поскольку ясное и отчетливое знание о телах, о мире и его свойствах, по
убеждению Декарта, никак недоступно одним чувствам, а может быть обретено с
помощью высшей способности разума,— ее он называет интеллектом, - то
приведенный выше общий принцип конкретизируется применительно к интеллекту:
"...ничто не может быть познано прежде самого интеллекта, ибо познание всех
прочих вещей зависит от интеллекта".
На этом этапе философского исследования для Декарта как раз и
становится важным различить все ранее объединенные способности и действия
духа. Слово "разум" берется в достаточно широком смысле - как способность
"правильно судить и отличать истинное от ложного", которая, по убеждению
Декарта, "у всех людей одинакова". Разумная способность далее предстает в
ее различных ипостасях, образующих как бы лестницу человеческих умений и
познаний. На нижней ступеньке способностей и действий разума Декарт
помещает "здравый смысл" в значении естественного разума, природной
проницательности ума, умения применять те простые правила упорядоченного,
эффективного действия, которые в философском постижении предстают как
элементарные, исходные правила метода. В данной связи Декарт ссылается на
искусство ткачей, обойщиков - при условии, что соответствующие действия
глубоко осваиваются, выполняются самостоятельно и свободно. Декарт весьма
высоко оценивает подобную деятельность выступающего в качестве разума
здравого смысла. "В рассуждении каждого о делах, его непосредственно
касающихся, и притом таким образом, что ошибка может повлечь за собой
наказание, я могу встретить больше истины, чем в бесполезных спекуляциях
кабинетного ученого...".
В тесной связи с разумом как здравым смыслом берется другой модус
разумности - рассудок. Под рассудком Декарт понимает специальную
деятельность, направленную на построение и применение суждений,
умозаключений, доказательств, на выстраивание "бесчисленного множества
систем", нахождение доводов, аргументов или опровержений. Есть у Декарта и
более узкое понятие мышления. Мышление по существу отождествляется с
"интеллектом", пониманием, обозначающим высшую разумную способность
познания (интеллект Декарт иногда трактует не только как высшую способность
разума, но и как орудие познания. Имеется, пишет философ, три орудия
познания — интеллект, воображение, чувство). Интеллект как разумная
способность и как орудие познания включает в себя разнообразные возможности
и потенции: он снабжает нас, — опираясь на помощь здравого смысла,
рассудка, рассуждения, доказательства, вывода частного из общего
(дедукции), рефлексии, — столь ясными и отчетливыми идеями, что мы
"усматриваем умом" их истинность непосредственно, интуитивно. Именно
интеллект возводит на высшую ступень рационального постижения те правила
метода, которыми оперирует любой здравомыслящий человек.
Особую роль в этом тщательно "инвентаризируемом" мыслителем богатстве
духа — его действий, орудий, результатов — имеет то, что Декарт называет
"идеей". Пример идей — понятия астрономии, правила метода, понятие Бога.
Иными словами, речь идет о тех особых результатах и орудиях мыслительно-
интеллектуальной деятельности, благодаря которым в мышление вносится нечто
истинное, объективное, внеиндивидуальное, всеобщезначимое. Такие идеи,
рассуждает Картезий, могут быть только врожденными. Не Декарт изобрел
принцип врожденных идей. Но он им воспользовался, ибо без него не находил
решения для ряда философских проблем и трудностей. Если бы человек зависел
только от своего опыта или от опыта других индивидов, с которыми
непосредственно общается, то он вряд ли мог бы действовать свободно,
рационально, эффективно. Все перешагивающие опыт идеи, согласно Декарту,
нам, нашим душам "даны", "внушены" как врожденные. Идея Бога тут стоит
особняком. Ибо врожденные идеи — в том числе и идею Бога — в наши души
"вносит" сам Бог. Однако философствующий человек может, да и должен с
помощью своего интеллекта постигнуть, обрести такие общие идеи.
Подведем предварительные итоги картезианских размышлений -"я мыслю,
следовательно, я есть, я существую" признано Декартом ясным и отчетливым, а
значит, истинным первопринципом философии. Есть и другие истинные идеи
(врожденные идеи) — например, доказательства астрономии. Теперь возникает
вопрос: в чем их первопричина? По Декарту, ею не могут быть ни человеческая
природа, ни действия, ни познание человека - ибо человек — конечное,
несовершенное существо. Если бы он был предоставлен самому себе, то не смог
бы разобраться во множестве более чем обычных житейских и познавательных
трудностей, К примеру, я нахожу в себе две различные идеи Солнца.
Одна почерпнута из показаний чувств и представляет нам Солнце
чрезвычайно малым, другая — из доказательств астрономии, и согласно ей
размеры Солнца многократно превышают размеры Земли. Благодаря чему мы
получаем вторую идею и почему считаем ее истинной? Более общий вопрос: что
заставляет нас одним идеям приписывать "больше объективной реальности", т.
