Главными доказательствами были собственное признание, повальный обыск, поимка с поличным, очная ставка. Губные грамоты требуют письменного оформления результатов сыска соответствующими подписями, удостоверяющими его достоверность.
В судебниках по-новому стало трактоваться само понятие «преступление».
Если согласно «Русской Правде» считались преступными деяния, которые наносили непосредственный ущерб конкретному человеку — его личности или имуществу, то теперь под преступлением стали понимать также всякие действия, которые, так или иначе угрожали государству. Соответственно изменялся и термин для обозначения преступления: вместо «обиды» оно теперь именуется «лихим делом»;
Государство, защищая в первую очередь интересы феодалов, берет на себя функцию активного преследования преступников. Состязательный обвинительный процесс постепенно начинает вытеснять новые формы разбирательства преступлений — розыскной или инквизиционный процесс.
Таким образом, анализ исторических документов X—XVI вв., в которых усматриваются административно-полицейские функции, позволяет сделать вывод о том, что первоначальными методами зарождающегося уголовного сыска в России были «свод», «гонение по следу», повальный обыск, поимка с поличным, очная ставка.
2. СОЗДАНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ РАЗБОЙНОГО И СЫСКНОГО ПРИКАЗОВ
(XVI-XVII ВВ.)
На рубеже XVI—XVII вв. в России развивается специализация по производству и продаже изделий. Промышленность все более отделяется от сельского хозяйства, а город — от деревни. На этой основе зарождалось развитие всероссийского рынка. Растут города, развивается посадское население. Всего на территории Русского государства (без Украины и Сибири) к середине XVII в. насчитывалось 226 городов (в середине XVI в. их было 160).
Существенным звеном государственного аппарата сословно-представительной монархии были приказы, сменившие органы дворцово-вотчинной системы, свойственной раннефеодальной монархии. Наибольшего развития приказы достигли в XVII в. Они были центральными исполнительными и судебно-полицейскими органами государства. Строгого распределения исполнительных и судебно-полицейских функций между ними не было, хотя в принципе приказы мыслились как ведомственные органы и органы отраслевого управления. Для деятельности приказов характерен был параллелизм.
Период сословно-представительной монархии знаменуется крупнейшими событиями в истории законодательства: изданием Судебника 1550г. и Стоглава, а в конце этого периода — Соборного уложения 1649г., ставшего новой важной ступенью на пути систематизации российского права.
Дела о преступлениях, совершенных в Московском уезде, были подведомственны Разбойному приказу. Эти же категории дел, но по преступлениям, совершенным в Москве, рассматривались на Земском дворе, а в других городах — губными старостами и целовальниками по наказам Разбойного приказа. Там, где не было губных старост, делами ведали воеводы и приказные люди. Разбойный приказ был учрежден Иваном IV. В грамоте, данной Белозерцам в 1539г., упоминаются бояре московские, которым приказаны разбойные дела. В XVII в. Разбойный приказ стал называться Разбойным сыскным, а с 1730г.— просто Сыскным23 приказом (см. приложение 1). (По мнению автора, в исследуемый период, возможно, существовали непродолжительное время два этих приказа.) Приказ состоял из боярина, окольничего дворянина, иногда стольника и двух дьяков, в обязанность которых входило хранение Уставной книги Разбойного приказа, которой бояре руководствовались при отправлении правосудия. В сомнительных случаях бояре получали разрешение государя, записывая Приговор думных бояр в Уставную книгу. Учреждение Разбойного (затем Сыскного) приказа было вызвано необходимостью создать судебный орган с сыскными обязанностями.
В основном борьба с общеуголовной преступностью была сосредоточена в Разбойном приказе или его подразделениях — губных избах, о чем свидетельствует ст. 1 гл. XXI «О разбойных и о татиных делах» Соборного уложения 1649 г.: «которые разбойники разбивают, и людей побивают, и тати крадут в Московском уезде и в городах, на посадах и в уездах, и такие разбойные и убийственные и татиные дела ведать в Разбойном приказе».
В ведении Разбойного приказа находились все губные старосты и целовальники, губные дьяки и тюремные сторожа, а также вопросы устройства и содержания тюрем. В нем же и судили указанных должностных лиц в случае совершения ими преступлений. Губными старостами могли быть только дворяне или выходцы из бояр. При этом требовалось, чтобы они были «добрые, прожиточные», т.е. имущие, отставленные от службы вследствие старости или ран, или неслужащие, потому что службу несут их дети или племянники, и обязательно грамотные.
Губных старост выбирали жители уезда, а протокол выборов посылался в Разбойный приказ. На основе этого протокола губные старосты приводились в Разбойном приказе к присяге и получали наказную память на право решения ими разбойных, убийственных и татиных дел. За удостоверение грамот печатью о назначении губными старостами взималась пошлина в Печатный приказ по 1 руб. с человека. Губное управление сосредоточивалось в губной избе. Утверждение губных старост зависела от Разбойного приказа, которому предоставлялось право нить губного старосту другим человеком без проведения выборов.
В помощь губным старостам избирались губные целовальники, дьячки и тюремные сторожа. Целовальники избирались мелкопоместных дворян или детей бояр, а также «добрых» людей из среды жителей посада или волостного крестьянства, подчиненные им тюремные сторожа могли быть из числа нанятых. Все они содержались за счет местных жителей и приводились к присяге, но не в Разбойном приказе, а на месте — воеводами в присутствии старост.
