он.
— Порядка пяти процентов,— ответил Резерфорд.
— Если к тридцати прибавить еще одного человека,—заметил Капица,—то
этот «процент» окажется в пределах экспериментальной ошибки, не так ли
профессор? Ведь за большей точностью Вы и не гонитесь. Говорили, что
Резерфорд был покорен. — Ладно, оставайтесь! — пробурчал он и,
усмехнувшись, добавил для острастки.— Но если Вы вместо научной работы
займетесь большевистской агитацией, я этого не потерплю!
Так Петр Леонидович остался в Кембридже. Через год он писал своей
матери: «Почему меня приняли? Я до сих пор этого не знаю. Я как-то об этом
спросил Резерфорда. Он расхохотался и сказал: «Я сам был удивлен, когда
согласился Вас принять, но, во всяком случае, я очень рад, что сделал
это...»
Совместная работа великого Резерфорда, о котором Капица писал как о
втором отце, как о выдающемся учителе и прекрасном человеке, и молодого
советского физика, которого Резерфорд называл своим лучшим учеником,
продолжалась с тех пор тринадцать лет, и принесла прекрасные научные
результаты. Головокружительным и беспримерным был взлет молодого Капицы в
стенах Кавендиша: от начинающего исследователя до директора Мондской
лаборатории на берегах Кема, члена Лондонского Королевского общества.
О том, как это происходило, лучше всего рассказывают письма Петра
Леонидовича, написанные без предварительного замысла, без раздумий о том,
что когда-нибудь они будут важными документами к жизнеописанию великого
Резерфорда и самого Капицы.
«24 июля 1921 г. Перебрался из Лондона в Кембридж и начал работать в
лаборатории... Ничего не задумываю, ничего не загадываю. Поживем —
увидим...
6 августа 1921 г. Вот уже больше двух недель я в Кембридже. Теперь
настает самый рискованный момент — это выбор темы для работы.
12 августа 1921 г. Вчера в первый раз имел разговор на научную тему с
проф. Резерфордом. Он был очень любезен, повел к себе в комнату, показывал
приборы. В этом человеке, безусловно, есть что-то обаятельное...
25/х—21 г. Отношения с Резерфордом или, как я его называю, Крокодилом,
улучшаются. Работаю усердно с воодушевлением.
1/Х1—21 г. Результаты ( которые я получил, уже дают надежду на
благополучный исход моих опытов. Резерфорд доволен, как мне передавал его
ассистент. Это сказывается на его отношение ко мне. Пригласил в это
воскресение пить чай к себе. Он очень мил и прост. Но когда он недоволен,
только держись.
22/ХП. 21 г. Сегодня, наконец, получил долгожданное отклонение в моем
приборе. Крокодил был очень доволен. Если опыты удадутся, то мне удастся
решить вопрос, коий не удавалось разрешить с 1911 г. ни самому Резерфорду,
ни другому хорошему физику, Гейгеру... Завтра еду в Лондон, так как
начинаются рождественские каникулы и лаборатория закрывается...
5/11.21 г. В прошлом триместре я работал по 14 ч в день, теперь же
меня хватает всего-навсего на 8—10 ч.
28/111.22 г. ...Резерфорд доволен, и у нас уже идут с ним разговоры о
дальнейших работах. Сегодня было очень забавно... Оказалось, что мои данные
ближе согласуются с данными Гейгера, а не Резерфорда. Когда я это ему
изложил, он спокойно сказал мне: «Так и должно быть: работа Гейгера
произведена позже, и он работал в более благоприятных условиях». Это было
очень мило с его стороны...
7/1У.22 г. Работал после урочного времени по специальному разрешению
Крокодила, после приходил домой и подсчитывал результаты до 4—5 ч ночи,
чтобы на следующий день все опять начать с утра. Немного устал... За это
время имел три долгие разговора с Резерфордом (по часу). Голова его,
мамочка, действительно поразительная. Лишен всякого скептицизма, смел и
увлекается страстно.
24/У.22 г. Опять работаю как вол, не менее 14 ч в день. Думаю написать
свою работу на будущей неделе и отправить в печать. Крокодил торопит'.
15/У1.22 г. Начал новую работу с одним молодым физиком 2. Резерфорд
увлечен моей идеей и думает, что мы будем иметь успех 3. У него чертовский
нюх на эксперимент, и если он думает, что что-нибудь выйдет, то это очень
хороший признак.
5/ХП.22 г. Я тебе уже писал, что затеял новую работу, очень смелую и
рискованную. Я волновался очень. Первые опыты сорвались. Но Крокодил дает
мне еще одну комнату и согласен на расходы.
17/УШ.22 г. Предварительные опыты окончились полной удачей. Резерфорд,
мне передавали, только и мог говорить, что о них. Мне дано большое
помещение, кроме той комнаты, в которой я работаю, и для эксперимента
полного масштаба я получил разрешение на затрату довольно крупной суммы.
2/1Х.22 г. Мои опыты принимают очень широкий размах. Последний
разговор с Резерфордом останется мне памятным на всю жизнь. После целого
ряда комплиментов мне он сказал: «Я был бы очень рад, если бы имел
возможность создать для вас у себя специальную лабораторию, чтобы вы могли
работать в ней со своими учениками». (У меня работают сейчас два
англичанина 4.)
