Убийство двух или более лиц (п.«а» ч.2 ст.105) представляет собой совокупность нескольких убийств, совершённых одновременно или на протяжении короткого промежутка времени и охватывающихся единым преступным намерением виновного. Пленум Верховного Суда РФ в своём постановлении прямо указал, что квалификация содеянного убийства двух или более лиц возможна, « . . . если действия виновного охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно». [4]
Так к примеру, судом присяжных Московского областного суда 3 февраля 1998 г. Тарасов осужден к лишению свободы по п.«в» ч.3 ст.162 УК РФ и п.п. «а», «з», «к» ч.2 ст.105 УК РФ.
По вердикту коллегии присяжных заседателей Тарасов признан виновным в том, что из корыстных побуждений в подъезде дома путём удушения причинил смерть Рыбкину. Позже в квартире другого дома Тарасов совершил разбойное нападение на Осиповых. Он сдавил шею Осиповой верёвкой и нанёс ей удар ножом в грудь, затем дважды ударил ножом в грудь спящего Осипова. От полученных телесных повреждений потерпевшие скончались. После этого Тарасов похитил их имущество.
Кассационная палата Верховного суда РФ приговор оставила без изменения.
Президиум Верховного суда РФ 11. 08. 98 удовлетворил протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, указав следующее. Квалификация действий виновного по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ возможна лишь при доказанности его умысла на убийство именно с целью сокрытия преступления. Этого в действиях Тарасова суд не установил.
Как видно из материалов дела, Тарасов совершил убийство Осиповых с целью завладения их имуществом, т. е. из корыстных побуждений. Поэтому его осуждение по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ из приговора исключено, но осталось в силе осуждение по п.п. «а» и «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ и п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ.[6]
О единстве преступного намерения в некоторых случаях может свидетельствовать один и тот же мотив лишения жизни нескольких лиц.
Убийство одного человека и покушение на жизнь другого в тех случаях, когда умысел виновного был направлен на лишение жизни двух и более лиц, не может рассматриваться как оконченное преступление – убийство двух и более лиц, поскольку преступное намерение убить двух лиц не было осуществлено по независящим от виновного обстоятельствам. В этих случаях, как указал Пленум Верховного Суда РФ, содеянное следует квалифицировать по ч. 1 ст. 105 и по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Убийство лица или близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнения общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105) представляет повышенную общественную опасность. Это деяние совершается с целью воспрепятствования правомерной деятельности потерпевшего по осуществлению служебной деятельности либо выполнению общественного долга, а также по мотивам мести за такую деятельность.
Для квалификации убийства по данному пункту вовсе не обязательно, чтобы оно совершалось непосредственно при осуществлении потерпевшим служебных обязанностей или выполнения им общественного долга. Мотивом данного преступления может быть месть спустя какой-то определённый промежуток времени.
Под осуществлением служебной деятельности следует понимать действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от форм собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству.[9]
Под выполнением служебного долга следует также понимать совершение иных действий в интересах общества или законных интересах отдельных лиц (пресечение правонарушений, сообщение органам власти о совершённом или готовящемся преступлении либо о местонахождении лица, разыскиваемого в связи с совершением им правонарушения, дача свидетелем или потерпевшим показаний, изобличающих лицо в совершении преступления и т. п.).
Потерпевшим от преступления при этом может оказаться любое лицо – от руководителя до охранника.
По п. «б» ч. 2 ст. 105 УК следует квалифицировать лишь убийство такого лица, которое действовало правомерно, на законных основаниях. Если поводом для убийства послужили незаконные действия потерпевшего (связанных, например, с превышением служебных полномочий), содеянное не может быть квалифицированно по данному пункту ст. 105 УК РФ.
Так, приговором Верховного Суда Башкоторстан от 22 декабря 1998 года Васякин и Половников, были осуждены по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ и по п.п. «б», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации установил, что согласно приговору суда они призваны виновными в совершении убийства гр. Каспранова Г. при разбойном нападении.
Преступление совершено в городе Уфа Республики Башкоторстан 24 августа 1998 года вечером при следующих обстоятельствах. В указанное время Каспранов Г., работавший сторожем на территории гаражного товарищества «Заречное», распил спиртные напитки с осужденными Васякиным и Половниковым и ушёл отдыхать в вагончик. Оставшись вдвоём, Васякин и Половников договорились похитить колёса от автомобиля, принадлежавшего Мухамматову. Осуществляя задуманное, осужденные взяли лом, ножовку, ключи и стали взламывать замки гаража, но были застигнуты сторожем Каспрановым. Каспранов стал прогонять Половникова с территории гаражного товарищества. В это время Васякин вооружился топором и совместно с Половниковым напал на Каспранова и нанёс ему удары лезвием топора в жизненно важные органы, причинив здоровью потерпевшего тяжкий вред, повлекший смерть.
