Террористические акты в Лондоне 2005 году

И хотя пресса западных стран, особенно США, уверяла, что «война нервов» не произвела впечатления на лондонцев и что, мол, крылатые ракеты, посылавшиеся Гитлером на Лондон в конце второй мировой войны были страшнее, в известной мере эффект психологического шока был достигнут, особенно после того, как через 2 недели, 21 июля, террористы попытались повторить то же самое, но не справились с этой задачей чисто технически. Лучшее доказательство результативности вызванного взрывами шока – убийство полицией в лондонском метро ни в чем не повинного электрика-бразильца, которого ошибочно приняли за террориста. О впечатлении, произведенном на Европу взрывами в Лондоне, свидетельствовало и отношение к ним европейцев. Итальянский премьер Берлускони, заверяя, что Италия – «наинадежнейший» союзник США, тем не менее обещал осенью 2005 г. вывести из Ирака 300 из 3125 находящихся там военнослужащих Италии. В массовых облавах только в одной области в Ломбардии были задержаны 142 человека. «Франция не чувствует себя в безопасности» – сказал министр внутренних дел этой страны Николя Саркози, ужесточив контроль на границах и в первую очередь за лицами, прибывающими из Великобритании. Пресса Франции, не участвующей в иракской войне и вообще проводящей со времен Шарля де Голля скорее проарабскую политику, тем не менее выразила опасения по поводу возможной мести исламо-экстремистов французам за участие в операциях в Афганистане, где 210 французских солдат уже 2 года контролируют пограничную с Пакистаном зону, а ранее наносили удары по талибам с баз в Киргизии и Таджикистане. «Мы воюем против «Аль-Каиды», – писала в июле 2005 г. газета «Либерасьон». Во Франции ввели «чрезвычайные меры безопасности», как и в Испании. Был поднят «уровень тревоги» в Германии. В крупных городах США полиция, вооружившись автоматами, начала патрулирование станций метро и автобусов20.

Взрывы в Лондоне явились как бы сигналом к развязыванию очередного витка насилия во всем мире. 17 июля в иракском городе Мусайиб в результате взрыва погибло более 100 чел. и почти 200 чел. были ранены. Британская радиостанция Би-Би-Си в конце июля 2005 г. сообщила, что только в Ираке с марта 2003 г. по июль 2005 г. погибло 25 тыс. мирных жителей и 42,5 тыс. чел. были ранены, причем лишь 9% погибло вследствие «повстанческой деятельности». В июле же палестинская организация «Исламский джихад» нарушила ею ранее объявленное перемирие, совершив теракт в Израиле (4 человека погибло, 40 ранено), на что израильтяне ответили контрударом и пообещали уничтожить вождей «джихадистов», предварительно арестовав 26 палестинцев и убив 2 палестинских полицейских. Активизировали свои действия исламские боевики на Северном Кавказе, где в июле в ходе боестолкновений были убиты лидер дагестанской группировки «Шариат» Расул Макашарипов («Муслим») и подпольный «эмир» Аргуна ВахаМатагуев, лишь в апреле сменивший на этом посту погибшего АльвиТасуева («Асада»). Наконец, «венцом» июльской волны терроризма явились взрывы в египетском курортном городе Шарм аш-Шейх, вследствие которых погибли 64 и были ранены 200 чел., в основном иностранные (в том числе и арабские) туристы. Действия египетских боевиков, оживившихся с апреля 2005 г. (кстати, в прессе утверждают, что взрывы – дело рук приезжих пакистанцев), помимо всего прочего, имели целью нанести удар по престижу президента Мубарака (в Шарм аш-Шейхе находится его резиденция) и подорвать туризм как одну из ключевых отраслей экономики Египта (в частности, такой же теракт в Луксоре в 1997 г. нанес стране ущерб в 3 млрд. долларов и застопорил развитие отрасли на три года)21.

Опросы в России показали, что эхо лондонских взрывов отозвалось и у нас. «У терроризма нет границ, ни географических, ни религиозных, ни национальных», – заявил председатель совета муфтиев России шейх Равиль Гайнутдин. Из множества заявлений политиков, общественных деятелей и людей искусства привлекли внимание слова Александра Гордона: «Победить терроризм невозможно, если бороться только с ним. Нужно как-то изменить себя, изменить систему». Подобные заявления не указывают ясно путь к выходу из создавшегося тупика, но хотя бы заставляют задуматься над тем, что делать дальше. С терроризмом, безусловно, необходимо бороться военными и прочими средствами. Как-то переубедить лидеров исламо-экстремизма вроде Усамы бен Ладена и ему подобных, взывая к их чувствам гуманизма, справедливости и здравого смысла, бесполезно. Для таких людей терроризм – это бизнес (и, очевидно, неплохой), политическая карьера, ощущение своего могущества и власти над миром, в более отдаленном (и весьма гипотетическом) будущем – средство захвата светской и религиозной власти в мире ислама. Точно так же вряд ли можно переубедить большинство рядовых исполнителей терактов: они, в основном, либо фанатики, либо наемники, также ведущие свой, пусть более скромный, но тоже бизнес. Но при этом надо помнить, что их сила – не в них самих (хотя периодически количество фанатиков и отчаявшихся людей в той или иной стране ислама опасно возрастает).

