опасным посягательством. Если первое всегда совершается с целью защиты от
такого посягательства, то для второго характерны иные мотивы (месть,
ревность и пр.). К тому же, хотя и трудно представить себе убийство при
превышении пределов необходимой обороны в спокойном, хладнокровном
состоянии психики, признак сильного душевного волнения для него не является
обязательным.
Лицо совершаемое убийство в состоянии необходимой обороны также может
находится одновременно и в состоянии сильного душевного волнения
«обязательный признак аффекта», тогда следуя правилу конкуренции двух
специальных норм, необходимо квалифицировать содеянное по более мягкому
наказанию, предусмотренному санкцией статьи особенной части УК РФ.
Часто следователь сразу не может разобраться на месту совершения
преступления по какой статье квалифицировать содеянное, так как похожих
составов в уголовном кодексе достаточно много, пока не выяснит подробно все
обстоятельства дела, а в следствии этого часто возникают ошибки при
квалификации того или иного вида преступления, и о чём пойдёт речь в
следующем параграфе.
§ 3. Ошибки, возникающие при квалификации данного вида преступления.
Ошибки при квалификации данного вида преступления могут быть
различными и возникать на разных стадиях квалификации преступления. Первая
ошибка в данном случае состоит в несоответствии выводов суда,
рассматривающего дело, обстоятельствам совершения убийства. Об этой ошибке
ярко свидетельствует следующий пример.
Московским городским судом 25 ноября 1996 г. Климова осуждена по п."г"
ст.102 УК РСФСР.
Она признана виновной в умышленном убийстве Г. с особой жестокостью.
Климова, не имея средств к существованию и возможности найти работу, в
конце июля 1995 г. приехала из Владимирской области в г.Москву. 6 августа
1995 г. она вместе со своей подругой с целью занятия проституцией сняла
квартиру у Г., который забрал у нее паспорт, в обращении с ней был груб и
жесток, подвергал частым побоям, понуждал к действиям сексуального
характера против ее воли. Испытывая постоянный страх перед Г., который
угрожал убить ее, мать и сестру, Климова ощущала себя незащищенной, а
сложившуюся для нее ситуацию считала безысходной.
Вечером 13 августа 1995 г. Климова и Г. находились в квартире вдвоем.
Узнав о том, что ее разыскивают работники милиции, Г. разозлился и стал ее
избивать, затем снял с себя и с нее одежду, порвав на ней нижнее белье,
ударил головой о шкаф и, не обращая внимания на ее крик, совершил
насильственные действия сексуального характера. Климова выбежала на кухню,
взяла кухонный нож и из мести, с умыслом на убийство Г., сознавая, что
своими действиями причиняет особые мучения и страдания, нанесла ему
множественные удары двумя кухонными ножами и двумя вилками, причинив 78
колото-резаных ран лица, шеи, груди, живота, рук и ног, 28 из которых были
проникающими в брюшную и грудную полость с повреждением сердца, легких,
печени и правой почки, относящихся к тяжким телесным повреждениям по
признаку опасности для жизни. От полученных ранений Г. скончался на месте
происшествия.
Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор суда
оставлен без изменения.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос
об изменении судебных решений, переквалификации действий Климовой с п."г"
ст.102 УК РСФСР на ч.1 ст.107 УК РФ.
Президиум Верховного Суда РФ 9 сентября 1998 г. приговор и кассационное
определение изменил, действия Климовой переквалифицировал с п."г" ст.102 УК
РСФСР на ч.1 ст.107 УК РФ, указав следующее.
Вина Климовой в совершении убийства Г. подтверждена доказательствами,
которые получены в ходе предварительного расследования, проверены в
судебном заседании и приведены в приговоре суда.
Показания Климовой на предварительном следствии и в ходе судебного
заседания признаны судом правдивыми и последовательными, так как
подтверждены совокупностью всех иных исследованных доказательств. Из ее
показаний следует, что, взяв в руки нож, она с целью убийства ударила
лежавшего в постели Г. лезвием в шею. На протяжении некоторого времени
между ними происходила борьба, в ходе которой она порезала себе руку,
однако смогла нанести Г. несколько ранений в грудь и живот. После того как
у нее сломался нож, она выбежала на кухню, взяла другой нож, а также
попавшиеся ей под руку две вилки и продолжала ими наносить удары Г. даже
тогда, когда он упал на пол лицом вниз и не оказывал ей сопротивления.
Протокол осмотра места преступления подтверждает выводы о месте и
характере борьбы, орудиях преступления.
Судебно-медицинскими экспертами установлены причина смерти Г.,
локализация нанесенных ему ранений и механизм их образования, а также
возможность причинения телесных повреждений именно теми предметами
(кухонными ножами и вилками), которые приобщены к делу в качестве
вещественных доказательств.
