Во-вторых, даже если избиратели и в самом деле принимают в расчет избирательные программы, весьма вероятно, что их привлекают одни пункты предвыборного манифеста партии, меньше интересуют другие и вовсе не устраивают третьи. Поэтому голос, отданный за партию, не следует принимать за одобрение ее предвыборного манифеста в целом, не говоря уже об отдельных обещаниях. В-третьих, доктрина мандата это своего рода «ловушка»: если ей строго следовать, получается, что у правительства связаны руки теми заявлениями, что партия делала во время выборов, и нет возможности корректировать политику с учетом меняющихся обстоятельств. Например такой вопрос: что именно означает полученный партией мандат, если возникает международный или экономический кризис? Наконец (и это будет рассмотрено ниже) данная модель применима лишь в мажоритарных избирательных системах, но даже и там она мало что значит, если победившая на выборах партия набрала менее 50 % голосов.
1.4 Пропорциональное представительство
Эту теорию представительства не интересует, каким способом были избраны представители, для нее главное, чтобы они наиболее полным образом представляли свою группу избирателей, персонифицировали ее наиболее характерные черты. В современном обществе нечто подобное можно видеть в методиках «репрезентативного среза», используемых в исследованиях рынка и общественного мнения. По этой логике представительное правительство должно в миниатюре отражать все общество: включать в себя представителей всех его групп и прослоек (классов, вероисповеданий, этносов, возрастных групп, мужчин и женщин) и делать это в прямой пропорции к численности этих групп. Идея такого представительства — «представительства в микрокосме» — традиционно отстаивалась социалистическими и радикальными теоретиками, утверждавшими, что недостаточная представительность высшего уровня государственного управления, где неадекватно представлены рабочий класс, женщины и этнические меньшинства, и есть причина того, что интересы этих категорий по большому счету игнорируются.
Данная концепция постулирует, что представлять ту или иную группу по-настоящему могут только люди, вышедшие из этой группы и имеющие одинаковый с ней опыт. Здесь предполагается, что есть существенная разница между нашей способностью «поставить себя на место другого» и непосредственным переживанием причастности к опыту своей группы. Скажем, «новый мужчина» или мужчина, разделяющий идеологию феминизма, может вполне сочувственно относиться к политическим интересам женщин и выступать за всяческое равенство полов, но к проблемам женщин он никогда не будет относиться так, как относятся сами женщины: это не его проблемы. В таком подходе, разумеется, есть своя логика — и все же модель с неизбежностью наталкивается на ряд трудностей.
Прежде всего, сама идея представительства в этой модели изначально поставлена в весьма и весьма узкие рамки: предполагается, что только женщина может представлять женщин, только чернокожий может представлять других чернокожих, только рабочий может представлять рабочий класс и так далее. Но если все представители будут отстаивать интересы исключительно своих групп, обществу «гарантированы» социальная рознь и конфликты. Кто, спрашивается, в этой ситуации будет думать об общем благе, интересах общества в целом? Столь же предсказуемо и то, что правительство, представляющее собой «общество в миниатюре», будет воплощать собой не только достоинства этого общества, но и недостатки. О каких достоинствах правительства можно говорить в этой модели, если большинство общества, скажем, апатично и невежественно? Наконец, идеалы данной теории осуществимы лишь при ограничении электорального выбора и принципов свободы личности, ибо во имя такой «репрезентативности» от партий, глядишь, начнут требовать соблюдать некие установленные квоты вроде «выдвинуть в кандидаты столько-то женщин и столько-то представителей национальных меньшинств», избирательным округам навязываться кандидаты с теми или иными типичными для данной местности характеристиками и качествами, от чего недалеко и до совсем уже «революционных» вещей, скажем, поделить весь электорат по основаниям классовой принадлежности, пола, расы, национальности и так далее, а потом заставить эти группы голосовать за своих и только за своих представителей.
2. ВЫБОРЫ
Хотя полемические страсти вокруг принципов представительства как бушевали, так и бушуют до сих пор, мнения сходятся, по крайней мере, в одном — представительная демократия невозможна без выборов и голосования. Сами по себе выборы — это еще недостаточное условие для подлинного политического представительства, но нет сомнений в том, что это необходимое условие. Некоторые теоретики идут еще дальше, утверждая, что выборы являются самой сутью демократии. Такую позицию, например, отстаивал Иосиф Шумпетер в книге «Капитализм, социализм и демократия» (1942), где демократия определялась как «институциональный механизм», как способ замещения государственных должностей в конкурентной борьбе за голоса общества. По выражению автора, «демократия означает лишь одно — возможность принимать или не принимать людей, которые нами правят». Трактуя демократию всего лишь как политический метод, Шумпетер, в сущности, отождествляет ее с состязательными выборами. Современные теоретики, хотя и понимают этот вопрос не столь узко, все же следуют за Шумпетером в том, что демократичность системы в огромной степени зависит от норм и механизмов, регулирующих проведение выборов. Нужно, следовательно, разобраться в том, какие существуют формы выборов.
