, в том числе: уровень развития данного общества, состояние политической культуры, политические традиции, господствующие формы религии, конкретная историческая ситуация и даже территориально-географические условия страны. Едва ли нужно доказывать, что между системами государственного управления в европейских и восточных исламских государствах имеются существенные различия. Если, скажем, в европейских странах церковь отделена от государства, то в исламских религиозные учреждения — один из главных элементов системы, а догматы Корана — ее идеологическая основа. Даже в странах со сходными формами государственного устройства имеют место различные модификации в принципе тождественных систем власти и управления. Об этом пойдет речь в следующей главе.
Присущая каждому государству общая (для него) система управления не является единственной. Наряду с ней и на ее основе выстраиваются системы управления отдельными сферами общественной жизни: экономической, политической, социальной, культурной и т.д. Кроме того, разрабатывают свои частные системы управления хозяйственно-экономические субъекты, общественно-политические объединения, церковь и пр. институты.
Универсальные признаки системы государственного управления, сложившиеся в политической истории мирового сообщества, проявляются и модифицируются в многообразии признаков, специфических для каждого государства и частных отдельных сфер государственной жизни. Своеобразие систем отмечается во всем: в концептуальной основе, в характере и структуре управляющих субъектов и взаимосвязях между ними, в наборе управленческих функций, в их конкретном содержании, в принципах и методах управления. Неизменными остаются объективная необходимость бытия системы государственного управления, ее неразрывная связь с властью и основные элементы: управляющий субъект, управляемый объект и субъектно-объектные отношения.
Общая модель системы государственного управления не остается неизменной и в рамках одного и того же политического режима. В зависимости от характера приоритетных задач, решаемых государством на том или ином конкретном историческом этапе, изменяются цели системы и в целом стратегия государственного управления. Это, естественно, влечет за собой определённую модификацию организационных структур, институтов и, что особенно важно подчеркнуть, механизма мотивации активности ведущих субъектов управления и стимулирования позитивных моментов обратной связи. В условиях стабильного функционирования данной общественной системы демократического типа утверждается система государственного управления, ориентированная на инновационный характер участия управляемых в реализации функций, системы. В ситуации кризиса возникает необходимость в мобилизационной государственно-управленческой стратегии, а соответственно и в определенной перестройке общегосударственной системы управления. Антикризисная система государственного управления существенно отличается от той, которая функционирует в стабильных обществах, в преуспевающих странах.
Итак, подытоживая вышесказанное, можно сделать следующий вывод. Система государственного управления образуется подсистемами целей и принципов осуществления властно-управленческого воздействия на общественную жизнедеятельность, выражаемого обычно в правовых формах, и включает организационные структуры государственного аппарата (государственные органы), систему государственной бюрократии (персонал государственной службы), совокупность реализуемых функций и используемый при этом комплекс методов, средств и ресурсов, а также прямые и обратные взаимосвязи между субъектами и объектами управления, необходимые при этом информационные потоки, документооборот и т.п. Специфика системы государственного управления зависит от множества факторов: уровня развития социума, особенностей национальной культуры, конкретной исторической ситуации, задач первостепенной важности, стоящих перед государством и т.п.
3. ГОСУДАРСТВО КАК СУБЪЕКТ МОДЕРНИЗАЦИИ.
«Промедление смерти подобно».
(Пётр Великий)
В современных социальных науках термин «модернизация» имеет достаточно широкое значение, включая в себя любое приобретение обществом современного вида. В первой главе настоящего исследования мы обозначили две основных трактовки данного понятия: согласно одной из них, модернизация – переход от традиционного общества к индустриальному; согласно другой – достижение равноправного положения по отношению к так называемым «развитым» странам. Вне зависимости от конкретной интерпретации термина, очевидным является следующий факт – роль государства в процессе модернизации является весьма значительной, а, зачастую даже определяющей. Подробному доказательству и детализации этого тезиса будет уделено достаточное внимание в дальнейшем, а в данный момент важно отметить следующий факт: по сути дела, перманентное осуществление модернизации является одной из важнейших функций государства, элементом государственного управления, поскольку страна, отстающая в мировой экономической и технологической гонке, обречена на жалкое существование в качестве «сырьевого придатка». В принципе, такое положение дел отнюдь не ново в мировой истории: на протяжении всего существования человечества слабейшие в экономическом, военном, технологическом отношении государства становились лёгкой добычей сильнейших; но, в связи с резким ускорением темпов развития (иначе – убыстрением социального времени) эта проблема стала одной из актуальнейших в современном мире.
В истории Нового Времени известно классическое деление стран на три «эшелона модернизации». Первый эшелон – так называемые «страны старого капитализма» (Англия, Франция), в которых модернизационный переход осуществлялся за счёт эндогенных факторов и de facto происходил без вмешательства государства. Второй эшелон – «страны молодого капитализма» (Германия, Италия, Россия), в которых скачок в развитии был совершён за счёт прямого вмешательства государства в экономическое, технологическое и культурное развитие общества. Страны третьего эшелона (exempli gratia: Бразилия, Аргентина и прочие государства Латинской Америки) включились в мировой модернизационный переход позднее всех, и, разумеется, их осовременивание происходило также не без участия государства. Как видно из вышеприведённого примера, в подавляющем большинстве случаев основным субъектом модернизации было государство, руководство которого осознало необходимость социально-экономических трансформаций. Импульсы запаздывающей модернизации задавались лидерами глобальной «гонки», представляющими высокоэффективную модель динамично развивающегося общества и, зачастую, одновременно, выступающим для традиционных, отстающих обществ фактором внешней угрозы.
Для стран, вынужденных идти по пути догоняющей модернизации, по сути дела, нет альтернативы «этатистской» (т.е. основанной на прямом государственном вмешательстве) модели модернизационного перехода, поскольку никакой другой субъект не способен в относительно краткие сроки мобилизовать все ресурсы общества и осуществить столь резкий скачок в социально-экономическом развитии. Государство выступает как своеобразный центр, определяющий характер и направленность общественных преобразований. Поскольку коренные изменения в социально-экономическом устройстве неизбежно влекут за собой маргинализацию огромных масс населения, усиление социальной нестабильности, необходимо наличие сильной государственной власти, способной урегулировать социальные конфликты, минимизировать потери и спасти общество от возможного распада. Государственного контроля неизбежно требуют все основные направления социально-экономических трансформаций при осуществлении догоняющей модернизации:
