находился под угрозой захвата немецкими войсками. Бердяев, как и многие
прогрессивные люди того времени с тревогой наблюдал за происходящими
событиями. Анализируя отношение к войне во Франции, автор приходит к
выводу, что нация эта абсолютно не приспособлена к войне, ее героический
дух угас. Страна нуждалась в помощи, и Россия ее предоставила. Да, после
блистательных побед Наполеона Франция фактически владела миром, но после
его провального похода на Россию, и последующего разгрома она так и не
смогла оправиться. Франция потеряла силу духа, уверенность сильной нации.
Первая и Вторая мировые войны подтвердили это.
Мистический Париж и «благоустроенная казарма» Берлин, вот такие
сравнения приводит автор. Город любви, манящий, таинственный и технически
усовершенствованный, но бездушный и лишенный всякой привлекательности – вот
характеристики этих городов. Мое мнение, что нельзя рассматривать город
только с положительной или отрицательной стороны. Для каждого человека
город открывается по-своему. Он может показать как положительные, так и
отрицательные стороны своей жизни. Например, Санкт-Петербург воспринимается
гостями неоднозначно. Он либо притягивает, завораживает с первого дня, либо
вызывает неприязнь, непонимание.
Обвиняя Францию в мещанстве и превознося бытовую свободу, свободу от
ложных условностей и лицемерных норм, русских, Бердяев пишет: «В мещанской
Франции, богатой, устроившейся и самодовольной, нельзя уже было узнать
страны Жанны д’Арк и Наполеона, великой революции и великих исканий
свободы». Мещанство и война, две противоположности, которые как два магнита
притягивают друг друга. Они происходят из одинаковых причин и «в этом есть
внутренняя диалектика, изобличающая ложь жизни».
III.II.РУССКАЯ И ПОЛЬСКАЯ ДУША
Рассматривая отношения Польши и России видно, что исторически эти
страны странным образом связаны невидимыми узами. Польша, в период своего
расцвета, чуть не стала владычицей России, но, проиграв, стала усиленно
русифицироваться. Россия царская, социалистическая пытались лишить поляков
национального чувства, свести роль польского государства к чисто
номинальным функциям. Бердяев пишет: «Внешние отношения России и Польши
коренным образом меняются. Россия сознает, что должна искупить свою
историческую вину перед Польшей. Но русская и польская душа все еще
противостоят друг другу, как страшно чужие, бесконечно разные, друг другу
непонятные. Внутреннего сближения не происходит». Произошло столкновение
славянских культур, сориентированной на Запад и сориентированной на
Восток. «Но если польское мессианское сознание и может быть поставлено выше
русского мессианского сознания, я верю, что в самом народе русском есть
более напряженная и чистая жажда правды Христовой и царства Христова на
земле, чем в народе польском. Национальное чувство искалечено у нас,
русских, нашим внутренним рабством. У поляков – их внешним рабством».
Я не согласен с тем, что Россия по отношению к Польше, должна
испытывать чувство исторической вины. Желание расширения границ,
присоединения новых территорий, поглощения более мелких образований – это
естественный процесс, как в живой природе, так и в государственном
развитии. Другой вопрос как это происходит, и с какой точки зрения
рассматривается. Если это слияние несет новым территориям развитие,
возможность интеграции в более сильное государство, то это естественно
позитивный этап развития. Отношения Польши и России, неизбежны из-за
территориальных, исторических, социальных причин. «Русская душа останется
православной по своему основному душевному типу, как польская душа
останется католической. Это глубже и шире православия и католичества как
вероисповеданий, это – особое чувство жизни и особый склад души. Но эти
разные народные души могут не только понять и полюбить друг друга, но и
почувствовать свою принадлежность к единой расовой душе и сознать свою
славянскую миссию в мире».
III.III.РЕЛИГИЯ ГЕРМАНИЗМА
Основная мысль автора заключается в том, что Германия духовно является
антагонистом России, ее внутренняя тяга к порядку, организованности имеет
болезненные формы. Немцы чувствовали себя организаторами изнутри, борцами с
мировым хаосом. Это послужило развитию непомерных амбиций Германии, чувству
внутреннего превосходства арийской расы над другими. «Дух тевтонской
гордости пропитал всю германскую науку и философию. Немцы не довольствуются
инстинктивным презрением к другим расам и народам, они хотят презирать на
научном основании, презирать упорядоченно, организованно и
дисциплинированно». Рассматривая германский и русский дух, Бердяев
доказывает превосходство и преимущество русского. История и Вторая мировая
война подтвердили его мысли. Сила русского духа в полной мере раскрылась во
время противостояния с нацистской Германией, продолжательницей идей
кайзеровской Германии начала XX века.
IV.ПСИХОЛОГИЯ ВОЙНЫ И СМЫСЛ ВОЙНЫ
IV.I.МЫСЛИ О ПРИРОДЕ ВОЙНЫ
Бердяев, рассматривая войну, утверждает ее вторичность, рефлекторность
на источник духовного противостояния. «Зло войны есть знак внутренней
болезни человечества. Материальные насилия и ужасы войны лишь сыпь на теле
человечества, от которой нельзя избавиться внешне и механически. Все мы
виноваты в той болезни человечества, которая высыпает войной. Когда
вскрывается гнойный нарыв, то нельзя видеть зла в самом вскрытии нарыва.