29/Х122 г. Для меня сегодняшний день до известной степени
исторический. Вот лежит фотография—на ней только три искривленные линии. Но
эти три искривленные линии — полет альфа-частицы в магнитном поле страшной
силы. Эти три линии стоили профессору Резерфорду 150 фунтов стерлингов, а
мне и Эмилю Яновичу5 — трех с половиной месяцев усиленной работы.
Крокодил очень доволен этими тремя искривленными линиями... Правда,
это только начало работы.
' В 1922 г. П. Л. Капица закончил работу по исследованию закона потери
энергии а-частнцей в среде.
2 Речь идет о Блэккете.
* Имеется в виду помещение камеры Вильсона в сильное магнитное поле. 4
Д. Кокрофт и В. Вебстер.
8 Лауэрман — электрик и механик, с которым Капица был знаком еще в
Петрограде.
27/1.23 г. В среду я был избран в университет, в пятницу был принят в
колледж. Для меня были сделаны льготы, и кажется. через месяцев пять я
смогу получить степень доктора философии (Все, конечно, устроил Резерфорд,
доброте которого по отношению ко мне прямо нет предела.)
18/111.23 г. Я боюсь, что у тебя превратное мнение обо мне и моем
положении тут. Дело в том, что мне вовсе не сладко живется на белом свете.
Волнений, борьбы и работы не оберешься. Кружок, мною организованный, берет
много сил '. Одно, что облегчает мою работу, это такая заботливость
Крокодила, что ее можно смело сравнить с заботливостью отца.
14/1У.23 г. Главное уже сделано и дало головокружительные результаты.
Масштаб работы сейчас у меня крупный, и меня пугает это. Но то, что за мной
стоит Крокодил, дает мне смелость и уверенность. Ты себе не можешь
представить, дорогая моя, какой это крупный и замечательный человек.
15/У1.23 г. Вчера я был посвящен в доктора философии. Мне так дорого
стоил этот чин, что я почти без штанов. Благо Резерфорд дал взаймы, и я
смогу поехать отдохнуть. Тут у меня вышла следующая история. В этом году
освободилась стипендия имени Максвелла. Она дается на три года лучшему из
работающих в лаборатории, и получение ее считается большой честью. В
понедельник, в последний день подачи прошения, меня позвал к себе Резерфорд
и спросил, почему я не подаю на стипендию. Я отвечал, что то, что я
получаю, уже считаю вполне достаточным и считаю, что как иностранец-гость
должен быть скромным. Он сказал, что мое иностранное происхождение
нисколько не мешает получению стипендии... Мой отказ его, конечно,
несколько озадачил и обидел...
23/УП.23 г. Резерфорд опять предложил мне ту же стипендию. Я сдался и
подал заявление.
23/У111.23 г. Я получил стипендию им. Клерка Максвелла, а с ней и
много поздравлений.
30/У111.23 г. Я затеваю еще новые опыты по весьма смелой схеме2. Вчера
вечером я был у Резерфорда, обсуждал часть вопросов, остался обедать, много
беседовали на разные темы. Он был очень мил и заинтересовался этими
опытами. Пробыл я у
него часов пять. Он дал мне свой портрет. Я его пересниму и пошлю
тебе».
Для определения магнитного момента а-частицы Капице нужны были очень
сильные магнитные поля. Обычно поля получали с помощью электромагнитов, и
рекордом была напряженность
• Дискуссионный кружок молодых физиков—«Клуб Капицы», куда входили
Кокрофт, Олифант, Блэккет, Дирак и многие другие кембриджцы.
2 Речь идет о начале знаменитых опытов П. Л. Капицы по созданию
сильных магнитных полей.
50' 103 Эо. Стремясь получить более сильное поле, французский физик
Коттон построил электромагнит массой в 100 т, сумев увеличить напряженность
поля всего на 25% (стоил же такой электромагнит несколько миллионов золотых
франков). Таким образом, путь увеличения размеров электромагнитов для
получения более сильных магнитных полей был несостоятелен. Причина его
заключалась в явлении магнитного насыщения железа.
Капица пошел по другому пути. Он решил использовать соленоид—катушку
без сердечника. Но, чтобы создать сильное поле внутри соленоида, по нему
надо пропустить большой ток, что приводит к нагреву обмотки и ее сгоранию.
Конечно, обмотку можно охлаждать, например, жидким воздухом (t= -190°С),
как предложил Ж. Перрен. Но, по расчетам, для получения поля в 100-103 Э на
охлаждение соленоида потребовалось бы 90 т жидкого воздуха в час. Это
технически было неосуществимо.
Петр Леонидович выдвигает совершенно новую, оригинальную
идею—отказаться от магнитных полей, существующих длительное время, а
использовать импульсные (кратковременные) поля огромной силы. Первый
соленоид Капицы выдерживал мощность в несколько десятков тысяч киловатт в
течение сотой доли секунды, нагреваясь при этом до
100 °С. В качестве источника тока использовался аккумулятор небольшой
емкости. При коротком замыкании сила тока в катушке достигала 7.103 А, что
давало возможность получить поле в 100-103 Э. В дальнейшем вместо
аккумулятора стал использоваться мощный генератор, построенный по проекту
Капицы и М. Костенко английской фирмой Метрополитен-Виккерс. Ротор
генератора имел массу 2,5 т и мог вращаться со скоростью 1500 об/мин.
Генератор успешно выдержал испытания и превзошел расчетные данные. Теперь
встала задача — создать автоматический замыкатель и размыкатель. «Эта часть
оказалась очень трудной, и я сплошь проработал над ней три месяца. Она
делается аэроплановой фабрикой, так как по конструкции очень похожа на
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
