В 1848 г. во Франции имела место февральская революция, после которой вновь была установлена республика. Президентом был избран Луи – Наполеон и вскоре провозгласил себя императором Франции Наполеоном III. Он использовал все возможное для усиления Франции. После Крымской войны он достиг всего, чего хотел: Турция была спасена от русского захвата; оружие Франции покрыто новой славой; взят ‘’реванш’’ за 1812 г.; французский император укрепил свой трон внутри страны и занял I место в Европе.3
Что касается отношений Франции с Россией, то после провозглашения II империи Николаю I не удалось поддержать доброе согласие. Однако все изменилось во время правления преемника Николая I, его сына, Александра II. При I же встрече с чрезвычайным послом Франции в России Морни царь сказал ему: ‘’…Ваше присутствие означает, что, к счастью, закончилось такое положение, которое не должно больше повторяться''. После Отъезда Морни александр написал наполеону письмо со следующими словами:'' Я думаю, что искреннее согласие между Францией и Россией – лучший залог покоя в мире''.4 Но если с Алексансром отношения временно наладились, то обострились с Бисмарком. Франция была втянута в войну с Пруссией (1870 – 1871 гг.). Самые различные французские правительства веками боролись проыив германского национального единства. Но Наполеону не удалось противостоять Бисмарку. Единство Германии было достигнуто в 1871 г. По Франкфуртскому миру5 Франция устипала Германии Эльзас и часть Лотарингии, потеряв тем самымважные стратегические позиции, а также выплатила контрибуцию в размере 5 миллиардов.
В середине XIX века консульствам все более настоятельно предписывалось представлять отчеты об экономике и торговых связях с Францией стран их пребывания. А в 1885 г. На некоторых консулов были возложены временные обязанности по коммерческой части. В 1906 г. Был назначен I коммерческий атташе в Лондоне и одновременно появились I финансовый атташе. Образование этих специальных служб стало новым явлением в дипломатии всего мира. Оно ознаменовало возникновение новой формы дипломатии – экономической.1
Франция после войны была унижена и ослаблена в результате военного разгрома, потери территорий и наложенной на нее контрибуции. С ее мечтами о гегемонии было покончено. Легкомысленная политика правительства Наполеона III, лишенная единства и чувства реальной действительности, привела к тому, что Франция оказалась изолированной и покинутой всеми своими друзьями. Таким образом, на исходе франко-прусской войны в центре европейского континента появилась мощная держава – Германия. Политический полюс международный политики переместился из Парижа на берега Шпрее. Взоры всех дипломатов обратились к Парижу. Через 10 лет лорд Одо Рассел мог писать: ''Все, что говорит Бисмарк, равнозначно Евангелию для Санкт-Петербурга, Парижа, Вены и Рима; его речи внушают почтение, а молчание вызывает опасения''.2
Начиная с Франкфуртского мира Франция пыталась всеми способами вернуть свое былое могущество на европейском континенте. Таким удобным случаем оказалась I мировая война (1914 – 1918 гг.). И хотя Франция была в группировке тех стран, которые одержали победу в войне (Антанта), тем не менее она не смогла осуществить все свои замыслы. На Парижской мирной конференции (18 января – 28 июня 1919 г.) Францию представлял премьер-министр Жорж. Клемансо.
У дипломатов Франции был план, который сделал бы ее гегемоном Европы: господство над Центральной и определенной частью Восточной Европы, проникновение на Балканы, твердые позиции в Африке и на Ближнем Востоке. Но даже такому опытному и непреклонному политику, как Клемансо, было трудно проводить на конференции свою программу. Приходилось лавировать, отступать, сталкивать лбами своих соперников. Мир превратился не столько в ‘’продолжение войны’’ с Германией, как писал Клемансо в предисловии в книге Тардье3, сколько в борьбу недавних союзников.1 Франция, т.о., добилась осуществления если не всех своих целей, то по крайней мере наиболее ее беспокоящих. Германия вернула Франции Эльзас и часть Лотарингии в границах 1870 г. А также ей переходили угольные копи Саарского бассейна и т.д. Франция встала на путь реабилитации после I Мировой.