После убийства Васякиным сторожа Каспранова осужденные снова пытались взломать замки гаража и были застигнуты другим сторожем Сайфуллиным, который сообщил об этом работникам милиции, пресекшим преступные действия осуждённых. [5]
Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо заложника (п. «в» ч. 2 ст. 105). Наличие данного обстоятельства в качестве квалифицирующего убийство в Уголовном Кодексе объясняется, во-первых, крайне неблагоприятными тенденциями таких преступлений, как похищения людей и захват заложников, их экстремальным ростом и увеличением тяжести причиняемых ими последствий и, во-вторых, определённой переоценкой отношения в обществе к посягательствам на жизнь человека, находящегося в беспомощном состоянии. Состояние беспомощности означает, что потерпевший лишён возможности оказать преступнику эффективное сопротивление. Это осознаётся убийцей, и он, осуществляя преступление, использует такое состояние жертвы.
Как отмечается в постановлении Пленума, по данному пункту надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознаёт это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. По данному пункту следует также квалифицировать убийство лица, находящегося в обмороке, спящего. [4]
Однако на практике нередки случаи неправильного определения беспомощного состояния потерпевшего. Приведём пример подобной судебной ошибки.
Согласно приговору Верховного Суда Республики Алтай от 24 сентября 1997 года Пчелинцев был осужден по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ определением от 22 января 1998 года оставила приговор без изменения. В протесте заместителя Председателя Верховного Суда РФ поставлен вопрос о переквалификации действий Пчелинцева со ст.105 ч. 2 п. «в» УК РФ на ст. 105 ч.1 УК РФ.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации установил, что Пчелинцев А. С. признан виновным в убийстве, то есть в умышленном причинении смерти своей жене, Пчелинцевой Л. А., заведомо для него находящейся в беспомощном состоянии.
Преступление, как указано в приговоре, совершено при следующих обстоятельствах: супруги Пчелинцевы за время совместного проживания злоупотребляли спиртными напитками, а, находясь в состоянии алкогольного опьянения часто ссорились и дрались. 14 июня 1997 года в с. Манжерок Майминского района, у себя дома, Пчелинцевы совместно с Осиповым А. И. и Осиповым В. А. распивали спиртные напитки. В процессе распития спиртного между Пчелинцевым и Осиповыми возникла ссора и драка, в результате которой Осиповы избили Пчелинцева.
Жена Пчелинцева в это время, находясь в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения, спала у себя дома. Зайдя в дом после драки с Осиповыми, Пчелинцев пытался переложить жену на диван, а затем, разозлившись на неё в связи с дракой с её родственниками, избил её, принёс из кладовой дома топор и воспользовавшись тем, что жена не могла оказать ему сопротивления в силу алкогольного опьянения, нанёс ей лезвием топора несколько ударов в область шеи и передне-верхней части грудной клетки. В результате полученных телесных повреждений Пчелинцева Л. А. скончалась на месте совершения преступления.
Вина Пчелинцева А. С. в убийстве своей жены установлена имеющимися в материалах дела доказательствами. Не оспаривал своей вины и сам осуждённый. Однако, обосновывая вину Пчелинцева А. С. по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ суд первой инстанции исходил из того, что, совершая убийство жены, он (Пчелинцев) воспользовался нахождением её в беспомощном состоянии (сильного алкогольного опьянения).
Согласилась с этим и кассационная инстанция.
Но эти выводы не соответствуют требованиям закона. По смыслу закона, по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, неспособному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознаёт это обстоятельство. Между тем потерпевшая Пчелинцева Л. А. в таком состоянии не находилась и к указанным лицам не относилась, в связи, с чем п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ вменён в вину Пчелинцеву А. С. необоснованно. Его действия следует квалифицировать по ч. 1. ст. 105 УК РФ.[5]
Убийство, сопряженное с похищением человека либо захватом заложника, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных данным пунктом ст. 105 и, соответственно, ст. 126 либо 206 УК. Данным пунктом охватывается не только убийство похищенного или заложника, но и убийство других лиц в связи с похищением человека или захватом заложника (в большинстве таких случаев возможна также дополнительная квалификация по п. «к» ч. 2 ст. 105 УК).
Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105), представляет повышенную общественную опасность. Она обусловлена тем, что лишается жизни не только женщина, но и плод человека – зародыш будущей человеческой жизни.
В качестве обязательного условия для применения данного пункта закон выдвигает обязательную осведомлённость виновного о беременности потерпевшей, заведомость такого знания. О таком знании могут свидетельствовать наличие внешних признаков беременности и другие фактические данные.
Лицо, достоверно не знавшее о беременности потерпевшей, не может нести ответственности по данному пункту статьи 105. Продолжительность беременности, а также источник осведомлённости о ней не имеют значения для квалификации содеянного по данной норме. На правовую оценку содеянного не влияет также то обстоятельство, погиб в результате убийства беременной женщины её плод или нет.
