Причинная связь — необходимое условие ответственности за соучастие.
Общее учение о причинной связи изложено в главе 7 "Объективная сторона
состава преступления". Здесь мы рассмотрим лишь то, что относится к
особенностям соучастия. Требование причинной связи дает возможность
очертить круг действий, которые относятся к соучастию.
Первое важное правило: соучастие мыслимо либо бо момента совершения
преступления, либо как присоединяющаяся деятельность в момент начала
преступления и во время его продолжения, но всегда до наступления
преступного результата. Это положение высказано еще на седьмом Конгрессе по
уголовному праву и неуклонно соблюдается в законодательстве большинства
государств.
Второй предпосылкой причинной связи является требование, чтобы
соучастники чем-либо активно содействовали преступлению. При этом вновь
возникает вопрос о бездействии. В подавляющем большинстве работ о причинной
связи считается, что и бездействие в уголовно-правовом смысле может
причинять вред, так как любое преступное бездействие всегда представляет
собой неисполнение определенных обязанностей, благодаря чему начинают
действовать вредоносные силы, причиняющие преступный результат, и
причинителем его признается тот субъект, который должен был в данный момент
действовать, чтобы предотвратить преступные последствия. К этому следует
добавить: только то бездействие может считаться соучастием, которое
исполнитель использует как средство, помогающее ему совершить преступление.
Кроме того, обязательно требуется, чтобы соучастник был осведомлен о
действиях исполнителя, а последний— о бездействии соучастника.
Следующей особенностью причинной связи при соучастии надо признать то
положение, что деятельность соучастников в любой стадии совершения
преступления причинно связана с интеллектуально-волевой деятельностью
исполнителя преступления: все нити ведут к сознанию и воле исполнителя.
Совокупные действия всех соучастников при этом становятся необходимым
условием успеха преступной деятельности исполнителя и наступления
преступного результата. К этому нужно добавить, что деятельность
подстрекателя и пособника имеет своим последствием: а) совершение
исполнителем преступного действия; б) преступный результат, наступивший
непосредственно от действий исполнителя.
Содержание и характер вины при соучастии. Как уже было сказано, состав
преступления выполняет исполнитель, но все соучастники отвечают за
преступление, совершенное им, и связующим звеном всех их внешне
разрозненных действий является умысел. Именно он делает преступную
деятельность этих лиц совместной. При такой форме соучастия, как
соисполнительство, действия каждого соисполнителя характеризуются не только
умыслом, но и знанием того, что преступление совершается им совместно с
другими (хотя бы одним) исполнителями. Без этой осведомленности каждый
участник действует самостоятельно и отвечает в пределах им лично
совершенного. Если А. и Б. порознь причинили здоровью В. легкий вред,
который в совокупности образует тяжкий вред, то они отвечают за это только
при условии взаимной осведомленности о совместном причинении тяжкого вреда
здоровью человека. В этом смысле они действуют заведомо сообща, даже если
не было предварительной договоренности. Без такого знания нет
соисполнительства, и речь может идти либо о действиях в одиночку, либо о
посредственном причинении. Если А., желая убить Б., причинит тяжкий вред
его здоровью, а В. добьет его, то А. будет отвечать за покушение на
убийство, а В. — за оконченное убийство.
При соучастии необходимо, чтобы все соучастники знали об исполнителе
преступления, в котором они участвуют. Знание заключается в том, что они
сознают те стороны преступного деяния, которые образуют основные признаки и
элементы состава преступления. Сказанное не требует непосредственного
знакомства с исполнителем; достаточно сознания того, что таковой есть,
преступление им совершается или будет совершено.
Так называемое посредственное соучастие, т. е. подстрекательство к
подстрекательству, пособничеству, либо пособничество подстрекательству или
пособничеству должно рассматриваться как обыкновенное соучастие. Верховный
Суд в таких случаях всегда употреблял очень четкую формулу:
все соучастники должны иметь представление о преступном характере
намерений и действий исполнителя. Не менее важным является вопрос и знания
исполнителем других соучастников. На этот вопрос следует ответить так: если
исполнитель не сознает преступной деятельности подстрекателя, а выступает в
качестве простого орудия в руках подстрекателя, то ни тот ни другой не
могут считаться соучастниками одного и того же преступления. Независимо от
ответственности исполнителя подстрекатель в данном случае должен
рассматриваться как посредственный причинитель. Однако для
подстрекательства не требуется личного общения с исполнителем, т. е.
