юридические обязанности субъектов этих уголовно-правовых отношений. Так,
для применения принудительных мер медицинского характера к душевнобольным
требуется факт совершения лицом общественно опасного деяния в состоянии
невменяемости либо факт совершения лицом преступления в состоянии
вменяемости, но заболевшим до или после вынесения приговора психическим
расстройством, делающим невозможным назначение или исполнение наказания
только в случаях, когда психические расстройства связаны с опасностью для
себя или других лиц либо с возможностью причинения ими иного серьезного
вреда (ст. 59 УК). Уголовный закон предусматривает также применение
принудительных мер медицинского характера к алкоголикам и наркоманам в
случае совершения ими преступления (ст. 62 УК). В обоих случаях
специфические права и обязанности субъектов этих отношений также возникают
в связи со строго определенными юридическими фактами.
Группа юридических фактов, связанная с изменением охранительного
уголовно-правового отношения, может быть, в свою очередь, подразделена на
четыре подгруппы:
1. Юридические факты, состоящие в уклонении от исполнения наказания, в
том числе и условного. Это уклонение от исправительных работ (ст. 28 УК);
уклонение от выплаты штрафа (ст. 30 УК); несоблюдение требований при
условном осуждении (ст. 44 УК); невыполнение условий досрочного
освобождения от наказания (ст. 54 УК) и некоторые другие.
2. Юридические факты, являющиеся основанием для применения наказания к
лицу, излечившемуся от душевной болезни (ст. 61 УК).
3. Юридические факты, являющиеся основанием привлечения к уголовной
ответственности лица, переданного на поруки за то деяние, содержащее
признаки преступления, в связи с совершением которого оно было освобождено
от уголовной ответственности (ст. 52 УК).
4. Юридические факты, выступающие основанием сокращения условно
осужденному испытательного срока (ст. 44).
Третья группа юридических фактов, связанная с прекращением
охранительных уголовно-правовых отношений, может быть дополнительно
классифицирована по трем основаниям. Во-первых, это факты,
свидетельствующие об исполнении назначенного судом наказания (ст.ст. 24,
44, 46, 53 УК). Во-вторых, юридические факты, с которыми уголовный закон
связывает освобождение от уголовной ответственности. Это и истечение срока
давности привлечения к уголовной ответственности (ст. 48 УК), и изменение
обстановки, в результате которого совершенное лицом деяние потеряло
характер общественно опасного или само лицо перестало быть общественно
опасным (ст. 50) и факты, являющиеся основанием для других случаев
освобождения лица от уголовной ответственности (ст.ст. 51, 52); сюда можно
отнести и факты, с которыми уголовный закон связывает освобождение от
уголовной ответственности по основаниям, указанным в Особенной части
уголовного кодекса (например, примечание к ст. 174 УК). В-третьих,
юридические факты, с которыми связывается безусловное освобождение
виновного от наказания. Сюда следует отнести:
- давность обвинительного приговора (ст. 49 УК); истечение
испытательного срока при условном осуждении (ст. 44 УК); освобождение от
наказания на основании акта амнистии или помилования (ст. 56 УК) и
некоторые другие факты. Все эти факты характеризуются тем, что субъективные
права и обязанности субъектов охранительного уголовно-правового отношения
полностью реализованы.
Таким образом, содержанием охранительных уголовно-правовых отношений
являются различные аспекты реализации уголовной ответственности и
наказания, связанные как с событием преступления, так и с назначением
наказания, его изменением, освобождением от уголовной ответственности и
наказания, а также применением принудительных мер медицинского и
воспитательного характера. В этом проявляется тесная связь уголовной
ответственности с охранительными уголовно-правовыми отношениями.
2. Основания уголовной ответственности.
Проблема оснований уголовной ответственности в теории уголовного права
рассматривается обычно в двух аспектах: в философском и юридическом. Первый
связан с ответом на вопрос, когда и почему лицо способно отвечать за
совершенное им преступление в уголовном порядке? Примерно с XVIII в. по
этому поводу в философии и юриспруденции идут споры между детерминистами
(детерминизм - учение о всеобщей, закономерной связи и причинной
обусловленности всех явлений) и индетерминистами (отрицающими такие связи).
Индетерминизм как идеалистическое направление в философии исходил из
признания полной (абсолютной) свободы воли, в конечном счете не зависящей
от внешних условий и обстоятельств (Кант). И в этом смысле основанием
уголовной ответственности признавалось злая воля преступника.
По-иному обосновывалось основание ответственности, в том числе и
уголовной, представителями детерминистического направления в философии.
