воздействия на этот объект. Не ставя своей задачей полного исследования
поставленного вопроса, отметим здесь два основных, на наш взгляд, момента
специфичности действия критерия практики.
1. В зависимости от указанных выше причин в различных науках и на
разных этапах развития данной науки при проверке знаний на первый план
выступает та или иная форма общественной практики.
Основой познания природы всегда является производство материальных
благ. Если взять для примера такие важнейшие области естествознания, как
физика и химия, то в процессе их развития дело обстояло следующим образом.
На заре истории те знания о вещах, которые мы сейчас называем физическими
(о распространении тепла, об упругости и твердости тел, о рычаге и
других простейших машинах и т. д.) и химическими (о превращении веществ в
процессах брожения, дубления, окисления и т. д.), приобретались и
проверялись непосредственно в процессе производства. Наука возникла
одновременно с такой формой практики, как научное наблюдение, которое
постепенно отделялось от производства.
Научный эксперимент, отличающийся от наблюдения тем, что мы сами
искусственно создаем условия, при которых определенное явление природы
проявляется в «чистом» виде, возникает много позже. Зачатки эксперимента
существовали в античной и средневековой науке, но подлинное развитие
экспериментальных методов в физике и химии относится к периоду бурного
развития естествознания, начавшегося с вызреванием капитализма в Европе. В
наши дни эти науки с полным правом называют экспериментальными, поскольку
научному эксперименту принадлежит в них решающая роль как в получении, так
и в проверке знаний. Но было бы неверно не видеть, что этот эксперимент, во-
первых, включает в себя как обязательный момент научное наблюдение,
которое, получив на вооружение сложнейшие приборы, стало экспериментальным
наблюдением, и, во-вторых, что уровень экспериментальной техники, равно как
и направление экспериментальных исследований определяются состоянием
производства.
В последние десятилетия связь эксперимента в физике и химии с
производством принимает новые формы. С одной стороны, на первый план
выдвигаются такие отрасли промышленности, которые целиком базируются на
новейших достижениях науки: производство синтетических веществ, электроника
и атомная энергетика и т. д. С другой стороны, сами экспериментальные
установки, предназначенные для развития и проверки научных знаний, стали
приобретать по своим масштабам полузаводской и заводской характер
(синхрофазотроны, атомные электростанции и т. д.).
В ряде других наук о природе, например в геологии или астрономии, роль
эксперимента как критерия истины пока что весьма ограничена, хотя его рамки
и в этих науках за последнее время сильно раздвинулись: в лабораториях
положено начало моделированию геологических процессов, а искусственные
спутники и космические ракеты являются экспериментами с целью изучения
космического пространства. Однако создать новую Солнечную систему и новую
Землю, чтобы проверить истинность космогонических и геологических гипотез,
мы не можем. В этих науках проверка истинности теории зиждется прежде всего
на такой форме практики, как научное наблюдение. Чтобы быть признанной как
истина, геологическая или астрономическая теория должна объяснить всю
совокупность данных наблюдений. Практическая проверка астрономической или
геологической теории не сводится, однако, к непосредственной проверке
данными наблюдения, поскольку те законы механики, физики и химии, которые
необходимо привлекаются при построении гипотезы о прошлом Земли или о
строении звезд, в свою очередь испытывают проверку на практике. На этом
вопросе — о роли опосредованной проверки — мы остановимся несколько ниже.
В общественных науках проверка истинности теории, призванной объяснить
настоящее и заглянуть в будущее, осуществляется в самой жизни, в
практической деятельности людей по изменению общественных отношений; в
классовом обществе это практика классовой борьбы. Эксперимент в собственном
смысле как нарочитое изменение общественных условий, предпринятое в целях
проверки социальной теории, невозможен.
В процессе исследования исторического прошлого общества научные
предположения также надо проверять практикой общественной жизни. Однако
поскольку практика прошлого канула в вечность, оставив после себя лишь
известные следы в материальной и духовной культуре, то возникает
необходимость в том, чтобы практика научного наблюдения археологов,
этнографов, историков стала средством воссоздания в нашей голове жизни
минувших эпох, которая только и может быть критерием истины описывающих эти
эпохи исторических теорий.
При проверке философских представлений критерием истины выступает вся
совокупность данных общественной практики, производства, борьбы классов,
научного наблюдения и эксперимента, поскольку в философии мы имеем дело со
всеобщими законами, действующими и в . природе и в обществе.
2. Второе важнейшее направление, в котором ярко проявляется специфика
действия критерия практики, состоит в соотношении непосредственной и
опосредованной проверки.