е. большую степень совершенства, чем другим идеям? Лишь ссылка на
всесовершеннейшее существо, Бога, позволяет, согласно Декарту, разрешить
эти и подобные им затруднения. Понятие и концепция Бога, на время
"приостановленные", "отодвинутые в сторону" процедурами сомнения, теперь
восстанавливаются в своих правах. В философско-научной концепции Декарта
речь идет скорее не о привычном для обычного человека Боге религии, Боге
различных вероучений. Перед нами предстает "философский Бог", Бог разума,
существование которого следовало не постулировать, а доказывать, причем
лишь с помощью рациональных аргументов. Философию, основанную на идее Бога,
называют деизмом, разновидностью которого была декартовская концепция.
Главные для Декартова деизма доводы и доказательства сконцентрированы
вокруг проблемы существования как бытия. Человек не может быть помыслен как
существо, в самом себе заключающее источники, гарантии и смысл своего
бытийствования. Но такое существо должно быть- Это существо - Бог. Бога,
согласно Декарту, следует мыслить как такую сущность, которая единственно в
себе самой заключает источник своего существования. Вследствие этого Бог
выступает также в качестве творца и попечителя всего сущего. Для философии
сказанное означает: Бог есть единая и единящая субстанция. "Под словом
"Бог", — разъясняет мыслитель, я понимаю субстанцию бесконечную, вечную,
неизменную, независимую, всеведущую, всемогущую, создавшую и породившую
меня и все остальные существующие вещи (если они действительно существуют).
Эти преимущества столь велики и возвышенны, что чем внимательнее я их
рассматриваю, тем менее мне кажется вероятным, что эта идея может вести
происхождение от меня самого. Следовательно, из всего сказанного мною
раньше необходимо заключить, что Бог существует. Перед нами — звенья так
называемого онтологического (т. е. связанного с бытием) доказательства
Бога, предпринятого Декартом.
Бог в философии Декарта является "первой", "истинной", но не
единственной субстанцией. Благодаря ему приходят к единству две другие
субстанции — материальная и мыслящая. Но поначалу Декарт решительно и резко
обособляет их друг от друга Определяя Я как мыслящую вещь, Декарт полагал,
что сможет затем обосновать идею о принципиальном различии между душой,
духом, телом и о том, что не тело, а именно дух, мышление определяют самое
сущность человека. На языке картезианской метафизики этот тезис как раз и
формулируется в качестве идеи о двух субстанциях. Здесь - важный принцип
картезианства. К данному принципу, учит Декарт, человек может придти,
наблюдая за самим собой, за действиями своего тела и за своими
мыслительными действиями. Я замечаю в себе различные способности, поясняет
Декарт в шестом из «Метафизических размышлений», например способность
переменять место, принимать различные положения. "Но вполне очевидно, что
эти способности, если они действительно существуют, должны принадлежать
какой-либо телесной или протяженной субстанции, а не субстанции мыслящей;
ибо в их ясном и отчетливом понятии содержится некоторого рода протяжение,
но совершенно нет интеллектуальной деятельности". Итак, от "телесных
действий", или акциденций, Декарт считает возможным и необходимым двигаться
к понятию протяженной субстанции. Впрочем, тут есть один тонкий и сложный
момент. В качестве протяженной субстанции у Декарта фигурирует не что иное,
как тело, телесная природа. Логика движения Декартова рассуждения к
"мыслящей субстанции" заключает в себе сходную тонкость и сложность.
Путь рассуждения здесь таков: 1) от телесных действий (акциденций) - к
обобщающей идее протяженной субстанции, а от нее — как бы к воплощению
протяженной субстанциальности, т. е. к "телу"; 2) от мыслительных,
интеллектуальных действий (акциденций) — к общей идее нематериальной,
непротяженной, мыслящей субстанции, а через нее — к воплощению духовной
субстанциальности, т. е. к мыслящей вещи. Декартовой физике предшествует не
только метафизическое учение о двух субстанциях, но и гносеологическое,
также переливающееся в метафизику учение о правилах научного метода.
2.4 Скептицизм Декарта
«Чувственный опыт не способен дать достоверное знание, ибо мы часто
сталкиваемся с иллюзиями и галлюцинациями, а мир, воспринимаемый нами с
помощью чувств, может оказаться сном. Не являются достоверными и наши
рассуждения, ибо мы не свободны от ошибок; кроме того, рассуждение есть
выведение заключений из посылок, и до тех пор, пока у нас нет достоверных
посылок, мы не можем рассчитывать на достоверность заключений». Скептицизм,
конечно, существовал и до Декарта, и эти аргументы были известны еще
грекам. Существовали и различные ответы на скептические возражения. Однако
Декарт первым предложил использовать скептицизм в качестве инструмента
исследования. Его скептицизм – не учение, а метод. После Декарта среди
философов, ученых и историков получило распространение настороженное
отношение к недостаточно обоснованным идеям, какой бы источник они ни
имели: традицию, авторитет или личные особенности высказывающего их
человека.
Методологический скептицизм, таким образом, образует только первую
ступень. Декарт полагал, что если бы мы знали абсолютно достоверные первые