Хотел бы повторить то, о чем писать приходилось уже не раз: победить терроризм можно, только оторвав его главарей и их подручных от основной массы мусульман как на Востоке, так и на Западе. Кстати, сами экстремисты отлично это понимают и своими акциями, помимо всего прочего, стремятся расширить пропасть между мусульманами и людьми Запада. «После 7 июля, – сказал вскоре после лондонских терактов главный редактор крупнейшей исламской газеты Англии «Муслим Ньюс» Ахмад Версии, – отношение к мусульманам (в Великобритании – Р.Л.) резко изменилось. Шесть мечетей подверглись атакам. Одна из них, кстати, в Лидсе (откуда прибыли предполагаемые исполнители взрывов 7 июля – Р.Л.). С нескольких женщин сорвали на улице хиджабы. Некоторые британцы начинают оскорблять мусульман, если встречают их на улице. Очень вероятно, что начнутся столкновения на религиозной почве». Но экстремистам это и нужно! Даже если сами незаслуженно оскорбленные и напуганные мусульмане не пополнят ряды экстремистов, можно на весь мир раструбить о новых преследованиях, репрессиях и унижениях мусульман и воззвать к очередному «отмщению»!

Однако эта простая мысль усваивается с трудом. Более того, тенденция бездумно переносить обвинение в терроризме на мусульман вообще даже укрепляется, в том числе и у нас в России. Достаточно прочитать остроты Максима Соколова по поводу «профицита арабской культуры», который, мол, в Лондоне «не всем понравился», и в этой связи его же замечание, что «не всякий дефицит губителен». А чего стоит выраженное на страницах той же газеты «Известия» глубокое убеждение Дмитрия Фурмана в том, что в основе исламского терроризма – «естественный страх перед неотвратимо надвигающимся новым и сожаление об умирающем старом», что вдобавок «осложняется зависимостью и ощущением собственной недостаточности»? Варьируя эту нехитрую (а главное, давно набившую оскомину) идею, автор далее опять упоминает в качестве причин терроризма «зависть к преуспевающим, обиду и злобу», каковые не могут окончательно исчезнуть, ибо «всегда кто-то останется в стороне, завидовать успевающим». И вообще волноваться особенно не стоит, так как «процветающие ныне общества подобными болезнями переболели». Какими же? «Сейчас все уже немного забыли о японских камикадзе, китайских хунвейбинах, даже о немецких фашистах»22.

Что можно на это сказать? Что исторические параллели не всегда оправданы, особенно когда они поверхностны? Что ставшее стандартным объяснение «завистью, обидой, злобой» сложного комплекса исторических претензий, религиозных традиций, социальных противоречий, этнической вражды, цивилизационного отчуждения не только несерьезно, но и опасно? Да, мусульманские общества переживают действительно трудный процесс перехода от традиционных форм жизни к современным, от прежнего замкнутого существования к открытости. Но суть этого процесса – не терроризм, а политизация ислама, причем не только как массовой идеологии и миропонимания, религии и философии, но и как образа жизни мусульман, источника их юридических норм, в известной мере – регулятора повседневного быта и социальных отношений. Политический ислам, базирующийся на феномене мусульманского фундаментализма, может быть умеренным и радикальным, способным включиться в диалог Восток – Запад (что, собственно, и демонстрируют ныне правительства Пакистана, Турции, Малайзии) и способным прибегнуть к насилию, к экстремизму (что наблюдалось, в частности, в 80–90-е годы в правящих кругах Ирана и Судана, не говоря уже о массовых исламистских движениях в Египте и Алжире). Конечно, многое тут зависит от того, как исторически сложился тот или иной расклад сил в определенной стране. Но решающее слово – все же за лидерами Запада, за их политикой в отношении мира ислама, которая пока что представляет собой, по выражению британского журналиста Патрика Кокбурна, «пример того, как не надо отвечать на террор». Он пишет, что «самой большой победой террористов-смертников была реакция на террор со стороны американцев», которые «вызывают ненависть у иракцев» и своим поведением, и своим отношением к жителям Ирака. Кокбурн назвал и главную причину неудачи Запада в Ираке. Это – 5 млн. суннитов, которые «заняли нейтральную и даже сочувственную позицию по отношению к силам сопротивления»23.

