Данное послание являет собой оригинальный текст так называемого торжественного делового письма, что характерно для писательской манеры А. В. Суворова. Во всех аналогичных письмах используется почти одинаковый набор языковых перцептеров, воздействующих на слушателя. Это - воззвания и обращения полководца, например: «Къ оружiю! къ оружiю! спЪшите, стройтеся подъ знаменами вЪры и отечества, и вы восторжествуете надъ нацiею вЪроломною» (Суворов, В-П, 193); «Народы Италiйскiе, утЪштесь! есть Богъ вамъ покровительствующiй! есть войска васъ защищающiя! сiи войска несчислимы!» (там же); «Народы Италiйскiе! ваше благоразумiе велитъ мнЪ надЪяться…» (там же, 195). Такой торжественной стилистике соответствует и языковое оформление текста, в котором использованы слова высокого славянского слога, придающие особое смысловое звучание речи автора, например: «Воззрите на сiи несмЪт||ные баталiоны, идущiе отъ странъ СЪверныхъ на помощь къ вамъ!» (там же, 193-194); «…племя ихъ было бы преслЪдуемо…» (там же, 194). Для данного фрагмента типичными оборотами стали атрибутивные формы типа храбрыхъ воинов, всеобщее спокойствiе, вЪрные служители, праведныхъ и неизбЪжныхъ наказанiй и т. п.
Другой образец торжественного делового слога представлен еще одним окружным письмом А. В. Суворова «къ Пiемонтцамъ» от 8 мая 1799 г., продолжающим традицию приказных воззваний. По темпераменту речи, ее насыщенности экспрессией, побуждающей к действию, это и предыдущее послания создают своего рода психолингвистический эффект. Здесь не только важно совмещение словесных рядов и их отдельных компонентов, а весь импульсивный заряд текста, нацеленного на конкретного слушателя. Еще и поэтому в таких образцах торжественного делового письма сильна ораторская риторика:
«Народы Пiемонтскiе!
ПобЪдоносное Россiйско-Австрiйское войско идетъ къ вамъ отъ имени законнаго вашего Государя! Оно пришло возвести Монарха вашего на престолъ великихъ его предковъ, на престолъ, съ котораго онъ былъ свергнутъ чрезъ вЪроломство своихъ враговъ: оно пришло возвратить торжество вЪрЪ, пришло наконецъ || освободить васъ отъ насильственнаго ига вашихъ притЪснителей и изкоренить развратъ, который они стараются поселить во всЪхъ. - Храбрые Пiемонтцы! ваша вЪрность, ваша преданность АвгустЪйшему Савойскому Дому, который толико вЪковъ управляетъ вами съ такою мудростiю и славою, составляетъ священный долгъ, обязывающiй васъ сражаться за то дЪло, котораго одинъ только успЪхъ можетъ утвердить ваше благополучiе. И такъ, послЪдуйте примЪру вашихъ предковъ; возьмите оружiе, которое столько часто торжествуетъ надъ общимъ врагомъ…» (Суворов, В-П, 195).
Кроме отмеченных ранее особенностей такого текста, здесь обращают на себя внимание слова-рефрены - характерные повторы, наблюдаемые в отдельных частях синтаксического целого: «Оно пришло возвести Монарха вашего на престолъ великихъ его предковъ, на престолъ, съ котораго онъ былъ свергнутъ чрезъ вЪроломство своихъ враговъ: оно пришло возвратить торжество вЪрЪ, пришло наконецъ || освободить васъ отъ насильственнаго ига вашихъ притЪснителей и изкоренить развратъ, который они стараются поселить во всЪхъ» (там же, 195-196). Здесь же фиксируются лексемы старославянского происхождения с неполногласием (глас).
Наконец, приведем еще один образец торжественного делового письма А. В. Суворова, который и здесь выступает не только как большой военный стратег, но и тонкий мастер воззваний - той внутренней словесной борьбы, во многом определявшей и успех его побед. Считаем, что данный фрагмент (наряду с указанными ранее) можно включить в хрестоматии по риторике как образцовый текст военно-делового слога. Индивидуальность А. В. Суворова заключается в том, что он сумел создать свой особый тип письменного воззвания, используя при этом богатый потенциал разнообразных языковых средств - как официальных (канцелярских), так и художественно-изобразительных. В таких посланиях, как мы отмечали, активизируется роль высокой славянской речи и библейской риторики, чьи образы и формы удачно вписываются в контекст и ведут эмоциональный ритм воззвания в надлежащей выразительной манере. Вот пример послания графа Суворова-Рымникского «къ республикЪ Генуэзской»:
«Народъ Генуэзскiй!