Первый вопрос — речь должна идти, прежде всего, о том, какие должности и посты в государстве должны быть выборными. Хотя выборы используются для замещения должностей, связанных с особой политической ответственностью (в законодательных и исполнительных органах власти), есть не менее важные структуры, представляющие в данном случае исключение. Таковы, например, вторые палаты законодательных органов Великобритании и Канады, где власть главы государства с формально-конституционной точки зрения принадлежит монарху. Второй вопрос — на какие категории граждан распространяется избирательное право. Как отмечалось, ограничения права голоса по основаниям пола, расы, собственности и голосования в большинстве стран мира ушли в прошлое, тем не менее некоторые проблемы остаются. Например, в большинстве американских штатов вопрос регистрироваться на выборах или не регистрироваться, оставляют на усмотрение избирателя, в результате чего многие граждане не регистрируются и не голосуют. Напротив, в Австралии, Бельгии и Италии участие в выборах является обязательным.
Третий вопрос — как происходит подача голосов. Так, в СССР до 1989 г. нормой было открытое голосование, до сих пор в небольших организациях по всему миру голосуют поднятием руки. Но вообще современные политические выборы в основном проводятся тайным голосованием (иногда это называется «австралийским бюллетенем», поскольку впервые этот принцип был применен в 1856 г. в Южной Австралии). Считается, что тайное голосование гарантирует «честность» выборов хотя бы уже тем, что исключает коррупцию и запугивание избирателей. Честность выборов, однако, отнюдь не сводится к тому, как организована подача голосов: важно, имеют ли избиратели доступ к достоверной и объективной информации, сколь широким выбором кандидатов они располагают, как проводилась избирательная кампания и, наконец, насколько добросовестно подсчитываются голоса.
Четвертый вопрос — являются ли выборы состязательными. Это важнейший вопрос, поскольку лишь в половине стран, где проводятся выборы, избиратель имеет возможность выбора между кандидатами и партиями. Некогда в коммунистических странах правилом были выборы с одним кандидатом: по сути, вопрос о замещении государственной должности таким «кандидатом» решался партией задолго до выборов. Вопрос о состязательности выборов является весьма непростым и дискуссионным. Здесь речь идет не только о том, что человек должен иметь право быть избранным, а политические партии — возможность выдвигать его кандидатуру и на законных основаниях проводить избирательную кампанию, но и о более глубинных факторах партийной деятельности, таких, как источники финансирования и доступ к СМИ. От природы партий состязательность выборов, следовательно, зависит не в меньшей степени, чем от решения вопросов, кто вправе баллотироваться и кто как голосует. Наконец, последняя проблема — как, собственно, проводятся выборы. Ниже мы увидим, что существует громадное множество избирательных систем, каждая из которых имеет весьма разные политические и конституционные аспекты.
2.1 Функции выборов
Поскольку существуют разные виды выборов и разные избирательные системы, делать какие-то обобщения о функциях или роли выборов весьма и весьма непросто. Для начала важно, может быть, отметить то, что демократизация 1980— 1990-х годов и крушение коммунистических режимов во многом были обусловлены тем, что в этих странах были введены либерально-демократические избирательные системы — всеобщее избирательное право, предвыборная борьба, тайное голосование. В чем, однако, заключается глубинный политический смысл этих систем, вопрос куда более сложный. Хэрроп и Миллер выделяют две точки зрения на роль состязательных выборов.
Общепринятый взгляд усматривает в выборах механизм, позволяющий обществу силами избранных политиков проводить определенную политику, а при необходимости и спрашивать с тех же политиков за результаты их деятельности. В этой картине выборы функционируют по вектору снизу — вверх, снизу, от общества, идет процесс пополнения корпуса политиков, по тому же вектору осуществляется представительство, формируются правительства и в этом же направлении всевозможные группы интересов стремятся воздействовать на политический процесс. Но есть и другая, радикальная, точка зрения: ее, например, высказывает Гинзберг. Этот взгляд усматривает в выборах средство, которым правительства и политические элиты контролируют общество, делая его более управляемым. Речь, следовательно, идет о том, что выборы функционируют по вектору сверху — вниз, укрепляя легитимность системы, формируя общественное мнение и усиливая элиты. Можно, однако, утверждать, что в действительности выборы не являются однонаправленным механизмом: никогда нельзя с определенностью сказать, кто кого здесь контролирует — общество политиков или политики общество. Как все каналы политической коммуникации, это «улица с двусторонним движением», которая позволяет правительству и обществу, элите и массам влиять друг на друга. С учетом сказанного можно назвать следующие главные функции выборов.
Пополнение политического корпуса. В демократических государствах выборы являются главным источником того, что называется политическим рекрутированием. Процесс выглядит так: партии выдвигают своих кандидатов, политики в ходе избирательных кампаний демонстрируют свои личные способности — харизматические качества, ораторское искусство, даже привлекательность своей внешности, — и все это выходит далеко за рамки того, что, собственно, требуется для выполнения будущих обязанностей, будь то обязанности парламентария, члена какого-нибудь комитета или министра. Словом, политик, что называется, оказывается на виду. Для назначения на должности, требующие специальных знаний или опыта, например, в государственной службе или судебных органах, — выборы, по общему правилу, не проводятся.
Формирование правительств. Непосредственно по результатам выборов правительства формируются только в тех государствах, где принят принцип общенародного избрания глав исполнительной власти, как это имеет место в США, Франции и Венесуэле. В отношении более распространенных — парламентских — систем можно сказать, что от результатов выборов здесь зависит формирование правительств, особенно в тех случаях, когда в силу особенностей избирательной системы одна партия может получить парламентское большинство. В системах же пропорционального представительства правительства формируются после выборов в ходе соответствующих переговоров; здесь, кроме того, правительства могут формироваться и распускаться без выборов.
