Ясно, что подобная коллизия была бы полностью исключена, если бы при первоначальной защите был предъявлен не сам стол (его дурацкие «признаки»), а идея такого стола.
Для защиты идеи — как самого важного объекта интеллектуальной собственности — необходимо безотлагательно разработать специальный (общий) закон об интеллектуальной собственности и провести подчинительное согласование с ним всех ныне действующих частных законов (авторского, патентного и пр.). При этом необходимо вывести Интеллектуальное право из ныне принятого подчинения его праву гражданскому.
В сфере преподавания правоведения (и других, частных, разделов теории права) в российской высшей школе целесообразно изменить акценты. Необходимо с самого начала прививать студенту чёткое представление о бренности и быстротекучести законодательства, о его вынужденной сиюминутности (с которой, к тому же, необходимо решительно бороться), об относительности и временной ценности любого конкретного закона. Необходимо приучать студента к анализу законов и выявлению в них внутренних и междисциплинарных противоречий, а главное, — к пониманию Права как непрерывно накапливаемых и совершенствуемых Обществом принципов справедливости и оптимальных норм поведения граждан в их отношениях между собой и с государством. Необходимо укоренять в сознании будущих правоведов представление о Праве как источнике законов, — эталоне, «лекале» для пригонки закона к требуемым для Общества его оптимальным параметрам.
Необходимо разработать систему междисциплинарных курсов. В естественных науках подобный этап развития начался давно: совершенствуются физическая химия и химическая физика, появились экология и кибернетика, информациология и системоанализ — последние как новые области знаний наивысшего уровня обобщения. (Недаром многие авторы полагают, что системоанализ выделился из философии).
Необходимо незамедлительно разработать новый классический курс — курс эконологии (см. СПП). Этот курс целесообразно включить в основные предметы всех гуманитарных и всех технических вузов.
В своей работе «Диалектика взаимосвязи общих и специфических законов познания» Д.П. Горский справедливо, на наш взгляд, отмечает»: «Специфические законы познания…складывались в ходе социальной эволюции и служили средствами познания внешнего мира, необходимыми условиями овладения им. В процессе отражения, познания внешнего мира в мозгу человека складывались и затем осознавались всё более сложные и совершенные, чем у высокоорганизованных животных, механизмы продуктивного отражения мира. Они составили на известном этапе развития общества и науки существенную часть методологии научного познания.
Известно, что без абстракции нет познания, нет науки. Существенной стороной абстрагирования является мысленное отделение свойств и отношений от соответствующих материальных предметов, отвлечение их от своих материальных носителей. Эти свойства и отношения в процессе познания превращаются субъектом в особые «абстрактные» предметы, с которыми мы начинаем оперировать как с самостоятельными предметами; например, они выступают в качестве субъектов единичных суждений…Такое отделение свойств и отношений от их материальных носителей является существенной стороной аналитической деятельности вообще…
В процессе познания очень важную роль играет идеализация, посредством которой в науку вводятся такие понятия, как «абсолютно чёрное тело», «идеальный газ», «абсолютно твёрдое тело» и т. п.».
Это положение общефилософской теории как нельзя лучше способствует пониманию важности для Человека и для Общества такого «идеального объекта» как идея.
Здесь невозможно оставить без должного внимания такой авторитетный источник как БСЭ: «ИДЕЯ (греч. Idea), форма постижения в мысли явлений объективной реальности, включающая в себя сознание цели и проекции дальнейшего познания и практического преобразования мира. Понятие идеи было выдвинуто ещё в античности. Демокрит называл идеи неделимыми умопостигаемыми формами; для Платона идеи — это идеальные сущности, лишённые телесности и являющиеся подлинно объективной реальностью, находящиеся вне конкретных вещей и явлений; они составляют особый идеальный мир. В средние века идеи понимались как прообраз вещей, принадлежащий божественному духу; бог творил вещи согласно своим идеям. В новое время, в 17 - 18 вв., на первый план выдвигается теоретико-познавательный аспект идеи — разрабатывается учение об идее, как о способе человеческого познания, ставится вопрос о происхождении идей, их познавательной ценности и отношении к объективному миру. Эмпиризм связывал идеи с ощущениями и восприятиями людей, а рационализм — со спонтанной деятельностью мышления. Большое место учение об идее занимало в немецком классическом идеализме: Кант называл идеями понятия разума, которым нет соответствующего предмета в нашей чувственности; по Фихте, идеи — это имманентные цели, согласно которым «Я» творит мир; для Гегеля идея является объективной истиной, совпадением субъекта и объекта, венчающим весь процесс развития (см. Соч., т. 6, М., 1939, с. 214).
В марксистско-ленинской концепции исходным является материалистический тезис о познании как отражении действительности, об идее как специфической форме этого отражения. «Все идеи извлечены из опыта, они — отражения действительности, верные или искажённые» (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.20, с. 629). Однако идея не сводится к фиксации результатов опыта, но является отражением вещи, свойства или отношения не просто в их наличном бытии, а в необходимости и возможности, в тенденции их развития. В.И. Ленин рассматривал идею как высшую форму теоретического освоения действительности. Конспектируя Гегеля, он пишет: «Begriff ещё не высшее понятие: ещё выше и д е я = единство Begriff'а с реальностью» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 29, с. 151). В идее происходит наиболее полное совпадение содержания мысли с объективной реальностью, это — объективное и конкретное, всестороннее знание действительности, которое готово для своего практического воплощения. Эти два момента в идее: отражение объективной реальности и постановка практической цели перед человеком, находящиеся в органическом единстве, определяют специфику идеи и её место в движении человеческого сознания. Таким образом, идея является активным, посредствующим звеном в развитии действительности, в процессе практической деятельности человека, создающей новые, ранее не существовавшие формы реальности.