ПослЪ побЪдъ самыхъ блистательныхъ, Императорскiя войска съ торжествомъ приближаются на||конецъ къ предЪламъ твоего отечества. Храбрые наши воины, которымъ предшествуетъ побЪда, не враги твои; они не враги народамъ; не съ тЪмъ идутъ, чтобъ исторгнуть у тебя плоды трудовъ твоихъ; напротивъ того они идутъ освободить тебя отъ бремени низкаго и жестокаго, подъ которымъ ты стонешь; идутъ возвратить тебЪ похищенный миръ, возвратить свободу, честь твоего богопочитанiя: идутъ возстановить политическiя и торговыя твои сношенiя, оживить твою промышленность и разрушить ковы[xiv] обольщенiя, фанатизма, неблагодарности и обмана…» (Суворов, В-П, 200).
Представляют немалый интерес письма А. В. Суворова к близким и родным людям, где деловой настрой автора приобретает иные черты, выразившиеся и в языке подобных посланий. Прежде всего - это обилие определительных членов и пространные синтаксические конструкции, которые уже создавались по другим, не военно-приказным принципам. Так, в письме к своему племяннику А. В. Суворов пишет:
«Посылаю тебЪ копiю совЪта, писаннаго къ одному изъ моихъ друзей, родившемуся въ прошедшую кампанiю, среди знаменитыхъ побЪдъ, одержимыхъ его отцемъ, и который при крещенiи нареченъ моимъ именемъ. Упомянутый герой весьма отваженъ, но безъ запальчивости; расторопенъ съ разсужденiемъ; подчиненный || безъ униженiя, начальникъ безъ излишней на себя надежды, побЪдитель безъ тщеславiя, любочестивъ безъ надмЪнности, благороденъ безъ гордости, во всемъ гибокъ безъ лукавства, твердъ безъ упорства, скроменъ безъ притворства, основателенъ безъ педанства, прiятенъ безъ легкомыслiя, всегда одинаковъ и на все способенъ безъ ухищренiя; проницателенъ безъ пронырства, откровененъ безъ оплошности, услужливъ безъ всякихъ для себя выгод; рЪшителенъ, убЪгая неизвЪстности[xv]; основательное разсужденiе предпочитаетъ онъ ост||роумiю; врагъ зависти, ненависти и мщенiя; противниковъ своихъ низлагаетъ онъ своимъ снисхожденiемъ, и владычествуетъ надъ друзьями по своей непоколебимой вЪрности. Онъ утомляетъ тЪло свое, дабы укрЪпить его больше; стыдливость и цЪломудрiе въ немъ царствуютъ; Христiанскiй Законъ служитъ ему нравоученiемъ его; добродЪтели его суть добродЪтели Великихъ Мужей; исполненъ чистосердечiя, гнушается онъ ложью; праводушный по природному свойству, попираетъ онъ всякое лукавство; его обхожденiе и знакомство съ людьми только || добрыми; честь и честность его особенныя качества, онъ любезенъ своему начальнику и всему войску. ВсЪ ему преданы, и всЪ исполнены на него надежды. - Въ день сраженiя, или во время похода, размЪряетъ онъ и полагаетъ на вЪсы все предлежащее; онъ располагаетъ всЪ мЪры, и вручаетъ себя совершенно промыслу Всевышняго! - Онъ не попускаетъ никогда руководствоваться стеченiемъ различныхъ обстоятельствъ, напротивъ покоряетъ себЪ всЪ случаи, дЪйствуя всегда по правиламъ своей прозорливости, готовой на всякую минуту (курсив наш. - О. Н.)» (Суворов, УП, 24-27).
Выделенный курсивом фрагмент как раз подчинен другой повествовательной стихии, задающей тон всему письму. Деловой слог здесь несколько притенен элементами словесной характеристики: «Упомянутый герой весьма отваженъ, но безъ запальчивости; расторопенъ съ разсужденiемъ; подчиненный безъ униженiя, начальникъ безъ излишней на себя надежды…». Это позволяет автору сменить отчеканенный военный стиль и всю структурное построение текста на исполненное живого риторства обращение, написанное в лучших писательстких традициях. Здесь нет никаких специальных наименований, терминов, отсутствуют характерные для А. В. Суворова лингвистические инновации. Но его слог наполнен снова наполнен энергией слова, которое он чувствует безупречно. Только она проистекает от другой, духовной составляющей. В таких фрагментах нередко использование выражений типа «Христiанскiй Законъ…»;«…добродЪтели Великихъ Мужей»; «…вручаетъ себя совершенно промыслу Всевышняго!». Они придают тексту славянский, возвышенный тон, лишенный той «деловитости» приказов и инструкций А. В. Суворова, которые так часто фигурируют в его наследии.