На губных старост возлагалась обязанность разыскивать татей и разбойников («чтобы они про татей и разбойников сыскивали»), следить, чтобы «одноличное нигде татей и разбойников из разбойничьих станов и приездов не было; судить ведомых лихих людей и казнить их смертью или налагать друг наказания, по мере их вины, без доклада». Поэтому губные старосты ведали устройством тюрем и назначением тюремных сторожей, по поручным записям сошлых людей. В распоряжении губных старост находились также низшие служилые люди седельщики, палачи и баричи.
В целях выявления «лихих» людей губные старосты получили право удостоверить личности всех перешедших из другой губы (иной административной единицы), т.е. прибывших на постоянное или временное местожительство. Обычно губной староста по принятии в Разбойном приказе присяги и получении от него наказа приказывал представителям всех слоев населения собраться со всего своего округа и чинил им допрос: кто у них в селах и деревнях «лихие» люди — тати и разбойники, к кому они приезжают и «разбойную рухлядь привозят» и от кого «на разбой ездят и кому разбойную рухлядь продают». Если обыскные указывали на «лихих» людей, то губной староста должен был расспросить их; оговоренный немедленно задерживался, имущество его переписывалось, запечатывалось и отдавалось на хранение до решения дела.
В Москве во второй половине XVII в. криминогенная обстановка обострилась в связи с резким увеличением случаев разбоя: «ездят по улицам воры всяких чинов, люди и боярские холопы в санях и пеши ходят многолюдством, с ружьем и с бердыши, и с рогатины, и с топорами, и с большими ножами, и воруют, людей бьют и грабят, и до смерти побивают и всякое воровство от всех воров чинится». В целях активизации деятельности борьба с разбоями объявляется «государственным делом».
Статьи 49—51 Соборного уложения, определяя порядок расследования дел, возникших по частным жалобам, устанавливают обстоятельства, когда иски, начатые по заявлениям частных лиц, подлежат расследованию розыскным процессом.
Согласно боярскому Приговору, данному в Разбойный приказ царем Федором Ивановичем, ст. 19 Уставной книги Разбойного приказа указывает, что «истец может начать дело розыском только на основании поличного или повального обыска или язычной молки», т.е. уже в тот период основанием для проведения, как сейчас принято говорить, оперативно-розыскных мероприятий могли служить результаты опроса потерпевших или подозреваемых либо сведения, полученные от иных лиц, в том числе и негласных сотрудников.
При сыске и приводе надобных Разбойному (Сыскному) приказу лиц использовались повестные письма, сыскные памяти и наказы.
Повестные письма посылались истцам, чтобы они ходили за делом и не причиняли суду своими неявками неуважение. Сыскной памятью, как и повестными письмами, вызывались в суд лица привилегированных сословий: дворяне, купцы, подьячие. Сыскная память была, так сказать, вежливой мерой вызова в суд.
Наказ как решительная мера был насильственным приводом в суд сыскиваемых лиц, которые добровольно, по первым вызовам не хотели являться к ответу.
Интересно, что уже в это время законом запрещалось «взять в сыск» малолетних до 13 лет.
Розыскной порядок расследования применялся согласно ст. 22 Уставной книги Разбойного приказа только в том случае, когда подозреваемый был приведен с поличным, изъятым в присутствии пристава и свидетелей, и не мог указать законного способа приобретения этого имущества (ст. 50).
Принуждение ослушников к исполнению своих обязанностей; а также дознание по противоправным делам составляло главное содержание компетенции приставов. В ту эпоху не было четкой грани между гражданским, уголовным и административным правом, поэтому производство по этим делам проводилось назначенными приставами.
Приставское принуждение применялось только в том случае, когда кто-либо совершал правонарушение, проступок или преступление. В московских государственных актах того времени, касающихся компетенции приставов отмечалась необходимость оградить население и каждого человека от злоупотреблений ставов.
В течение всей истории России верховная власть, какую бы форму она ни принимала (княжескую, вечевую, великокняжескую или царскую), использовалась приставами как орудие борьбы с ослушниками (в основном — политическими).
В этот период привлечение приставов к борьбе с преступниками носило эпизодический характер, поэтому подобные случаи не послужили прецедентами для образования постоянной приставкой компетенции. Но впоследствии московские великие князья, а потом цари начали постоянно использовать пристав для активного и пассивного принуждения. Особенно активно приставы использовались в эпоху борьбы московских государей с князьями и боярами, претендовавшими на разделение с ними верховной власти. Приставов не только использовали в политической борьбе между князьями и боярами, но нередко направляли для пресечения противоправных действий «маленьких» людей.
Таким образом, для побуждения ослушников к исполнению своих обязанностей в отношении государства приставы могли применять следующие меры принуждения:
1) передача вызова, опубликование указа;
2) отдача на поруки провинившегося (членам боярщины, общины;
3) задержание (поимка);
4) привод на службу, на работу, на место жительства, в осаду;
5) связывание, заковывание и пр.;
6) привлечение к содействию разных помощников;
7) взятие поручителей;
8) «правеж» выборов, податей и пр.;
9) выемка людей и предметов;
10) опись и конфискация имущества;
11) привод к административным и судебным властям;
12) «держание за-приставами, за-сторожи»;
13) привод к органам наказания;
14) отвод и содержание в ссылке;
15) выдача «головой»;
16) «сторожение» и надзор за исполнением обязанностей.
Приставы, выполнявшие функции принуждения (в том числе сыска и дознания по общеуголовным преступлениям), служили в Разбойном приказе, приказе Сыскных дел, Тайном приказе.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