Иногда это вскрытие нужно сделать насильственно для спасения жизни».
Духовность и духовные ценности, возрождение души – вот основные
ценности верующего человека на войне, и его не так страшит смерть
физическая, как смерть духовная. Человеку неверующему трудно смириться с
физической смертью. Пацифизм поддерживается большей частью гуманистами-
позитивистами, людьми, поддерживающими эмпирическую данность бытия.
«Христианство есть сплошное противоречие. И христианское отношение к войне
роковым образом противоречиво. Христианская война невозможна, как
невозможно христианское государство, христианское насилие и убийство. Но
весь ужас жизни изживается христианством, как крест и искупление вины.
Война есть вина, но она также есть и искупление вины. В ней неправедная,
грешная злая жизнь возносится на крест».
Человек воюющий, и человек желающий победы своему народу, оба духовно
совершают убийство и равно ответственны за происходящее. Бердяев отмечает:
«Я думаю, что в основе всей культуры лежит та же вина, что и в основе
войны, ибо вся она в насилии рождается и развивается. Но зло, творимое
культурой, как и зло , творимое войной, - вторично, а не первично, оно –
ответ на зло изначальное, на тьму, обнимающую первооснову жизни».
IV.II.О ЖЕСТОКОСТИ И БОЛИ
Автор рассматривает закономерность развития общества и жестокость.
Любой процесс, связанный с движением вперед, с прогрессом, ломает привычные
стереотипы, устои, что в свою очередь приводит к жестокости и боли,
нарушению баланса.
«Христианство верит в искупительность страдания и зовет к вольной
Голгофе. И судьба христианских народов – динамична, а не статична, как
судьба народов Востока. Христианское человечество творит историю». Вызывает
сомнение это высказывание автора. Статика народов Востока обманчива, она
вызвана созерцательным отношением к жизни, связанным с верой в реинкарнацию
духа. Но огромный потенциал, людской, научный, накопленный на Востоке,
бурно развивается, в корне меняя мировую расстановку сил.
Война, жестокость и боль взаимосвязаны между собой. Бердяев пишет: «Но
эта ниспосланная нам война, может быть, самая страшная из всех бывших войн,
есть, во всяком случае, страдальческое испытание для современного
человечества, развращенного буржуазным благополучием и покоем, поверившего
в возможность мирной внешней жизни при внутреннем раздоре».
Анализируя жестокость немцев, Бердяев рассматривает и русский характер:
«У нас, русских, есть боязнь силы, есть вечное подозрение, что всякая сила
от дьявола. Русские – непротивленцы по своему духу. Сила представляется
всегда насилием и жестокостью. Быть может, потому русские стали такими, что
в истории своей они слишком много страдали от насиловавшей их, над ними
стоящей силы». В русской душе есть стремление идти на компромиссы, обходить
острые углы, но не дай бог кому-то загнать нас в угол. Неоднократные
попытки захвата мирового господства в истории человечества, заканчивались
как раз в России, похороненные нашим народом. Великая ошибка всех
диктаторов – желание победить именно Россию.
IV.III.О ПРАВДЕ И СПРАВЕДЛИВОСТИ В БОРЬБЕ НАРОДОВ
Каждый народ в своей борьбе за существование проходит период войны,
когда противоречия с другим народом достигают максимума, и их решение
невозможно мирным путем. «Борьба за историческое бытие каждого народа имеет
внутреннее оправдание. Я могу признавать правоту своего народа в мировой
войне, но это не есть правота исключительных нравственных преимуществ, это
– правота творимых исторических ценностей и красота избирающего Эроса.
И мировая борьба союзников с Германией есть борьба за историческое
бытие и исторические ценности, а не борьба исключительных моральных качеств
и прерогатив».
Рассматривая войну России и Англии против Германии, автор обосновывает
свою позицию поддержки России и отрицательную роль в мировом развитии
Германии. Причины этой позиции мы рассматривали ранее. «Дело идет о мировом
духовном преобладании славянской расы. Мне неприятен весь нравственный
склад германца, противен формалистический пафос долга, его обоготворение
государства, и я склонен думать, что славянская душа с трудом может
переносить самые нравственные качества германцев, их нравственную идею
устроения жизни. И я бы хотел бороться с германцами за наш нравственный
склад, за наш духовный тип».
IV.IV.ДВИЖЕНИЕ И НЕПОДВИЖНОСТЬ В ЖИЗНИ НАРОДОВ
Народы мира находятся в постоянном движении, происходит изменение
границ, государственного устройства. Эту закономерность изучает автор в
этой главе. «Творческие задания исторического и мирового процесса не могут
прекратиться и не может наступить состояние статическое, вечный счастливый
покой».
Я, поддерживаю точку зрения автора о том, что каждый народ имеет свои