Вторжение войск фашистской Германии в Польшу стало началом второй мировой войны (1939 – 1945 гг.), в которую оказались вовлечены все великие державы и многие другие страны. Вторая мировая война началась как война империалистическая, и ответственность за ее возникновение несет империализм как общественно-экономическая система. Наученные опытом империалистической войны 1914 — 1918 годов, закончившейся в ряде стран крупными революционными потрясениями, правящие круги Англии и Франции опасались, кроме того, — причем не без оснований, — что история может повториться. Тем более что они учитывали значительно возросшие силу, революционный дух и политический опыт трудящихся масс капиталистических стран.1
На весь ход политического развития военной и послевоенной Франции внес огромный вклад в политическую историю французского государства в современную эпоху Шарль де Голль. С самого начала войны де Голль проявил себя искусным дипломатом. Свои отношения с Англией и США он стремился строить на основе равноправия и отстаивания французских национальных интересов. Генерал упорно доказывал союзникам, что возглавляемая им «Свободная Франция»2, является подлинной представительницей французского народа. Все силы были направлены на то, чтобы быстрее освободить Францию от фашистских захватчиков. К концу 1944 года страна была освобождена. Франция, как и многие другие страны, вышла из войны истощенной, все было разрушено.3
Если и есть в мире страна, для которой убеждение в своем великодержавном предназначении важнее реальных фактов, его подтверждающих, то это Франция. «Начиная с Наполеона, а потом от де Голля до Миттерана французская политика представляет собой попытку восстановить былое величие при полном отсутствии средств, которые делали бы это возможным», – писал политолог и философ Пьер Асснер. О величии грезили не только творцы внешней политик – эта идея стала частью национальной политической культуры. Де Голль также подчеркивал, что главная цель Франции – это достижение национального величия, он призывал французов объединиться. Величие понималось президентом де Голлем не как данность (Франция не могла тогда сравниться с двумя сверхдержавами), а как философия действия и как исторический долг. По его словам, величие – «это путь, который избирают, чтобы превзойти себя, подняться над собой, чтобы избежать посредственности и вновь сделать Францию такой, какой она бывала в свои лучшие времена». Успешное развитие экономики, укрепление франко-германского тандема, лидирующего в западноевропейской интеграции, и опора на Общий рынок стали главными достижениями Четвертой республики в плане возрождения могущества страны.1
Французские дипломаты никогда не отказывались от замыслов ослабления Германии, но не сталкиваясь с ней. Поэтому поиски союзов и системы безопасности сочетались с политикой ослабления германской мощи. Поэтому важной составляющей стратегии французского могущества стало строительство военно-политических союзов. И в двух мировых войнах, и в годы холодной войны Париж стремился упрочить свою мощь благодаря союзам с Лондоном и Вашингтоном, будь то система коллективной безопасности типа Версальско-Вашингтонской, антигитлеровская коалиция или Североатлантический пакт. Испытание французского могущества на прочность германским фактором не утратило актуальность и по окончании холодной войны. Процесс объединения Германии был болезненно воспринят французским политическим классом, опасавшимся возросшего веса ФРГ в Европе. Президентом Франции в то время был Франсуа Миттеран – человек, прошедший войну, немецкий плен и борьбу в Сопротивлении. Миттерану не удалось затормозить германское объединение, но он сумел добиться сочетания этого процесса с линией на форсированное европейское строительство. «Визитной карточкой» его дипломатии стала «политика сопровождения». В ее рамках Миттеран получил согласие федерального канцлера ФРГ Гельмута Коля совместно инициировать новый качественный прорыв в деле европейской интеграции – введение единой валюты и переход от экономического объединения к политическому союзу. Можно утверждать, что для французской дипломатии Маастрихтский договор (1992 г.) явился конструктивной реакцией на объединение Германии. Обозначенный в договоре курс на выработку европейской общей внешней политики и политики безопасности компенсировал растущий политический вес Бонна/Берлина, а учреждение евро помогло сковать потенциал немецкой марки.1
Следуя своей главной стратегической задаче – сохранить глобальную роль страны, современная французская дипломатия сделала ставку на многополярность международной системы и разработала двойную стратегию реализации этого замысла. Ее первым направлением является прогресс в деле европейской интеграции, превращение Европейского союза в фактор преумножения международного влияния Франции, в самостоятельный полюс силы, чему соответствует понятие «державная Европа». Второе стратегическое направление – усиление роли международных (межгосударственных) организаций в урегулировании кризисов и в обсуждении глобальных вопросов – тесно связано с европейским, и они взаимно дополняют друг друга. Когда международные инициативы Франции буксуют из-за отсутствия согласия внутри ЕС, ее дипломатия обращается к стратегическому диалогу с Россией и Китаем, в рамках избранного клуба постоянных членов Совета Безопасности ООН, как это случилось в период иракского кризиса 2002–2003 годов. В постбиполярном мире Франция утвердилась в качестве средней державы с глобальными притязаниями, позиция которой в международных делах отличается самостоятельностью. 2
''...Франция есть или старается быть страной толерантности'', говорит Жак Ширак в книге ''Stranger in the Elysée''.3 Но, несмотря на эту позицию президента Франции, американский секретарь по вопросам обороны Дональд Рамсфельд выразился в 2003 году следующим образом. Дипломатия Ширака – это смесь равнодушия и высокомерия. За 12 лет президентства Жак Ширак очень редко посещал страны Восточной Европы: в его активе лишь два региональных визита (в Центральную Европу в 1977 году и в страны Балтии в 2001 году) и несколько поездок в рамках двусторонних отношений, причем после 2004 года никаких двусторонних связей уже не осталось. Как признался один дипломат из Центральной Европы, «частота его визитов оставляет желать лучшего». Джордж Буш наведывался сюда гораздо чаще – например, в Словакию, куда президент Ширак так и не выбрался. Французский президент считает, что эти страны еще не вполне «евросоюзные», что найти общий язык с ними трудно, потому что они находятся в плену у старого взгляда на мир, который был присущ им в советские времена, когда членство в НАТО было для них пределом мечтаний. Многие обозреватели считают, что итоги президентства Ширака не поддаются однозначной оценке. ''К концу периода Ширака усилились предубеждения в отношении Франции со стороны стран Центральной Европы '', - отмечает французский эксперт Жак Рупник. Францию он характеризует как «страну, которая сама не знает, чего хочет, ретиво отстаивает идею расширения Европы, но отметает серьезную реализацию этой идеи''.1