Последнее проявлялось в двух разновидностях: механистического и
диалектического детерминизма. С позиций первого, человек - слепая игрушка
внешних обстоятельств. Человек никогда и ни в чем не бывает свободным, и
его поступки всегда детерминированы внешними обстоятельствами (Спиноза).
Диалектический материалистический детерминизм (Энгельс), признавая
детерминирующую роль внешней среды, одновременно признавал и активную роль
человеческого сознания, однако фактически, в конечном счете, отдавал
предпочтение все-таки первому.
Известно, что марксистско-ленинская философия, применяя постулат о
первичности материи и вторичности сознания, обосновывала один из своих
исходных тезисов об отставании сознания от бытия (в том числе и
общественного сознания от общественного бытия). В прокрустово ложе этого
тезиса помещались и методологические основы уголовно-правовой и
криминологической науки. Так, с марксистским тезисом об отставании сознания
от бытия напрямую было связано популярное в советской юридической
литературе уголовно-правовое понимание свободы воли, длительное время
служившее методологическим обоснованием уголовной ответственности. Это -
детерминистическая концепция преступного поведения. В соответствии с ней, с
одной стороны, поведение людей в конечном счете детерминировано их
общественным бытием, а с другой - последнее не исключает ответственности
человека за свои поступки. Подвергающийся воздействию внешних обстоятельств
человек, в том числе и преступник, способен принимать решения и действовать
определенным образом для достижения своих целей. Выбор лицом варианта
своего поведения в каждом конкретном случае основан на' знании и понимании
им существующих связей между явлениями внешнего мира и на учете требований,
предъявляемых к нему законом. Избирая определенное поведение, совершая,
например, преступление, человек в сложившейся ситуации для достижения
поставленных целей может эти требования сознательно игнорировать либо
сообразовать с ними свои поступки. Способность преступника действовать «со
знанием дела» и выступает обоснованием его уголовной ответственности.
Следует отметить, что формула «свобода воли есть способность принимать
решение со знанием дела» или «свобода есть познанная необходимость» по сути
дела является гегелевской формулировкой
Очевидно, что такое обоснование вписывалось лишь в рамки умышленной
вины, т. к. ясно, что при неосторожном совершении преступления, особенно
при преступной небрежности, интеллектуальный момент этой разновидности вины
как раз и характеризуется отсутствием сознания опасности совершаемого
деяния и предвидения его последствий. Однако и эта разновидность
субъективной стороны преступления «подгонялась» под необходимые философские
рамки. Так, А.А. Пионтковский доказывал: «При совершении преступления по
неосторожности свобода воли в указанном понимании потому является
основанием уголовной ответственности, что у человека была возможность
принять решение с пониманием характера своих действий и их последствий, но
он, однако, вследствие проявленной невнимательности к охране
государственных или общественных интересов или интересов отдельных граждан
совершает общественно опасное деяние, нарушающее социалистический
правопорядок».
Мы вовсе не собираемся выводить за скобки уголовной ответственности
преступное деяние как разновидность неосторожной вины, совершенное по
небрежности, однако очевидно, что обоснование этой ответственности знанием
преступником «своего дела» является, по меньшей мере, лукавством. В том то
и дело, что в этом случае преступник как раз и действует без «знания дела»,
т. к. он при этом не предвидит наступления опасных последствий своего
деяния (ст. 9 УК).
Несмотря на то что в советском уголовном праве всегда подчеркивалась
активная роль воли лица, а следовательно, и свободы, в принятии им решения
о совершении преступления, на самом деле такая трактовка означала признание
жесткого двойного детерминирования преступного поведения. Во-первых,
детерминированность его условиями и обстоятельствами, в которых оказалось
лицо, совершившее преступление. Во-вторых, детерминированность уровнем его
сознания, нравственными и другими личностными качествами субъекта.
Получалось, что всякий раз, хотя для преступника вроде бы и существовал
выбор, на самом деле конечное его решение было «обречено» в пользу
преступного поведения, т. е. жестко детерминировано. С учетом же
абсолютизации признания фактического отставания сознания от бытия эта
концепция значительно обедняла идею свободы в генезисе преступного
поведения. В криминологической науке такое понятие свободы воли преступника
служило основанием для постановки вопроса о разработке прогнозирования
возможного преступного поведения конкретных лиц. Однако в реальной
практике, например, органов внутренних дел по индивидуальной профилактике
преступлений такое прогнозирование занимало и занимает весьма скромное
место. Думается, что это вполне объяснимо явной механистичностью и
упрощенностью подхода к этой проблеме исключительно с позиций
детерминистической концепции преступного поведения. В действительной жизни
все намного сложнее. И соглашаясь с тем, что свобода воли, может быть, и
является целиком детерминированной, профессор Гарвардского университета