В науке идеи выполняют различную роль. Они не только подытоживают опыт предшествующего развития знания в той или иной области, но служат основой, синтезирующей знание в некую целостную систему, выполняют роль активных эвристических принципов объяснения явлений, поисков новых путей решения проблемы. В зависимости от своего содержания идеи, отражающие общественное бытие, различно влияют на ход социальной жизни людей. Реакционные идеи, искажающие действительность и служащие уходящим с исторической арены классам, выступают тормозом общественного прогресса. Идеи, верно и глубоко отражающие процессы действительности, выражающие интересы передовых общественных классов, ускоряют социальный процесс, организуют, мобилизуют эти классы на свержение отжившего и установление нового, прогрессивного». (П.В. Копнин).
Анализ вышеприведённых цитат позволяет сделать вывод: значение идей для теории и практики жизнеобеспечения Общества настолько велико, что абсолютно непонятно упорное нежелание сегодняшнего юрнаучного сообщества однозначно и недвусмысленно признать насущную необходимость предоставления идее надёжной правовой защиты.
Без идеи невозможно никакое разумное действие. Человеческая деятельность отличается от поведения животного именно тем, что её предваряет чёткое представление об объекте действия и о способе действия. Безыдейное действие — инстинктивное действие (мало чем отличающееся от действий животного).
Идея — элемент абстрактно-логического, понятийного мышления. В отличие от образного предметно-конкретного мышления, способного только на одноплановые, принципиально необобщённые суждения, понятийное мышление даёт возможность перейти к обобщениям, к формулировке закономерностей и всеохватывающих законов. В этом и состоит отличие человека от животного — в овладении понятийным мышлением. Любая приличная собака наверняка не хуже своего хозяина представляет образ двери в родную квартиру. Но только человек способен сформировать понятие «дверь в будущее».
Идея обладает особыми свойствами, которых лишены не только вещественные объекты, но и духовные ценности, не являющиеся идеями. Идеи уже потому лучше самих вещей, что занимают значительно меньше места. Вещь может сломаться, её можно потерять. Идею — никогда. Зная идею вещи, её всегда можно продублировать. Обратный порядок принципиально невозможен: миллиарды людей ежедневно с успехом пользуются вещами, идея которых им недоступна по множеству причин, в том числе просто по недостатку образования.
Только при обмене идеями происходит их у м н о ж е н и е. Если у вас есть яблоко и у вашего друга — яблоко, то в итоге после обмена яблоками между вами и вашим другом у каждого из вас всё равно останется по одному яблоку. Если же каждый из вас в начале обладал одной идеей, — в итоге обмена каждый будет располагать двумя идеями.
Формирование идей — работа интеллекта. Как уже отмечалось, интеллект нередко трактуют как способность решать новые задачи. Однако и медуза наверняка решает какие-то новые персонально для неё, «медузьего» уровня задачи. Ожегов как всегда подходит к проблеме формирования дефиниций попросту и без затей: «ИНТЕЛЛЕКТ, Разум, мыслительная способность». Очевидно, что это вообще не дефиниция. Это в просторечьи называют «погнать зайца дальше»: ведь и «разум» требует строгого определения ничуть не менее, чем «интеллект»; да и «мыслительная» — тоже.
Чтобы, однако, не впасть в одностороннюю несправедливость (не забудем: несправедливое поведение — неправовое поведение), предположим у Ожегова возможность итерационных приближений к истине. Итак. «РАЗУМ, Высшая ступень познавательной деятельности человека, способность логически и творчески мыслить, в противоположность чувству». Конечно, нельзя не отметить некоторых системно-логических ошибок, зияющих в этой дефиниции. Сомнительно, что можно вообще мыслить «творчески», но при этом не «логически». Здесь к тому же всё та же классификация по разным основаниям, где союз «и» абсолютно недопустим. Не говоря уж о том, что «творчески» — это тоже пока-что «вещь в себе». Что качается «чувства», то неясно (в том числе, чисто грамматически), — что именно ему «в противоположность».
Но главное вот в чём: эта дефиниция противоречит дефиниции интеллекта: здесь разум определён как «деятельность», в то время как в случае с интеллектом (который по Ожегову просто равен разуму) он разум=интеллект определён как некая «способность». Согласитесь, однако, что деятельность и способность ни в каких ситуациях не могут быть признаны тождественными.
Перейдём к «мыслительной» стороне дела. «МЫСЛИТЕЛЬНЫЙ, см. мышление». Смотрим: «МЫШЛЕНИЕ, 1.см. мыслить. 2. Способность человека рассуждать, мыслить, (?!, АП), представляющая собой процесс отражения (опять та же ошибка: «способность=процессу» — такова «логика» и наших лингвистов [а не только юристов], АП) объективной действительности в представлениях, суждениях, понятиях».
Теперь «МЫСЛИТЬ, 1.Рассуждать, сопоставляя мысли (?!, АП) и делая из них выводы. 2.Думать, размышлять».
Как видите, круг замкнулся — всё тот же пресловутый circulus vitiosus.
Словарь иностранных слов весьма лаконичен: «ИНТЕЛЛЕКТ [лат. Intellectus] — ум, рассудок, разум; мыслительные способности человека» — всё то же гоняние зайца. Но нам требуется содержательное определение: содержащее все необходимые и достаточные признаки определяемого понятия.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
