Западники и славянофилы - дискуссия по поводу цивилизационной политической идентичности России

В 1839 г. Белинский уехал в Петербург для работы в журнале "Отечественные записки". Он все еще был поклонником философии Гегеля ("Все действительное - разумно, все разумное - действительно"). Уже в своих первых статьях он стал доказывать разумность устройства окружающего мира. Жизнь самого В.Г. Белинского была очень тяжела, много страданий он видел вокруг, и известная формула Гегеля уже не казалась ему абсолютно верной. Он искал "правильную" философскую систему и не находил Жизнь была намного сложнее и противоречивее, чем абстрактные системы великих немецких философов. И В.Г. Белинский отказывается от всяких философских систем и с 1842-46 гг. в своих критических статьях стал рассматривать мир с точки зрения социальности, фактически гуманизма, т.е. с точки зрения того, как живется в мире человеку. Он уже не считал разумным наличие в России самодержавия и крепостного права. Он стал считать, что существующее в России общественное устройство несовершенно и его надо улучшать. Вскоре В.Г. Белинский увлекся сочинениями французских социалистов. Он стал считать, что главным требованием времени было проведение принципа гуманизма во все стороны жизни. Так от социальности В.Г. Белинский переходит к социализму, популярность которого наблюдалась в Европе в то время. В.Г. Белинский знакомится с произведениями Сен-Симона, Прудона, Фурье, Маркса и др. В 1841 г. в письме к Боткину он пишет: "Социальность…вот девиз мой" "Я теперь в новой крайности - это идея социализма, которая стала для меня идеею идей, бытием бытия…".

Так в 40-е гг. XIX в. стало оформляться революционно-социалистическое течение в общественном движении. Приветствуя социалистический идеал истинно справедливого общества, где "не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди", Белинский вместе с тем скептически относился к реформаторским проектам некоторых западноевропейских социалистов. Белинский полагал, что новое общество вряд ли установится "временем, без насильственных переворотов, без крови". Белинский признавал прогрессивность буржуазных порядков по сравнению со средневековыми и считал, что ближайшей задачей преобразований в России является уничтожение патриархально-крепостнических форм жизни (прежде всего крепостного права), проведение ряда демократических реформ. Одним из лучших произведений В.Г. Белинского в революционно-демократическом духе является его "Письмо к Гоголю", написанное в 1847 г. за границей во время лечения. В конце 40-х гг. происходит духовное перерождение Н.В. Гоголя, он начинает пересматривать свое творчество с точки зрения религиозности. С новым душевным настроем в 1847 г. в Петербурге он опубликовал "Выбранные места из переписки с друзьями". Писатель излагал свои главные идеи - бороться с недостатками общественного устройства следует путем исправления самого человека, выражал сомнение в действенной, учительской функции художественной литературы, излагал программу выполнения своего долга перед всеми "сословиями" и "званиями", от крестьянина до высших чиновников и царя. Книга произвела тяжелое впечатление даже на личных друзей Гоголя своим тоном пророчества и учительства, проповедью смирения; осуждениями прежних своих сатирических трудов, в которых русская литература видела одно из своих лучших украшений; полным одобрением существующих порядков. Религиозно-философские идеи Н.В. Гоголя не были восприняты Белинским. Он стал доказывать, писателю ошибочность его новых взглядов. В.Г. Белинский писал, что Россия представляет из себя "ужасное зрелище страны, где торгуют людьми", где "нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей". В 1848 г. В.Г. Белинский умер, но "Письмо к Гоголю" в тысячах списков без купюр разошлось по России.

На социалистические позиции в 40-е гг. переходит и А.И. Герцен. В 1847 г. он уехал за границу убежденным западником. Первое впечатление А.И. Герцена от Европы - "мелкий, бездушный, скаредный разврат торгаша", пропитавший западную жизнь, потрясло его. Очень скоро Герцен разочаровался в западной действительности. Он увидел, что капитализм не спасает от нищеты, и что западная демократия предоставляет своим гражданам формальные свободы. Когда он увидел, как жестоко западноевропейская буржуазия, на которую он возлагал такие большие надежды, так жестоко расправилась с парижскими рабочими в июне 1848 г., он оставил свои западнические настроения. В 1848-49 гг. он пишет книгу "С того берега", затем "Русский народ и социализм", "Старый мир и Россия", в которых А.И. Герцен разрабатывает новую теорию "русского социализма" (народничество).

Основные идеи Герцена заключались в следующем. Построить в России социализм (справедливое общество) можно, если в основе нового общества будет община (крестьянская с ее коллективизмом и самоуправлением). России необходимо миновать капитализм, пороки которого разъедают Европу, а потому ей следует двигаться по некапиталистическому пути: от крепостничества - к социализму. Если в России совершится революция, то она будет не политической, а социальной, так как русский народ чужд политике. Преобразования необходимо провести с помощью радикальных реформ сверху. Он осознал всю опасность "крестьянской революции", которая в условиях России с неизбежностью приняла бы формы все разрушающего бунта. Крепостное право необходимо ликвидировать, дав землю крестьянам без выкупа, сохранив общину. Так же необходимо ввести гражданские свободы и демократическое правление.

Идеологами социалистического течения стали также Н.Г. Чернышевский, Н.П. Огарев, Н.А. Добролюбов, М.А. Бакунин. В 1852 г. А.И. Герцен уехал в Лондон и основал там Вольную русскую типографию, в которой с 1855 г. стал издавать газету "Колокол".

В последующие три десятилетия русский социализм будет занимать ведущее место в русском общественном движении.