А какой еще могла быть эта позиция? На что могли рассчитывать войска англо-американской коалиции, стреляя по первому (и чаще всего необоснованному) подозрению по ни в чем не повинным людям, включая российских дипломатов и итальянских журналистов? К тому же они и не скрывали, что дело тут не в отдельных промахах и «перегибах», а в общей установке – подавить, застрелить, подчинить! Неудивительно, что взрывы в Багдаде следуют практически ежедневно, а в мае – июне их было даже по 2–3 в день. Тем, кто все это объясняет только «завистью, обидой и злобой», стоит вспомнить, что у всех народов, в том числе самых бедных, есть еще чувства национального достоинства, оскорбленного самолюбия, социальной справедливости, патриотизма. Более того, стоит вспомнить, что у главарей исламо-экстремистов нет никакой «зависти» и «обиды». Располагая миллионами и миллиардами, они не завидуют, а скорее сами являются объектом зависти со стороны средних и низших слоев буржуазии Запада и близких к ней интеллектуалов. Экстремисты делают свой кровавый бизнес и будут его продолжать, пока Запад все, что происходит, будет объяснять так, как это понимает Фурман. Ибо в этом случае людям Запада, буквально впадающим в эйфорию от упоения собственной сверхцивилизованностью, никогда не понять людей Востока вообще (у которых довольно долгая память) и мусульман, в частности.

Лишь тогда, когда рядовые мусульмане, по крайней мере их «молчаливое большинство», которое ныне сочувствует исламо-экстремистам, пусть и не поддерживая их открыто, начнут от них отходить, можно будет сказать, что терроризм исламских радикалов обречен. Но когда это будет? Только тогда, когда основная часть мусульман, включая неимущих, начнет ценить не возможность «отомстить» всем неверным за свою никчемную жизнь без какой-либо надежды на лучшее, а другие перспективы – иметь жилье, послать ребенка в школу, прилично одеться и питаться (не говоря уже о большем). Короче говоря, когда им станет что терять, они подумают о необходимости договариваться даже с теми, кто им несимпатичен. Но для этого надо, чтобы цивилизацию Запада представляли в мире ислама не танки, линкоры и боевая авиация, а учителя, инженеры, врачи, архитекторы, художники, артисты. Чтобы экономическая, техническая, финансовая и иная помощь шла на благо всего народа, а не на укрепление марионеточных или продажных режимов. Это, кстати, тоже может изменить ситуацию, особенно если представители западной цивилизации перейдут от плохо скрываемого высокомерия в неоколониальном стиле, лишь чуть маскируемого дежурными фразами о «демократии» и «свободе», к диалогу действительно равных сторон, к уважению и пониманию интересов своих мусульманских партнеров.

Мне кажется удачным следующий пример такого взаимопонимания. В 70–80-е годы, когда в Алжире был провозглашен курс на арабизацию, французский культурный центр в этой стране наладил у себя обучение алжирцев не французскому языку (алжирцы его и так знали), а классическому арабскому, да еще с привлечением лучших арабистов Франции. Это было не только дружественным жестом практической помощи, но и образцом понимания партнера и его нужд.


Литература


1 Известия, 08–10.07.2005; The New York Times, 18.07.2005.

2 Азия и Африка сегодня. 2000, № 9, с.53–55; Известия. 12.08.2005.

3 Мусульмане на Западе. М., 2002, с. 14–29.

4 Независимая газета. 22.03.2001.

5 Азия и Африка сегодня. 2000, № 9, с. 54–55.

6 Мусульмане на Западе. М., 2002, с. 27–28; TheNewYorkTimes, 22.08.2005.

7 Поляков К.И. Арабский Восток и Россия: проблема исламского фундаментализма. М., 2001, с. 112–113.

8 Известия, 25.09.2001.

9 Азия и Африка сегодня. 2000, № 9, с. 56; Мусульмане на Западе, с. 15.

10 Мусульмане на Западе, с.31, 97; Новое время. 1998, № 15, с. 29–30.

11 Мусульмане на Западе, с.35.

12 Новое время. 1998, № 15, с.29–30; Татарский мир, 2003, № 4 (33).

13 Ислам на современном Востоке. М., 2004, с. 229, 232–234; Известия, 11.02.2003.

14 Известия, 22–30.12.2004.

15 The New York Times, 11.05.2005.

16 Известия, 05.04–30.07. 2004, 30.12.2004; ABC, Madrid.29.03.2003; L’Express, Paris, 23.10.2003, с. 24.

17 Известия, 02.09.2004; Спецназ России, июнь 2004, № 06 (93).

18 Ислам на современном Востоке, с. 262–267; Известия, 25.07.2005.

19 The New York Times, 25.07.2005.

20 Известия, 08.-22.07.2005; The New York Times, 18.07.2005.

21 Известия, 04.-18., 21–26.07.2005.

22 Известия, 08.-15.07, 25.07.2005.

23 Известия, 19.07.2005.  


Страницы: 1, 2, 3



Реклама
В соцсетях
скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты скачать рефераты