он, то отходил от протестантанизма к католичеству, то возвращался к
отвергнутому вероучению, что не способствовало повышению доверия к его
идеям.
8. ИДЕИ ЧУВСТВЕННОСТИ И ДОБРОДЕТЕЛИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССО.
Проблема индивидуальности нашла в творчестве Руссо свое крайнее
выражение. В понимании и разрешении этой проблемы автор « Юлии или Новой
Элоизы» является антиподом классицизма со свойственной этому последнему
объективизацией душевных состояний, под знаком которой столь долго
развивалась французская философия и французская литература.
Замысел «Юлии или Новой Элоизы» создавался постепенно. Играл в нем
роль и знаменитый памятник средневековой латинской литературы – «Письма
Элоизы к Абеляру», и анонимные «Письма португальской монахини». Из этих
писем, ровно как и из романов Ричардсона, Руссо заимствовал эпистолярную
форму своего романа, позволившую ему с наибольшей полнотой раскрыть
внутренний мир героев, заставить их говорить языком сердца и избежать
рационализма объективных описаний. Наконец, в романе Руссо звучат и личные
переживания. Они связаны отчасти с пребыванием в Монморанси и любовью к
мадам д’Удето, отчасти – с восприятием любимых Руссо швейцарских пейзажей,
Альп, озер, горных пастбищ и маленьких городков, покоящихся у подножия
гигантских горных массивов.
Сюжет «Юлии или Новой Элоизы» сводится к следующему. Благородная
девица Юлия д’Этанж влюбляется в своего учителя Сен-Пре. Отец не желает
брака своей дочери со скромным плебеем. Юлия сначала слушает только голос
своего сердца и отдается Сен-Пре, а затем, повинуясь воле отца, выходит
замуж за равного ей по общественному положению Вольмара и своим
добродетельным поведением в качестве жены и матери стремится искупить
безрассудный порыв своей первой любви. Вольмар посвящен в былые отношения
Юлия и Сен-Пре. Уверенный в своей жене, он поселят у себя Сен-Пре,
подвергая тем самым двух влюбленных жестокому нравственному испытанию. Сен-
Пре подавляет свое чувство в силу своей честности, а Юлия ищет прибежища в
своих детях и религии. Спасая своего сына, упавшего в воду, она
простужается и умирает. Смерть избавляет ее от опасности измены мужу.
Успех «Юлии или Новой Элоизы» у современников Руссо объяснялся,
конечно, не ее сюжетом, не происшествиями в жизни героев. Он таился в
обрисовке перипетий их чувств, в пафосе проникающей роман страсти, в тонком
анализе всех оттенков сердечных взаимоотношений героев.
Отдельные образцы романа воплощают излюбленные мотивы творческой мысли
Руссо. Добродетель, культ природы, «сердечное воображение», лирическая
меланхолия, обостренное внимание к своему собственному «я» и ко всем
конфликтам его с самим собою и с окружающей средой, - всем этим с избытком
наделены герои «Юлии или Новой Элоизы». Они - верные ученики Руссо,
идеальные выразители его концепции человека, едва ли не предвосхитившие
школу воспитания чувств «Эмиля». В образе Сен-Пре отложилось немало
автобиографических черт, вернее тех черт, которые Руссо видел в себе сквозь
призму «руссоизма». «Руссоизм» дан здесь в его «чувствительном» аспекте, в
волнениях сердца, в патетике любви и в отчаянии страсти. Другая сторона
руссоистской мысли воплощена в образе друга Сен-Пре, англичанина Эдуарда
Бомстона, который, по поводу несогласия барона д’Этанж на брак его дочери с
простым учителем, излагает свои взгляды на сословные предрассудки.
Весь роман в целом представляет собою своеобразную энциклопедию
«руссоизма» в художественной форме, временами уступающей место прямому
изложению уже известных нам мотивов и тем руссостской мысли. Сен-Пре
уезжает в Париж. Он посылает оттуда Юлии пространные письма, наполненные
описаниями столичной жизни и типично руссоистской критикой цивилизации. Он
останавливает свое внимание на положении в парижском обществе женщин,
сделавшихся предметом салонного культа, и не упускает случая изложить
собственные взгляды на назначение женщины быть матерью семейства,
воспитательницей детей и хозяйкой дома.
Кругосветной путешествие Сен-Пре и пребывание его на необитаемых
островах дает Руссо повод отвлечься от сюжетной линии романа в строну
типично-руссоистских восхвалений «естественного состояния» человека и его
жизни на лоне природы. В своих чувствительных письмах Юлия и Сен-Пре
находят место для подробного обсуждения таких проблем, как право дуэли,
предрассудки социального происхождения, моральность театра, самоубийство,
воспитание детей, атеизм и т.д.
Роман отчетливо распадается на две части. Выход Юлии замуж за Вольмара
развязывают первый сюжетный узел. Автор мог бы здесь поставить точку и не
интересоваться дальше судьбой своих героев. Тогда был бы закончен роман
чувствительной страсти, и читателей трогала бы история неудавшейся любви
новых Абеляра и Элоизы. Однако Руссо завязывает второй сюжетный узел,
обращающийся впоследствии решения Вольмара пригласить Сен_пре к себе в дом.
С этого момента начинается роман испытания добродетели.
