общепринятом согласии на мирную передачу власти одной (побежденной) партии
другой (победившей) партии в ходе избирательного процесса. Важно учесть,
что именно через институт выборов, именно через избирательный процесс
политическая культура в наибольшей степени воздействует на политическое
поведение. Характерно не только и не столько возможно более полное участие
масс в принятии политических решений, сколько открытая конкуренция с целью
завоевания тех или иных правительственных постов и контроль над
деятельностью тех, кто находится у власти.
Акт участия в выборах уже сам по себе увеличивает веру граждан в
законность и ответственность правительства. Для многих из них сам факт
участия в голосовании имеет чуть ли не ритуальное значение. Как не без
основания отмечает политолог Б. Гинзбург, влияние участия в избирательном
процессе аналогично влиянию организованной религии на отдельных индивидов,
которые подчиняются принципу отправления веры в выбранной ими церкви. Здесь
сам факт отправления веры важнее выбора церкви, в которой этот акт
осуществляется.
Еще со времен Аристотеля считается, что демократические системы
сохраняют жизнеспособность и эффективно функционируют в силу активного
участия граждан в делах общества, обеспечения высокого уровня информации о
состоянии общественных дел и широко распространенного чувства гражданской
ответственности. Что касается современных условий парламентской
демократии, всеобщего голосования, плюрализма партий и политических
организаций, представляющих разного рода заинтересованные группы, то
очевидно, что ни одно правительство не может завоевать власть без согласия
и доброй воли большинства избирателей. Здесь состояние умов общества,
социально психологический климат, общественное мнение имеют немаловажное
значение.
Либерально-демократическая модель включает принцип “согласие не
соглашаться” с мнениями и позициями других членов или групп общества. В
таком случае при решении сколько-нибудь значимых проблем в идеале
отвергается волевое навязывание позиций одной части общества другой его
части. Где нет свободы несогласия, там нет и не может быть демократии,
независимо от того, как она называется - “народной”, “либеральной”,
“буржуазной”, “социалистической” и т.д. Обращает на себя внимание
отмеченная выше расщепленность позиций значительной части людей, с одной
стороны как личностей, членов гражданского общества, с другой стороны. как
граждан государства, членов политического сообщества.
О расщепленности политической и общественной сфер свидетельствует, в
частности, наблюдающийся у многих англичан, американцев, французов и т.д.
разрыв между тем, как они ведут себя в повседневной, так сказать, мирской
жизни, и их идейно-политическими позициями. Зачастую личные вкусы,
предпочтения, симпатии и антипатии людей во взаимоотношениях между собой
могут, порой существенно, не совпадать с их идейными и партийно-
политическими позициями. Здесь нет той тотальности личности, которая
характерна для тоталитарного общества, где, как правило, политические,
идеологические, философские и просто жизненные позиции людей как бы слиты в
интегральном единстве, в результате чего личные симпатии и антипатии во
многом определяются политическими и идеологическими установками и
предпочтениями. В странах с устойчивыми либерально-демократическими
традициями нередки случаи, когда люди, будучи друзьями в повседневной жизни
или близкими родственниками, могут принадлежать к различным, зачастую
конкурирующим и даже враждующим друг с другом политическим партиям или
лагерям. Нам не всегда понятны такие, например, явления, как дружба
представителя левого либерализма и идеолога правого радикализма в США,
принадлежность мужа и жены или отца и сына к разным партиям, поведение
английский парламентариев, которые чуть ли не врукопашную дерутся на
сессиях парламента, а вне его стен являются друзьями.
Исключая монополию на власть со стороны какого-либо одного лица,
социальной группы, партии и т.д., либерально-демократическая модель
постулирует идею самого широкого выбора во всех сферах общественной жизни.
Основополагающее значение с данной точки зрения имеет свобода
экономического выбора. Здесь в качестве разумеющихся, самоочевидных
постулатов принимаются идеи частной собственности, свободного рынка,
свободного предпринимательства. Наиболее рьяные приверженцы этих идей
рассматривают индивидуализм и свободную конкуренцию в условиях свободного
рынка в качестве естественных законов, не подвластных действиям отдельных
людей и общественных институтов, политических партий и государства.
Считается , что свобода, равенство, конкуренция и индивидуализм в условиях
саморегулирующегося рынка в рамках гражданского общества способны
обеспечить социальную гармонию и прогресс.