Вместе с тем судебные решения в отношении Климовой подлежат изменению в
связи с неправильным применением судом уголовного закона. Вывод суда о
совершении Климовой умышленного убийства Г. с особой жестокостью не
соответствует им же установленным обстоятельствам преступления. Так, по
делу видно, что Г. в период с 6 по 13 августа 1995 г., запугивая Климову
угрозами и побоями и лишая ее тем самым возможности оказать ему реальное
сопротивление, неоднократно совершал насильственные действия сексуального
характера. Днем 13 августа 1995 г. Климова вновь подверглась циничному
насилию со стороны Г. Это привело ее в состояние внезапно возникшего
сильного душевного волнения, что подтверждается заключением экспертов,
проводивших стационарную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу и
установивших, что в результате агрессивного насилия, побоев, унижений и
грубых оскорблений Климова оказалась в состоянии эмоционального напряжения,
которое в сочетании со свойственными ей личностными особенностями
характеризовалось возникновением субъективных переживаний, чувства страха,
тревоги, обиды, несправедливости, оскорбленного достоинства, а также
физической боли. Острое ощущение страха и безысходности с большим
нарастанием напряжения привело Климову к нехарактерным для нее агрессивным
действиям с достаточно хаотичной сменой орудия нанесения ударов, понижению
способности целостного осмысления возможных последствий своих действий.
Установленные судом мотивы, обстоятельства совершения преступления,
психологическое состояние Климовой непосредственно в момент совершения
преступления позволяют сделать вывод о совершении ею убийства Г. в
состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения, вызванного
насилием, издевательством со стороны потерпевшего, а также длительной
психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим
противоправным и аморальным поведением потерпевшего, т.е. о совершении
преступления, предусмотренного ч.1 ст.107 УК РФ.[15]
Ещё одна ошибка возникает на стадии предварительного расследования,
когда следователь не достаточно полно изучает все обстоятельства, и не
полностью все признаки состава преступления, которые были у лица
совершившего данное деяние. В нижеприведённом примере длительная
психотравмирующая ситуация, возникшая в связи с систематическим
противоправным и аморальным поведением потерпевшего, не была учтена
изначально, а следовательно и первоначальная квалификация была
неправильной.
Ульяновским областным судом 10 июня 1998 г. Саймуллова осуждена к
лишению свободы по п."в" ч.2 ст.105 УК РФ с применением ст.64 УК РФ сроком
на шесть лет.
Она признана виновной в том, что 21 февраля 1998 г. по месту жительства
в г.Ульяновске из неприязни, возникшей в связи с неправомерным поведением
мужа - Саймуллова, совершила его убийство, когда он заведомо для нее
находился в беспомощном состоянии.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 3 сентября 1998
г. приговор изменила, указав следующее.
Суд первой инстанции, квалифицируя содеянное Саймулловой по п."в" ч.2
ст.105 УК РФ, в обоснование своего решения сослался на то, что она знала о
неправомерном поведении мужа в отношении детей и, в частности, о покушении
на изнасилование старшей дочери, поэтому сообщение об изнасиловании младшей
дочери, совершенном мужем пять лет назад, с учетом характера их
взаимоотношений не могло послужить причиной внезапного возникновения у нее
сильного душевного волнения.
Однако с таким выводом суда согласиться нельзя.
Материалы дела свидетельствуют о том, что Саймуллов систематически
пьянствовал, лечился от алкоголизма в лечебно-трудовом профилактории,
состоял на учете в областном наркологическом диспансере с 1995 года с
диагнозом хронический алкоголизм второй стадии; с 17 апреля 1997 г. по 12
января 1998 г. восемь раз доставлялся в отдел милиции за совершение мелкого
хулиганства и появление в общественных местах в нетрезвом виде, был судим в
1995 году по ч.2 ст.144 УК РСФСР к лишению свободы с отсрочкой исполнения
приговора, с работы был уволен за появление в нетрезвом состоянии, по месту
жительства характеризовался исключительно отрицательно. Кроме того, в ходе
предварительного следствия было установлено, что в действиях Саймуллова
содержались признаки преступлений, предусмотренные п."в" ч.3 ст.131 УК РФ,
в отношении дочерей и уголовные дела были прекращены в связи с его смертью.
Как видно из показаний Саймулловой, а также ряда свидетелей, потерпевший
умышленно спаивал своего сына Олега, 1972 года рождения, чтобы тот был не в
состоянии противостоять ему, когда он издевался над дочерьми и женой, а
впоследствии довел сына до самоубийства беспричинной ревностью.
Указанные обстоятельства дают основание для вывода, что систематические
противоправные и аморальные поступки потерпевшего обусловили длительную
психотравмирующую ситуацию в семье, где постепенно накапливалась
психическая напряженность во взаимоотношениях в результате поведения
потерпевшего, и последнее известие о совершенном им изнасиловании младшей
дочери переполнило "чашу терпения" Саймулловой и внезапно вызвало у нее
сильное душевное волнение.
Таким образом, ссылку суда в приговоре на то, что противоправное и
аморальное поведение Саймуллова и сообщение об изнасиловании им пять лет