Во многом примечательно еще одно письмо А. В. Суворова к племяннику - своеобразное наставление, как жить и чему учиться. Оно написано в характерной для генералиссимуса стилистике и исполнено с большим искусством мастера слова. Повелительная интонация употребляется автором для побуждения к действию. Это - своего рода психолингвистическое воздействие, направленное на собеседника. И для такого языкового «маневра» А. В. Суворов снова находит особые формы и приемы, отличные от тех, что он применял в военно-деловых трактатах:
«Любезный мой крестникъ, Александр! -
Какъ военный человЪкъ упражняйся ты съ прилежанiемъ въ чтенiи Вобана, Кугорна, Кюраса, Гюбнера; будь знающъ нЪсколько въ Богословiи, ФизикЪ и Нравственной Философiи; читай охотно Евгенiя Тюрення, записки Юлiя Цезаря, Фридриха II, Ролленову Исторiю и Графа де Сакса. Знанiе языковъ предоставлено для ученыхъ. - Танцуй, учись верховой ЪздЪ и фехтовальному || искусству. - Достоинства военныя суть: храбрость для солдата, бодрость для Офицера, мужество для Генерала: но они должны быть руководствуемы правилами, порядкомъ и строгостью, а управляемы неусыпностiю и прозорливостiю. - Будь чистосердеченъ съ твоими друзьями, умЪренъ въ своихъ нуждахъ и безкорыстенъ въ своемъ поведенiи…» (Суворов, УП, 28-29).
В этом небольшом письме даны те уроки воинского и человеческого общежития, которые следовало воспитывать в себе юношам. А. В. Суворов отдает предпочтение и военным наукам, и философии, и физике, и богословию, и практике обучения воинскому искусству. Знание языков, по его мнению, важно «для ученых». Вся стилистика этого послания выдержана в возвышенно-патетическом настроении. Глаголы повелительного наклонения упражняйся, танцуй, учись и т. п. - главный языковой объект, служащий в том числе и для создания всей формы письма. Его стилистические рамки находятся на границе нескольких систем: высокая риторика (Да возвысит тебя Господь…) в сочетании повествовательным «бытом», характерным для литературно-языкового вкуса эпохи, и элементами военно-делового слога создают оригинальный жанр послания, где находят гармоничное совмещение черты разных стилей.
В данном фрагменте нами отмечаются некоторые идиоматические выражения и сравнения, что также является типичным свойством для Суворова-писателя и военного деятеля: «…повелЪвай счастiемъ: одна иногда минута вЪнчаетъ побЪду; покоряй его себЪ скоростiю Цезаря, который столь хорошо и въ самый день умЪлъ непрiятелей своихъ нечаянно уловлять, обращать и окружать ихъ въ тЪхъ мЪстахъ, гдЪ онъ желалъ …» (Суворов, УП, 31).
Языковая личность великого полководца проявилась в двух ипостасях. Судя по имеющемуся наследию А. В. Суворова, он был большим знатоком и продолжателем великих традиций деловой письменности, трансформировав их согласно своему видению явлений и обстоятельствам военной службы. Но несомненно, что он обладал исключительным языковым чутьем, позволявшим ему смело выражать свой словесный потенциал и создавать таким образом подлинные шедевры «светски-делового» (понятие введено в оборот В. В. Виноградовым) слога, ориентированного на особый воинский стиль письма. С другой стороны, А. В. Суворов показал себя искусным бытописателем эпохи, способным воспринимать и реализовывать литературно-языковые традиции того времени. Эта часть его индивидуальности ярко выразилась в личных посланиях, домашней переписке.
Как мы смогли заметить, А. В. Суворов - смелый импровизатор, способный легко и с присущим ему лаконизмом создавать текст и управлять его компонентами (и на уровне словесных экспериментов, и отдельными тематическими пластами). Но, по нашему мнению, не следует лингвистические и стилистические инновации А. В. Суворова представлять как выступление против сложившейся литературно-языковой системы. Скорее, это психологическая черта: в таких разных письменных массивах, где он всякий раз показывал себя словотворцем, сильно перцептивное воздействие текста на слушателя. И поскольку многие из них предназначались для публичного освещения, то требовали и оригинальной подачи. Здесь как раз и было место лингвистическим импровизациям, которые все же не являются основными стержневыми компонентами «деловой системы» А. В. Суворова, хотя в чем-то и «эпатируют» государственную словесность эпохи второй половины XVIII в.