Подобная конструкция «Новой Элоизы» не является случайной. Она
обусловлена самим существом руссоизма как литературного явления,
сочетавшего в себе стремление к чувствительному живописанию страсти с
морально-дидактическим толкованием жизни человеческого сердца. Этот
моральный дидактизм определяет целиком всю вторую половину романа, где даже
сам уклад жизни Жюли и Вольмара в их даме в Кларане овеян руссоистской
идеализацией.
Руссоизм, однако, заявляет о себе еще одним повествовательным
элементом «Новой Элоизы» – картинами швейцарской природы, имевшими огромный
успех у читателей XVIII в. и совершившими полный переворот в искусстве
литературного пейзажа. Оживотворенная, насыщенная красками, эмоционально
воспринимаемая природа входит в «Новую Элоизу» как один из основных
компонентов романа. Драмы сердца и восторги чувств протекают на фоне
гармонирующих с ними ландшафтов. Старые пейзажные клише литературы XVII и
начала XVIII в. уступают место детальным описаниям природы, которую Руссо
очень любил и превосходно знал, предпочитая ее городу и, находя в ней
умиротворение для своей души и источник вдохновения для творчества.
«Юлия или Новая Элоиза» является едва ли не кульминационным пунктом в
истории европейского романа XVIII в. Многообразные повествовательные
элементы, накапливавшиеся в нем в течение более чем полустолетия, собраны
здесь на новой основе и в новых идейно-художественных целях. Не остался без
влияния на Руссо и любовный французский роман аббата Прево («Манон Леско»).
Роман Ричардсона – роман чувствительных испытаний и семейного быта – дал
«Новой Элоизе» немало своих приемов и своей атмосферы. Сыграла известную
роль и литература путешествий, в том числе и столь любимый Руссо «Робинзон
Крузо». В свою очередь, «Новая Элоиза» во многом определила дальнейшие пути
развития буржуазного романа. Она заслонила собою всю ту галантно-
эротическую литературу XVIII в., которая еще недавно почти монополизировала
описание и литературное истолкование чувства любви. Картинам любовных
ощущений роман Руссо противопоставил живопись чувства, раскрытого во всех
его самых глубоких и интимных, незаметных для постороннего глаза,
перипетиях.
В смысле этой органической «чувствительности» «Новой Элоизы» учеником
Руссо явился впоследствии Гете со своим «Вертером» и Карамзин с «Бедной
Лизой», не говоря уже о многочисленных французских подражателях романа.
9. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Противопоставив себя коллективной, объединенной общностью основных
установок и основных интересов работе группы просветителей XVIII в.,
воплощений живой, протестующей, разрушающей и созидающей мысли XVIII
столетия. Он сыграл огромную прогрессивную роль в общем идейном движении
своего века. В этом смысле его можно назвать «зеркалом» французской
революции. Он был выразителем тех мыслей и чувств, которые нашли свое
законченное выражение в якобинстве с его плебейскими способами расправы со
старым порядком, с его культом спартанской добродетели, с его
«чувствительной» фразеологией.
Революция признала Руссо одним из своих предтеч. Бюсты его, наравне с
бюстами героев древности, украшали революционные клубы и залы официальных
собраний законодательных органов. Прах его был перенесен в Пантеон,
отдельные эпизоды его жизни изображались на революционной сцене.
Чувствительная фразеология Руссо придала оттенок «сентиментализма» речам
революционных ораторов и, в частности, Робеспьера и Сен-Жюста, которые
считали себя и действительно являлись его идейными учениками. Многие
социально-политические концепции Руссо составляли основные пункты
якобинской политической программы. В «Гимне Жан-Жаку Руссо» Мари-Жозефа
Шенье, написанном в честь перенесения праха великого писателя в Пантеон,
весьма полно отражено восприятие и понимание творчества Руссо якобинской
революцией. Руссо, «друг Эмиля и свободы», прославляется революцией потому,
что он «с земли, давно порабощенной… снял оковы злобных сил, и вольности
перворожденной права от пут освободил». Франция чтит его память за то, что
он «нес рабам дары свободы… гнал тиранов, королей», за то, что он – «всех
мудрых назиданье, друг человечества прямой». В честь этого «друга
человечества» революционные власти и якобинские клубы устраивали
общественные празднества, самый замысел которых был заимствован у Руссо.
Своими трудами он на несколько десятилетий предвосхитил те передовые
демократические преобразования, которые произошли в Европе в конце XVIII –
начале XIX вв. и продолжают развиваться до сих пор.
Огромен вклад этого величайшего мыслителя французского Просвещения в
разработку и исследование идей социального равенства, народного
суверенитета и хотя в своих работах он не находит разрешений многих
противоречий, уже то, что он поднимает эти вопросы подчеркивает глубину
мысли философа.
10. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
1. Асмус В.Ф. Историко-философские этюды. М., Мысль, 1984, 318 с.
2. История диалектики XIV – XVIII вв. под редакцией Каменского З.А., М.,
Мысль, 1977, 355 с.
3. Муравьев Ю.А. Ги Бесс. Жан-Жак Руссо., Вопросы философии № 1, 1991.
4. История французской литературы под редакцией Анисимова И.И. Мокульского
С.С. Смирнова А.А., Москва-Ленинград, Академия Наук СССР, 1946, 811 с.
5. Руссо Ж.-Ж. Избранные сочинения. Том 3, М., Гослитиздат, 1961, 727 с.
6. Руссо Ж.-Ж. Трактаты. М., Наука, 1969, 703 с.
7. Руссо Ж.-Ж. Юлия или Новая Элоиза., М., Художественная литература, 1968,
773 с.