В либерально-демократической модели важное место занимает проблема
соотношения свободы, равенства и справедливости. Здесь наблюдается
множество противоречий, различий, оттенков, переходных ступеней от
откровенной апологии неравенства до признания социального равенства, от
приверженности либертаристски трактуемой идее анархической свободы до
признания в тех или иных сферах жестких ограничений на индивидуальную
свободу со стороны государств. В целом зачастую предпочтение отдается
равенству возможностей, с которым отождествляется справедливость, перед
социальным равенством, равенству стартовых условий перед равенством
результатов.
Но вместе с тем в глазах носителя либерально-демократической модели
политической культуры право, правовая система представляют собой гарант
свободы отдельного индивида в выборе по собственному усмотрению морально-
этических ценностей, сферы их деятельности. По его мнению, закон призван
гарантировать свободу личности, неприкосновенность собственности, жилища,
частной жизни, духовную свободу. В обществе должен господствовать закон, а
не люди, функции государства состоят в регулировании отношений между
гражданами на основе закона. Для него самоочевидной истиной являются право
участия в политическом процессе, соблюдение определенных правил игры между
политическими партиями, разного рода заинтересованными группами, ротация
власти в процессе всеобщих выборов на всех уровнях власти, другие нормы и
принципы парламентаризма и плюралистической демократии.
Следует учесть, что в развитых странах Запада средний гражданин в
повседневной жизни при нормальных условиях лишь спорадически соприкасается
с государством, зачастую имея лишь весьма смутное представление о
политических событиях, происходящих в “коридорах власти” и “столицах”, за
пределами своей общины, деревни, городка. Более того, для него государство
нечто отдаленное, чуждое, вмешательство которого в частные дела
нежелательно и гарантировано обычаем, традицией и законом. Например,
значительной части американцев присущи недоверие и даже неприязненное
отношение к государству, государственным институтам и отождествляемой ими
политике вообще. Общеизвестен еще тот факт, что американцы отдают
предпочтение правительствам штатов перед федеральным правительством,
органам местного самоуправления перед правительствами штатов, семье, общине
и индивиду перед обществом в целом.
Для значительной части населения стран Запада характерно
амбивалентеное отношение к государству и связанным с ним институтам. С
одной стороны, в их глазах государство - это источник и гарант закона и
морали, без сильного государства общество может оказаться во власти
анархии. Здесь обнаруживается склонность к позитивному, зачастую даже
авторитарному отношению к государству. С другой стороны, в их глазах
чрезмерно раздутое государство может оказаться инструментом подавления и
нарушения прав личности. При необходимости выбора между индивидом и
обществом значительная часть людей , придерживается консервативных
воззрений, на первое место ставит общество. По их мнению , это последнее,
будучи значительно шире правительства, исторически, этнически и логически
выше отдельного индивида. Права отдельного человека носят одновременно и
естественный, и социальный характер: естественный, потому что принадлежат
человеку, созданному самим богом в качестве неотъемлемого элемента великого
плана природы, а социальный, потому что человек может реализовать эти права
лишь в организованном обществе. Правительство же является политическим
оружием общества, призванным обеспечивать и защищать права человека. Для
наиболее консервативной части данной категории людей власть - это
предпосылка всех свобод. Придавая первостепенное значение закону и порядку,
авторитету и дисциплине, они склонны высказываться за восстановление
авторитета и престижа власти и правительства. Они убеждены в том, что
современное общество нуждается в повиновении и послушании, и для достижения
этих целей государство вправе принимать соответствующие меры.
Все это, естественно, усложняет выявление политических предпочтений
основных категорий населения, особенно это касается государства и
важнейших государственно-политических институтов. политике вмешательства
государства в экономические и социальные процессы. Достижение ясности в
этом вопросе затрудняется также тем, что здесь противоречия, так сказать, в
горизонтальном разрезе совмещаются с противоречиями по вертикальной линии
между идеологическим и практическим, теоретическим и обыденным уровнями
сознания.
В либерально-демократической модели политической культуры
политическому плюрализму соответствует религиозный и идеологический
плюрализм. Здесь и религия, и идеология, которые при всех их различиях
эпистемологического, сущностного и концептуального характера в
методологическом плане представляют собой однопорядковые явления, отделены
от государства. Парламентская демократия с ее этно-культурным, социальным,
социокультурным и иными формами плюрализма не приемлет ни государственной
религии, ни государственной идеологии. Здесь идеология, равно как и
религия, отделена от государства, хотя, как представляется, нет каких-либо
законодательных актов, узаконивающих это положение. Признав плюрализм
интересов и партий, религиозных, этно-культурных, социально-экономических и
