любви между мужчиной и женщиной.
В период античности выделяются некоторые аспекты любви, которые
впоследствии будут переняты философами других эпох. И прежде всего это
представление о любви как о стремлении к утраченной целостности
человеческого существа, а также достаточно четкое разграничение между
духовной любовью и половым инстинктом. Впервые к этой проблеме обратился
Платон, который трактовал любовь как божественную силу, помогающую человеку
преодолеть свое несовершенство, как помощницу на пути к нравственности и
вечной красоте. Это не физиологический инстинкт, который легко
удовлетворить и монотонное повторение которого вызывает лишь раздражение.
В философии древнего мира чувствуются мифологические влияния и явное
доминирование натурфилософских идей, связанных с попытками познания
Вселенной. Человек воспринимается только как часть Космоса, а потому любовь
между мужчиной и женщиной не воспринимается как глубокое интимное чувство,
переживание, свойственное индивиду, ибо личности не существует - она
растворена во Вселенной. А в связи с этим и сама любовь рассматривалась как
космическое слияние двух противоположных полисов мира, которое необходимо
для достижения гармонии. По законам Вселенной происходило и разграничение
внутренних ролей, где мужское начало всегда являлось активным, а женское -
пассивным.
2 Понятие любви в средние века.
В эпоху средневековья в обществе происходит коренное изменение взглядов
на основные жизненные понятия, ценности, устои, что связанно с широким
распространением Христианства как мировой религии. Зародившись еще во 2-ой
половине 1 в. н.э. в провинциях Римской империи, становится ее
господствующей религией, отвечая интересам всех слоев населения.
Христианство, быстро осознав себя носителем принципиально новой этики,
нового понимания человека и его места в мире, сделало огромный вклад в
историю человеческой культуры, и прежде всего - это идеал всеобъемлющей
любви как основы всей человеческой жизни. Любовь в Новом завете понимается
очень широко и почти все ее аспекты связаны с божественным авторитетом.
Широко проповедуется и любовь к ближнему, к каждому человеку, которая
является необходимой ступенью любви к Богу. «Кто говорит: «Я люблю Бога», а
брата своего ненавидит, тот лжец...Если мы любим друг друга, то Бог в нас
пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин 4, 20, 12).
В свете этой божественной любви и любви ко всему человечеству особый
отпечаток накладывается и на интимные чувства. Любовь между двумя людьми
воспринималась как некое эгоистичное и греховное проявление. Так, Августин,
крупнейший представитель и завершитель латинской патристики, выделял два
вида любви: одна земная, нечистая, плотская, увлекающая ко всему
переходящему, а в результате - в глубины ада; другая любовь - святая,
которая поднимает нас к высотам, к небесам. Земная любовь тяжелая, она не
позволяет человеку наслаждаться истинной красотой жизни. Надо очиститься от
нее через две заповеди: любви к Богу и любви к ближнему, которые составляют
основу жизни и главный стимул к познанию мира. «Если ты любуешься телами,
то восхвали за них Бога-Творца и перенесись любовией своей к самому
Художнику. Если тебя восхищают души, то люби их в Боге, ибо все постоянство
их в Боге,»[13]- писал Августин порицая низменность земной любви.
И именно в этом контексте византийским отцам церкви, которые
придерживались раннехристианских взглядов на любовь, было достаточно сложно
объяснить многие эротические мотивы, содержащиеся в канонизированных
(принятых христианством в качестве закона) книгах Ветхого завета, которые
совершенно не соответствовали проповедуемым идеям воздержания и порицания
чувственных наслаждений, особенно в любовной лирике «Песни песней
Соломона». Но они нашли достойные (хотя может и не всегда убедительные)
объяснения ветхозаветной эротике через символическое понимание. Особое
мастерство в одухотворении чувственной любви проявил Григорий Нисский.
По убеждению византийского мыслителя, любовная эротика Песни песней - это
высшая форма выражения Божественного Эроса, это чисто духовный брак. Где
невеста, вожделеющая своего жениха ( «Да лобзает он меня лобзанием уст
своих!»; «На ложе моем ночью искала того, которого любит душа моя.» ),
является человеческой душой, стремящейся к слиянию с Богом (женихом).
Поэтому дева первая говорит о своих чувствах юноше, а не жених ей, как в
обычной жизни. Георгий стал основоположником духовного понимания плотской
эротики в Писании, которое прочно укоренилось в сознании византийцев.
Учение о божественном эросе составляло основание всей христианско-
византийской духовности. Христианство стремилось донести эту идею до всех
членов Церкви, максимально упрощая ее и внося понятие любви в сознание
людей не в его космическом значении, а в социально-личност-ном. Ибо Бог
хотя и был умонепостягаем, но являлся личностью. И познание Бога, слияние с
ним - это очень личный, интимный и тайный акт.
Параллельно с осуждением плотской любви в философии позднего
средневековья все чаще и чаще затрагивается вопрос о высокой любви между
мужчиной и женщиной, которая рассматривается как данный Богом пример
бескорыстной любви, которому надо следовать в повседневной жизни. «Единение
человека с его возлюбленным выше всякого единения, так что этого никто не в
состоянии понять или изобразить каким-либо образом,»- писал Кавасила.
Византийские «гуманисты» X-XIII вв пытались достичь гармонии человека и
земной любви. Крайностям эстетики античного аскетизма они противопоставляют
эстетику эротизма, заключенную в рамки христианской нравственности. Осознав
любовь мужчины и женщины неотъемлемым и прекрасным свойством человеческой
природы, философы говорят о том, что она достойна уважения, но лишь под
покровом целомудрия. Любовь и красота должны привести в конечном итоге к
созданию семьи, что соответствовало нормам средневековой этики.
Византийская культура, продолжая и развивая многие античные традиции
понимания любви, сделала значительный шаг в изучении этого сложнейшего
феномена человеческого бытия. Раннехристианские, а затем и византийские
мыслители увидели в любви важнейший творческий принцип Вселенной, на
котором основывается ее бытие. Византийцы хорошо ощутили двойственное
(негативное и позитивное) значение чувственной любви и безоговорочно
выдвинули на первый план любовь духовную во всех ее аспектах. Все это
выдвигает христианско-византийскую теорию любви на одно из видных мест в
истории культуры.
3 Тема любви в эпоху Ренессанса.
В эпоху Возрождения тема любви расцвела в обстановке общего острого
интереса ко всему земному и человеческому, освободившемуся из-под контроля
церкви. Понятие «любовь» возвратило себе статус жизненной философской
категории, которым было наделено в античности и который в средние века был
заменен на статус религиозно-христианский. Но религиозный оттенок любовного
чувства не исчез совсем. Однако, в центре мировоззрения стоят уже не
божественные сюжеты, а человек, который гармонично связан с миром, где
небесное не противостоит земному, но пронизывает его духом возвышенности и
благородства.
В философском учении Джордано Бруно наиболее ярко представленны сущность
и значение любви в ренессансном представлении. «Любовь - это все, и она
воздействует на все, и о ней можно говорить все, ей можно и все
приписывать.»[14] В его диалогах любовь предстает как героическая,
огненная страсть, окрыляющая человека в борьбе и в стремлении к познанию
мира. Любовь, с точки зрения Бруно, это всепроникающая космическая сила,
пружина человеческой истории.
Этот взгляд на любовь как на сильнейший духовный порыв, страсть
накладывает отпечаток и на оценку отношений между мужчиной и женщиной. И
«Венера с Амуром» Рафаэля, и «Вакханалия» Тициана свидетельствуют о том,
что особой моральной разборчивости в интимных чувствах человека не было.
Гуманист Лоренцо Валл выразил главные настроения и тенденции современного
ему общества, которое во всем стремилось достичь максимального удовольствия
и удовлетворения своих природных желаний и потребностей: «Все, что
существует, стремится к наслаждению. Не только те, кто обрабатывает поля,
которых с правом воспевает Вергилий, но и те, кто живут в городах, знатные
и простые, греки и варвары...под направляющим воздействием руководителя и
наставника - Природы.»[15] Реализация человеческих желаний и пахотей,
следование во всем людской природе стало центром идеологии этого
исторического этапа.
Эпоха Возрождения, вернув человека к природе, уничтожает грань между
страстью, вседозволенностью и разнузданностью, между порывами сердца и не
слишком разборчивой погоней за наслаждениями.
Глава 3.
Философия любви в Новом времени.
Бурное развитие естествознания в XVII веке, связанное с зарождением
капитализма, а также целый ряд открытий в различных областях наук, которые
разбивали античные и средневековые представления о мире, не могли не
оказать воздействия на философию своего времени, где происходит решительный
разрыв с религией, крах церковных догм и авторитета церкви. В центре
внимания философии Нового времени человек с его естественным стремлением к
добру, счастью, гармонии, то есть полностью отрицается средневековая идея
об изначальной греховности людей. Философии Нового времени присущ гуманизм
и антропоцентризм.
Соответственно с этими изменениями складываются совсем иные концепции
относительно любви между мужчиной и женщиной. Рене Декарт в трактате
«Страсти души» (1649) утверждает, что «любовь есть волнение души, вызванное
движением «духов», которое побуждает душу добровольно соединиться с
предметами, которые кажутся ей близкими». Подобное психологически-
механистическое определение не проводит абсолютно никакого различия между
любовью к представителю противоположного пола, привязанностью к домашнему
животному или чувством гордости художника за любовно созданную картину.
Здесь на лицо общее тяготение, стремление, о котором пишут многие философы
XVII- XVIII веков. Любовь по Гоббсу, Локку и Кондильяку - это сильное
желание приятного, только и всего. Проблема «божественной любви» все более
уходит на задний план, «любовь земная» все более прочно занимает свои
позиции.
Особенно яркое выражение подобная идеология нашла во французском
обществе, которое в последние десятилетия перед революцией отличалось
легкомысленным и фривольным отношением к этому чувству. Любовь в придворных
и аристократических кругах превращалось в изощренное искусство флирта,
бездушное и бессердечное. Сама любовь и верность стали нечто старомодным,
их заменило мимолетное увлечение. Любовь века рококо - это уже не любовь, а
скорее подражание ей. И неудивительно, что Ламетри не находит
принципиальной разницы между животным инстинктом совокупления и
человеческим чувством, и даже Дени Дидро, понимая эту разницу, рассуждая о