исполнитель вовсе не должен всегда знать лично подстрекателя. То же самое
можно сказать и о пособнике. Важно лишь, чтобы он знал, что оказывает
помощь исполнителю в совершении преступного акта.[3]
Итак, исполнитель должен всегда отдавать себе отчет, что мысль о
совершении преступления пришла к нему от подстрекателя, а не возникла сама
по себе; при этом неважно, соответствовала ли эта мысль его собственным
желаниям. Но, если подстрекатель использовал заблуждение исполнителя, то
здесь вырисовывается другая картина. То же самое можно сказать и о
пособничестве.
Итак, соучастие возможно там, где у соучастников имеются: а) взаимное
знание о преступной деятельности друг друга; б) единое намерение совершить
одно и то же преступление, хотя, разумеется, цели и мотивы у них могут быть
и разными.
С интеллектуальной стороны умысел соучастников отличается от умысла
лица, действующего в одиночку. Требуется, чтобы они сознавали
обстоятельства, относящиеся не только к их собственному поведению, но и к
деятельности других соучастников. Для интеллектуального момента умысла
соучастников характерно: а) сознание общественно опасного характера своей
деятельности; б) предвидение ее общественно опасного результата, т. е.
преступных действий со стороны исполнителя со всеми их последствиями.
Разумеется, не требуется знание преступного деяния во всех его деталях.
Необходимо лишь представление об основных элементах состава совершаемого
преступления.
В тех случаях, когда закон конструирует состав преступления, предъявляя
особые требования к его субъективной стороне, это требование
распространяется и на других соучастников. Соучастники умышленного убийства
из корыстных побуждений (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ) должны знать о наличии
корыстного мотива у исполнителя. Напомним, что Верховный Суд СССР и
Верховный Суд РФ всегда в своих решениях и постановлениях подчеркивали:
соучастие в преступлении предполагает осведомленность каждого из
соучастников о преступных целях лиц, участвующих в преступлении. Если же
закон не указывает на специальные цели и мотивы преступления, то знание их,
если они имелись у исполнителя, соучастниками не требуется. В этом случае
достаточно знания того, что преступление совершается исполнителем
умышленно.
Далее. Лица могут нести ответственность за соучастие в более тяжком
преступлении лишь в случае, если они знали о его квалифицирующих признаках.
Если исполнитель преступления признан невменяемым или несовершеннолетним, а
соучастники не знали об этом, то речь должна идти о покушении на
преступление с негодными средствами. Если подстрекатель склоняет
исполнителя к умышленному преступлению, а он действует неосторожно, то
также нет соучастия, а есть покушение на умышленное преступление;
исполнитель же отвечает за неосторожное. Знание или незнание чисто личных
обстоятельств, характеризующих исполнителя, если они не относятся к
основным элементам состава преступления, не может влиять на ответственность
соучастников.
Особенности волевого момента умысла соучастников заключаются в том, что
во всех случаях он является прямым. Нельзя говорить о соучастии в
преступлении, если подстрекатель или пособник действовали с косвенным
умыслом. Соучастник, сознавая, что его действия способствуют совершению
преступления, не может сознательно допускать, что в нем участвует. Если он
содействует преступлению или подстрекает к нему, то он желает этого.
Вместе с тем общность намерения всех соучастников совершить
преступление не означает общности их целей и мотивов. Наличие у
подстрекателя и пособника иных мотивов, чем у исполнителя (исполнитель
совершает корыстное преступление, а соучастники действуют из мести), не
влияет на квалификацию (участие в корыстном преступлении). Таким образом,
юридическая судьба соучастников зависит от исполнителя. Суть акцессорности
соучастия в том и заключается, что не личные побуждения, цели, мотивы и
действия определяют в конечном итоге характер их ответственности, а лишь
те, которые они внушали исполнителю и которыми он руководствовался,
совершая преступление. Судебная практика России всегда придерживалась такой
позиции. Так, например, Ш., подговаривая своего брата Д. обокрасть К.,
действовала из ревности и мести. К. же совершил кражу и Ш. отвечала за
подстрекательство к краже, хотя не преследовала корыстных целей.
В связи с этим в судебной практике иногда возникает проблема
юридической оценки действий агента-провокатора, т. е. лица, которое
подстрекает исполнителя на преступление, преследуя цель его последующего
изобличения. В принципе названная проблема особых сложностей не вызывает. В
практике работы правоохранительных органов агентурная деятельность имеет
важное значение, но вряд ли она может представлять собой неограниченное
поле для провокаций преступлений, хотя бы и для последующего разоблачения
виновных. Разумеется, в агентурной работе всякое может быть. Возможно и
участие в каких-то действиях, способствующих осуществлению преступных
замыслов, когда преступная задача поставлена, план выработан и решение
принято. Конечно, каждый конкретный случай деятельности агента должен
обсуждаться с точки зрения законности, но наиболее ответственные действия
санкционируются соответствующей службой, которая и должна взять на себя
ответственность. Во всяком случае решение (решимость) осуществить