С 1845 г. в Петербурге чиновник Министерства иностранных дел М.В. Буташевич-Петрашевский стал собирать друзей на свои "пятницы". В его кружок входили студенты, преподаватели, офицеры, литераторы, чиновники, художники и др. Убежденный последователь французского социалиста-утописта Шарля Фурье, Петрашевский пытался пропагандировать его идеи. Свою деятельность М.В. Петрашевский считал абсолютно легальной. Разрабатывал программы освобождения крестьян с землей, размышлял об образовании, организации республиканского государства, юридических новшествах. В 1849 г. Петрашевский и около 40 чел. были арестованы. Во время следствия более 250 чел. привлекались по этому делу, но смогли установить лишь "заговор идей", так как кружок не имел ни программы, ни устава. Это не помешало приговорить 21 чел. к смертной казни. После произнесения приговора и инсценировки расстрела было объявлено о замене казни бессрочной каторгой. В 1856 г. вышел на поселение в Иркутске.

Александр Иванович Герцен (1812-1870) прожил до предела трагическую (смерть детей и жены, ссылки, преследования и разочарования), но вместе с тем и интересную жизнь, до краев наполненную думами о России, о ее лучшей будущности. В 1847г. Герцен навсегда покидает Россию, но до конца дней живет ее интересами. В 1853 г. в Лондоне он основал вольную русскую типографию, в которой стал печатать запрещенные на родине цензурой произведения (с 1855 альманах "Полярная звезда", а с 1857 по 1867, вместе с Огаревым газету "Колокол").

Первоначально Герцен рассматривал славянофильство исключительно как реакцию на попирающие национальность реформы Петра I, реакцию против петербургского периода. Саму эту критику Герцен признает отчасти правильной, но славянофилы на этом, по его мнению, зациклились, отождествив ответ с вопросом. Если славянофилы во многом превозносили византинизм, то Герцен называет его "бездонным стоячим болотом, в котором исчезли следы древнего мира". Византия для него Рим времен упадка, где личность была поймана в двойные сети: полностью была поглощена государством, неограниченной властью императора и церковью. По его мнению, "восточная церковь проникла в Россию в цветущую, светлую киевскую эпоху, при великом князе Владимире. Она привела Россию к печальным и гнусным временам... Она обучила царей византийскому деспотизму, она предписала народу слепое повиновение...". А Петр I "парализовал влияние духовенства, это было одним из самых важных его деяний...". Как видно, взгляды славянофилов и Герцена на историческое прошлое и его смысл прямо противоположны. Это подтверждают его следующие слова: "Мы свободны от прошлого, ибо прошлое наше пусто, бедно и ограничено. Такие вещи, как московский царизм или петербургское императорство, любить невозможно". Поэтому "прошлое русского народа темно; его настоящее ужасно, но у него есть права на будущее".

Особенно не удовлетворяет Герцена в славянофилах то, что они не обратили внимание на противоречие между свободой личности и государства, не входили в подробности славянского политического устройства. Для Герцена же "нет ничего устойчивого без свободы личности". В России же личное право никогда не удостаивалось юридического определения", "личность всегда поглощалась семьей, общиной, а позже государством и церковью" Поэтому Герцен считал, что русская история была историей развития самодержавия и власти, в то время как история Запада является историей развития свободы и прав.

Герцен признает, что многое во взглядах славянофилов ему импонирует, если бы вот только они отказались от "слепого поклонения детскому периоду истории" и от "раболепной византийской церкви", которая помазывает царя и налагает цепь на мысль. Многое в своей критике славянофильства Герцен наследует от Чаадаева, считая, что русская история во многом состоит из развития абсолютизма и закабаления крестьян. Возвращаться не к чему, ибо "государственная жизнь допетровской России была уродлива, бедна, дика". Делить же предрассудки народа, не значит быть с ним в единстве, необходимо наоборот, развивать в нем разум. Герцен приходит к выводу, что "Ни византийская церковь, ни Грановитая палата ничего больше не дадут для будущего развития славянского мира". С его точки зрения к чему надо возвращаться, так это "к селу, к артели работников, к мирской сходке, к казачеству". Так Герцен одной утопии противопоставил другую. Герцен считается одним из идеологов народничества.

Для Герцена необходимость воззрений славянофилов состояла в том, что они пытались рассмотреть "стихии русской жизни, которые они открыли под удобрением искусственной цивилизации". Эти стихии народной жизни, по его мнению, прямиком ведут к социализму, а "это мост, на котором мы можем подать друг другу руку". Однако православие и монархизм Герцен по прежнему отвергал. Тем не менее В.В. Зеньковский справедливо утверждает, что Герцен "чрезвычайно национален", ибо его взрастила та же самая духовная почва, из которой выросло и раннее славянофильство.

Согласно Герцену, Чаадаев пытался сказать, что Россия никогда не жила по-человечески, что прошлое ее было бесполезно, настоящее тщетно, а будущего никакого у нее нет. Хотя Герцен не согласен с выводами Чаадаева, тем не менее он понимал ход его рассуждения, хотя и на свой, революционно-демократический манер: "Кто из нас не хотел вырваться навсегда из этой чудовищной империи, в которой каждый полицейский - надзиратель царь, а царь - коронованный полицейский надзиратель?".

Стан западников, как и славянофилов, был неоднозначен. Герцен с начала 50-х годов обнаруживает расхождения во взглядах с многими представителями западнической идеологии. Особенно с Грановским и Коршем. Герцен к этому времени освоил Фейербаха и был с Огаревым безусловно уверен в смертности души, а Грановский никак не мог с этим согласиться. Ближе всего Герцену был Белинский и новое молодое, позитивистски настроенное поколение, прежде всего это была университетская молодежь, зачитывавшаяся материалистическими работами Герцена, такими как "Дилетантизм в науке" и "Письма об изучении природы".

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10



Реклама
В соцсетях
скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты