сакрального прояснения они оказываются как раз тем, что они и есть на самом
деле — именно антисмыслами, в игривой тесноте наполняющими антимир.
Есть хозяйство, которое как раз и есть собственно хозяйство, а есть
хозяйство, которое уже и не совсем хозяйство, а точнее, совсем и не
хозяйство, а антихозяйство. Это и есть то самое хозяйство, которое
стремится проскочить мимо сакральности, быть ей вопреки, имея и громкие
достижения. А вот как и когда сказывается отчетливо свойственная тайному
безбожному хозяйству пустота, то это уже дело обстоятельств и сроков, т. е.
когда обычно наступают кризисы, крахи, катастрофы, революции, реформы,
войны, в общем, всякие неурядицы, называемые иной раз весьма «красиво», но
пустотно, то энтропиями, то бифуркациями, то еще какими-нибудь физического
свойства эффектами. Так что у антихозяйства есть своя тайна, однако не
приходящая откуда-то, а возникающая прямо здесь, идущая не от полноты
вовсе, а как раз от пустоты, не от Бога, а уже от самого человека.
Антихозяйство по существу ведь инфернально, ибо антимирово, а
инфернальность не просто от отрицательного и темного, но и от
бессмысленного. Отсюда тайна антихозяйства — отрицательная тайна, в то
время как тайна собственно хозяйства, т. е. сакрализованного хозяйства
—положительная тайна. Одна тайна—хорошо запутанный кроссворд, другая же —
вечность, входящая в виде тайны в сознание человека (чело-века, где чело —
сознание, а век — вечность).
Тайна хозяйства включает в себя не только сам факт хозяйства и
хозяйствования, но и то, что выходит из этого факта как его следствие — для
человека и его жизни, для природы и мира. И если ближайшая цель-задача
хозяйства вроде бы ясна — поддержание жизни, как и ее реализация, то уже
при простом вопросе, какое же поддержание и какой жизни? — сразу же
возникает неясность, обязанная как раз присутствующей в человеке, жизни и
хозяйстве тайне.
Вот та же эксплуатация человека человеком в хозяйстве и в жизни, что
это, железная необходимость, кстати, не исчезающая, или же желанная
возможность, охотно и настойчиво воспроизводимая? А можно ли вообще
преодолеть эксплуатацию, не впадая в иллюзию ни примитивного общинного
братства, ни столь же наивного «от каждого по труду, каждому по
потребностям»? Или, к примеру, как поступить человеку хозяйствующему, — и
стало быть в чем-то свободному и творческому, — с природой, т. е. с миром,
ему данным? Опять же, если хозяйственно расширяться и развиваться, то до
каких пределов, и можно ли эти пределы отодвигать и отодвигать? Тогда для
чего все-таки творческое, т. е. и обновленческое, хозяйство? Что значит в
таком разе хозяйственная демиургия и каковы ее великие, а не повседневные,
цели? Зачем все-таки человек упорно создает и пересоздает искусственный
мир, замещая им мир естественный, т. е. мир данный, преодолевает тяготение
мира данного, устремляясь даже и в Космос? Чего хочет, чего добивается, к
чему стремится хозяйствующий человек, куда ведет человека его хозяйство?
Только не задумывающемуся ни над чем «трудным» человеку все кажется
вполне ясным. Однако философия такой «ясностью» удовлетвориться не может: в
ее задачу входит как-то отвечать на такого рода вопросы — из разряда
вечных, мало того, сознавая, что последнего ответа все равно нет, ибо здесь
господствует тайна.
Тайна хозяйства — от небытия к жизни.
3. Что такое философия хозяйства
Что такое философия хозяйства? О, это очень странная «вещь»! С одной
стороны, если начать с размышлений о философии вообще, затем о хозяйстве
вообще, наконец, объединить эти два слова — все кажется ясным. А с другой
стороны, «философия хозяйства» по-прежнему сохраняет свою тайну и не желает
ее открывать. Может, так оно и должно быть?
Науки о хозяйстве реально существуют (даже если в них хозяйство не
всегда прямо упоминается). Религия тоже о хозяйстве вещает, хотя зачастую и
иносказательно (но за мифичностью сюжетов скрыт огромный смысл). Но
скользкий уж больно сам по себе феномен хозяйства, ни в одно определение не
укладывается, всегда какой-то стороной ускользает от взгляда исследователя!
Хозяйство тесно связано с жизнью, но разве вся жизнь, во всех своих
проявлениях есть хозяйство? Хозяйство предполагает действие («хождение») по
реализации этой самой жизни. Но и здесь недосказанность чувствуется:
хождение — кого? Ладно, если только человека (это привычно говорить о
хозяйстве применительно к человеку), а если и животных, и растений, и
природы вообще? Можно сказать, что они сомохозяйствуют, но не слишком ли
тогда расплывчатым получается сам термин «хозяйство»? Если же назвать мир
хозяйством Бога», то в этом смысле термин «хозяйство» вполне приемлем (есть
субъект, хоть и трансцендентный, есть объект, есть и действие, также во
многом трансцендентное). Что же получается? А получается, что «хозяйство»
непосредственно связано с трансцендентностью, если мы это самое «хозяйство»
в самом начале не ограничили своими заранее сданными рамками (но тогда и
философия хозяйства вряд ли у нас получится, разве что хозяйство ведение,
может быть, даже и экономика).
Вот и получается, что изначально философия хозяйства встречается с
трансцендентностью и взаимодействуете ней. И иначе быть не может при покой
постановке вопроса о хозяйстве. И тогда становится понятно, почему
философия хозяйства в определенном смысле .близка к религии больше, чем к
науке.
Вопрос: а разве в науке о хозяйстве не присутствует философия хозяйства?
Ведь выше мы показали, что никакая наука полностью избавиться от философии
не может.
Ответ: да, в науках о хозяйстве своя философия хозяйства есть. И за
примерами далеко ходить не надо. Возьмем Аристотеля, ведь почти все науки
видят в нем своего основателя. Рассуждения Аристотеля об «экономике» и
«хрематистике» велись вполне в философическом духе, а, следовательно, его
«экономические» сочинения вполне можно причислить к работам по философии
хозяйства. А Адам Смит, который перешел к экономике от философии? И у
Маркса есть своя «философия хозяйства», и у Маршалла, и у Кейнса, и даже у
тех экономистов, которые вообще никакой философии в экономике не признают.
«Философия хозяйства» всегда в науке присутствует, но она может быть очень
разной.
Тогда что же из себя представляет булгаковская «философия хозяйства»,
которая теперь возрождается в России? Нам кажется, что отличительной чертой
этой «философии хозяйства» (ФХ) является именно стремление представить
такую философию в «чистом виде». Отметим ряд существенных, на наш взгляд,
черт философии хозяйства:
1. Философия хозяйства принципиально не ограничивает понятие «хозяйство»
никакими заранее придуманными рамками, поэтому поле ее деятельности
максимально широко.
2. В силу особенности, философия хозяйства не является какой-нибудь
«отраслевой философией», а представляет собой достаточно целостное
мировоззрение, сравнимое с великими философскими системами прошлого.
3- В силу особенности, а также в силу трансцендентности, неразрывно
сопряженной с феноменом «хозяйства», философия хозяйства отчасти близка к
религиозному мировоззрению. Поскольку С.Н. Булгаков, основатель философии
хозяйства, был православным христианином и даже принял сан священника,
философия хозяйства «контактирует» преимущественно с «полем» православия и
несет в себе определенный православный императив.
Наконец, в силу всех вышеуказанных черт, философия хозяйства является
таким мировоззрением, которое может быть «заложено» в науку о хозяйстве
(результат уже есть — появление «Теории хозяйства»). Философия хозяйства
способна к изменению сложившейся науки о хозяйстве (замене «научной
философии хозяйства», подспудно присутствующей в любом хозяйствоведении,
«философией хозяйства булгаковского направления»). Произойдет ли такая
замена, осуществится ли синтез «науки» и «философии хозяйства», и если да,
то к чему это приведет, в конечном счете, покажет будущее.
4. О философии хозяйства
Философия хозяйства это прежде всего путь или, иными словами, метод.
Поэтому философия хозяйства имеет исходный, иначе начальный, и конечный
моменты, а также длину, точнее полноту пути. Эти параметры обретают особое,
глубокое содержание. Во-первых, это путь к новому и более полному пониманию
человека. Философия хозяйства претендует на гармоничное и объемное
представление о человеке. То, какой аспект или даже сфера человеческой
деятельности интересуют философию хозяйства, — отдельная проблема. Тем не
менее можно утверждать, что в предельном случае предметом философии
хозяйства становится человек во всей своей полноте. Хозяйственные проблемы
расширяются до онтологических, а затем до метафизических. В результате
рождается новое восприятие хозяйственной и экономической реальности. Во-
вторых, философия хозяйства — это движение навстречу уже существующему
феномену. То, каким образом оно происходит, зависит от целей и идеальных
образов, которые явно и тайно содержит в себе философия хозяйства. другими
словами, метод философии хозяйства определяется ее конечным моментом.
Наконец, в процессе этого пути раскрывается и недостаточность, и
ограниченность, и противоречивость экономического и, шире, хозяйственного
элементов человеческого бытия. Тем самым философия хозяйства указывает
направление, в котором надлежит свершать свой жизненный путь. Эти три
функции — расширение теоретических представлений, философские размышления и
целеполагание - неразделимы и тождественны друг другу. Поэтому философия
хозяйства есть научноэмпирический, трансцендентно-критический и
метафизический путь познания и созидания. Естественно, что источники, формы
и методы такого знания, а также условия его истинности своеобразны.
В связи с таким пониманием философии хозяйства возникает, по меньшей
мере, три вопроса, В первую очередь — что свидетельствует о том, что,
исследуя экономику и хозяйство в целом, мы не попадем в замкнутый круг
«материализма, сциентизма, позитивизма и технологизма»?
Далее — каким образом мы будем мыслить о существующем или, другими
словами, каковы параметры и координаты наших суждении? Что дает возможность
философии хозяйства дерзко предлагать свои идеалы человеку и свои пути к
ним? И вообще, что служит залогом тому, что возможно некое гармоничное и
объемное понимание человека?
