рассудка и есть высказывание антиномии… только антиномии и можно верить:
всякое же суждение не-антиномичное просто признается или просто отвергается
рассудком, ибо не превышает рубежа эгоистической обособленности его».[28]
Монадология. Монада, в мировоззрении П.А. Флоренского, - некоторая
реальная единица. В духовной сфере бытия она не теряет своей
индивидуальности. Все воспринимается как внутреннее, органически связанное
друг с другом. Происходит постоянный обмен тонкой энергией. Любовь вечно
«истощает» каждую монаду и вечно «прославляет» ее же – выводит монаду из
себя и устанавливает ее же себе и для себя. Любовь вечно отнимает, чтобы
вечно давать; вечно умерщвляет, чтобы вечно оживлять. Единство в любви есть
то, что выводит каждую монаду из состояния чистой потенциальности, то есть
духовного сна, душевной пустоты и безвидной хаотичности и что, таким
образом дает монаде действительность, актуальность, жизнь и бодрствование.
Из пустого самотождества Я монада становится множеством, связывающим Я
и Я (Я=Я), то есть органом единого существа.
Монадология построена на принципе теории множеств. Этим она отличается
от лейбницевой эгоистической монады – самотождества – «Я!»
Монада у Флоренского становится фрагментом «много-единого существа».
Теория множеств позволила Флоренскому увереннее говорить о соединении
«едино-сущия» и «разно-ипостасности».
Монадология Флоренского понимается как космизирующий принцип.
Полагается, что монада-единица-точка-средоточие жизненных сил и сил
душевных. С другой стороны монада – центр исходящих из нее космизирующих
действий.
Основным законом мира П.А. Флоренский считает принцип термодинамики –
закон энтропии, всеобщего уравнивания (Хаос). В упрощенном понимании это –
закон, которому соответствует возрастание хаотичности, упрощения,
деградации, раздробления на однотипные элементы. Мир, предоставленный сам
себе, деградирует, упрощается, так как в нем самом нет сил, которые
противостояли бы этому процессу.
Миру противостоит закон энтропии (Логос). В центре спасения мира
находится человек.
«Культура есть борьба с мировым уравниванием – смертью». Культура (от
«культ») определяется верой, она есть средство для раскрытия в мире
духовных ценностей.
В человеке борются космические и хаотические силы. Хаос или грех –
есть та причина «надтреснутости мира», распада в душе. Хаосу-лжи-смерти-
беспорядку-анархии-греху противостоит вера-ценность-культ-миропонимание-
культура.
Для Флоренского характерна связь естественно-научного и духовного.
Иногда точные математические определения плавно переходят в образные
символы. Духи-монады являются элементами мирового множества, а, вместе с
тем, каждая воплощает в себе мировое множество, объемля мир своей любовью.
Истина доказывается с помощью логических противоречий, с одной стороны. С
другой – поверить в истину – значит совершить подвиг веры. Нужно понять и
принять противоречия, для того чтобы утвердить истину.
И наконец, основа всего, - аритмология – метафизическое и научное
мировоззрение. Подчинение мира нехарактерным для научных взглядов того
времени законам теории вероятности и теории множеств дало бы возможность
революционно изменить ситуацию в сфере знания. Но, к сожалению, эти идеи
развиваются и нашли подтверждение только теперь, в конце XX в. Без
сомнения, они изменят взгляды на устройство бытия не только с научной, но и
с этической стороны.
Свободная теософия или синтез философии, богословия и положительной науки.
Дух человеческий, создавши отвлеченную философию и отвлеченное
естествознание, под конец должен убедиться, что эти сложные и искусные
постройки имеют один серьезный недостаток: в них нет места самому
зодчему.[29]
Если искать смысл вселенной и сущность человечества в таких
философских понятиях как «абсолютная идея», «бессознательное» и т.п., то
душевные потребности и жизненные задачи отдельного человека будут потеряны.
В механическом мире атомов человек сводится до уровня бездушной гайки.
Прежде всего, чтобы нам не говорили философия материализма и философия
идеализма, мы должны помнить, что сама эта философия, все ее системы
абсолютных идей и все ее системы атомов суть лишь продукты человеческого
ума, не имеющие и не могущие иметь притязание ни на какое другое
значение.[30]
Усиленное развитие идеальной философии и материальной науки, говорит
Соловьев, в последние 3-4 века было скорее блестящим, чем плодотворным.
Предполагаемый результат такого развития – крушение всех принципов, на
которых они основаны.
Несомненно и наука, и новейшая философия имеют свои частные заслуги,
но найти путь к решению основной задачи человеческого знания – смысл
вселенной, они так и не смогли.
Вместе с В.С. Соловьевым попытаемся понять, что именно мешает достичь
смысла и сущности вселенной философии, науке и теологии. Соловьев дал
полный анализ каждого из этих частей знания.