В экспериментальном естествознании господствует непосредственная
проверка теории на практике. Например, предположение о существовании мезона
стало истиной тогда, когда в камере Вильсона был обнаружен такой след
пролетавшей частицы, который отклонялся в магнитном поле слабее, чем след
электрона, но сильнее, чем след протона. В геологии или астрономии
непосредственная проверка теоретического предположения данными наблюдения и
эксперимента (например, космического) сочетается с опосредованной проверкой
экспериментом, поскольку привлекаемые для построения этих теорий законы
механики, физики, химии должны были в свою очередь пройти проверку в
эксперименте.
Здесь обратим внимание на два важных момента в проверке истинности
теории, вытекающих из взаимосвязи философии с конкретными науками.
С одной стороны, хорошо известно, что проверка на практике положений
философской науки осуществляется через проверку используемых философией
данных естествознания и общественных наук, т.е. косвенным, опосредованным
образом. Но важно подчеркнуть, что это опосредование может носить различный
характер. Оно может выступать прежде всего как использование истин других
наук при построении философской теории. Например, представляемые биохимией
на основе эксперимента данные об усложнении органических соединений в ходе
саморазвития материи используются диалектическим материализмом в качестве
одного из важнейших «кирпичей» при доказательстве тезиса о сознании, как
свойстве высокоорганизованной материи, появляющемся в процессе развития
материи.
Однако сплошь и рядом доказательство истинности философских категорий
дается в ходе доказательства истинности частных положений конкретных наук.
Например, когда мы выдвигаем положение о познаваемости мира как всеобщее
положение, мы доказываем его с помощью примеров из физики, химии, биологии,
общественных наук, повседневной жизни и т. д. Как известно, Энгельс в
качестве доказательства познаваемости мира приводил данные эксперимента в
химии, свидетельствовавшие о познаваемости состава органических соединений.
В частном положении: «состав химических соединений познаваем», безусловно,
частично содержится и гораздо более общее, философское положение: «мир
познаваем». То же самое можно сказать и о доказательстве истинности законов
диалектики. Доказав, например, экспериментально наличие противоречий в
атомном ядре, современная физика тем самым непосредственно (хотя и неполно,
частично) доказывает всеобщую философскую истину о противоречивости всех
вещей. Во всяком отдельном всегда есть общее; доказав истинность
отдельного, мы тем самым частично убеждаемся в истинности общего. И в этом
случае доказательство философской истины происходит через использование
положений других наук, но уже иным образом, чем в первом случае. Таким
образом, физический или химический эксперимент, астрономическое наблюдение,
общественно-политическая практика могут выступать и непосредственно в
качестве доказательства истинности философских положений.
С другой стороны, в науках, где преобладает прямая практическая
проверка теоретических положений, по мере перехода от частного к общему
неизбежно использование философских представлений и, .следовательно,
способов косвенной проверки. Важнейший элемент косвенной проверки
присутствует всегда — это проверка практикой тех законов логики, в
соответствии с которыми осуществляется мышление. Без мышления нельзя
связать два самых простых опытных факта и, следовательно, этого рода
косвенная проверка присутствует при проверке любого, самого частного
положения в любой области знания; об этом мы будем говорить еще в
дальнейшем.
Дело, однако, не только в законах мышления, но и в наиболее общих
представлениях о мире, которые даются философией.
Для того, чтобы быть истинной, специальная теория должна исходить из
доказанных практикой философских представлений о мире. Такие философские
принципы, как независимость объекта исследования от познающего сознания,
всеобщность движения и другие, есть самые общие выводы из всей практики
человечества, проверенные в ней миллиарды раз. Создатели научных теорий
далеко не полностью осознают философские предпосылки своих теорий. Для
того, чтобы правильно отображать мир, любая современная естественнонаучная
теория должна базироваться на принципах материализма и диалектики,
Однако это условие, будучи необходимым, не является еще достаточным.
Перед естествоиспытателем, стоящим на позициях диалектического
материализма, открывается беспредельное тюле для специальных предположений,
истинность или ложность которых должна быть доказана.
Если же в процессе исследования исходить из ложных по своему характеру
философских посылок, то это неизбежно вносит в специальную теорию или ее
трактовку момент несоответствия объективной реальности, который может быть
в иных случаях философским привеском к истинной специальной теории, в
других — может предопределить ложность некоторых ее специальных положений,
а иногда и существа теории.
Итак, диалектический характер критерия практики проявляется уже в том,
что различные формы практики, всегда связанные между собою, выступают при