Согласно его исследованию предметам всякой философии является
действительный мир, как внешний, так и внутренний. Но предметом собственно
философии этот мир может быть не в частных своих образах, явлениях и
эмпирических законах (в таком смысле он есть предмет только положительной
науки), а в своей общности. Если частные явления и законы суть, различные
образы бытия, то общностью их всех оказывается бытие, ибо все существующее
имеет между собою общим именно то, что оно есть, то есть бытие.
Следовательно, считает Соловьев, можно предположить, что основным предметом
философии является «бытие». Основным вопросом философии, таким образом,
становится вопрос: что такое подлинное бытие в отличие от мнимого или
призрачного? И действительно, различные философские системы и направления
стараются прежде всего дать ответ на этот вопрос, так или иначе определяя
то, что они считают подлинным, настоящим бытием.[31]
Положительная наука, считает Соловьев, есть познание данных в опыте
явлений в их необходимости или их законах. Но эта закономерность чаще всего
выводится не опытным путем, а является продуктом деятельности мышления.
Следовательно наука основывается не только на данных опыта, но и включает в
себя анализ и синтез этих данных. Данные являются тем –фактическим
материалом, который обрабатывает наука, устанавливая закономерности. Но
собственно закономерность явлений «нисколько не определяет самого
существования явлений, ею не утверждается, что известное явление
существовало там-то и тогда-то (или везде и всегда), а утверждается только,
что если это явление существует, то, когда и где бы оно ни существовало,
оно необходимо существует так, а не иначе, то есть в таком а не ином
отношении к другим явлениям».[32] Таким образом закономерности частных наук
показывают только отдельные стороны феноменального мира, а не его всеобщую
истину. Чтобы достичь истины необходимо соединить эти частные
закономерности в одну цельную систему знания.
Поэтому Соловьев предложил привести все частные науки в иерархическую
систему, в основании которой лежит самая фундаментальная наука –
математика, а вершиной является самая сложная – социология.
Таким образом, система наук сводится здесь к простой классификации
частных наук по степени сложности или конкретности их предмета.[33]
«Из сказанного легко видеть, что в той внешней системе наук высшие, то
есть более сложные науки, хотя и опираются на низшие, как на свой
материальный базис, но по своему особенному предмету или по тому
специфическому элементу, который образует их как особые науки, они состоят
вне всякой внутренней зависимости от предыдущих, менее сложных наук, а для
этих последних высшие науки с их особенным предметом или в их специфическом
элементе являются чистою случайностью
(Математика) а
(Механика) а + b
(Астрономия) (а + b) + с
(Физика) (а + b + с) + d
(Химия) (а + b + с + d) + е
(Биология) (а + b + с + d + е) + f
(Социология) (а + b + с + d + е + f) +g »
Для достижения всей полноты знания, считает Соловьев, необходимо
синтезировать частные науки, и, следовательно, должно допустить некоторую
универсальную науку, которая содержала бы в себе формальные начала частных
наук. Такой всеобщей наукой является рациональная философия или
систематическое умозрение, несущее в себе истины «предполагаемые всяким
частным опытом и всякой частной наукой». Принципы каждой отдельной науки
связываются с этими всеобщими истинами философии, входят в установленный
этою последней «план мыслимого бытия», где они соотносятся друг с другом,
и, таким образом, сами становятся всеобщими истинами. Если, таким образом,
каждая отдельная наука в своем опытном элементе получала материал, а в
умозрении научную форму, то все частные науки в совокупности по отношению к
национальной философии представляют материал, который получает форму
безусловной необходимости и всеобщности (всеединства), то есть форму
истинного знания.[34]
Теология издревле давала положительные ответы на все основные вопросы
ищущего истины ума человеческого, но так как эти ответы основывались
исключительно на религиозных данных, которые для природного сознания могли
являться чуждым если не по содержанию, то по форме. Поэтому человеческий
разум счел возможным отойти от религиозной истины и решать вопрос об
отношениях всего сущего рациональным путем. Синтетические попытки разрешить
этот вопрос образуют область рациональной философии или науки
умозрительной. Слишком общий и отвлеченный характер получаемых этим путем
результатов, невозможность вывести действительность только из рассуждений,
привело к стремлению познать истину из действительного опыта, из наблюдений
и обобщения фактов. Это стремление породило частные науки, изучающие те или
иные стороны действительности. Но познание самой истины – т.е. познание
сущего не только в его данной действительности, но и в целостности,
универсальности и единстве – эта цель не достигается ни положительной
наукой, ни отвлеченной философией.
При всех своих достоинствах теология лишена двух признаков, входящих в
полное понятие истины:
- она исключает свободное отношение разума к религиозному содержанию,
свободное усвоение и развитие разумом этого содержания;
