политические". В последующие годы "Опыты" переиздавались неоднократно. От
издания к изданию увеличивалось их число, разнообразилась тематика,
заметнее становился политический акцент. Издание 1597 г. состояло всего
из 10 коротких эссе, которые, на первый взгляд, производят впечатление
случайного, аморфного собрания с хаотической композицией. Сам автор в
посвящении, адресованном брату, опасался, что "Опыты" "будут подобны...
новым полупенсовым монетам, которые, хотя серебро в них и полноценно,
очень уж мелки".
Но действительно ли случайной была тематика "Опытов" 1597 г.?
Фактически Бэкон рассматривает в них те же вопросы, которые волновали его
все последние годы - пути и способы достижения высоких должностей,
правила поведения в обществе и др. Об этом идет речь в опытах "Об
искусстве беседы", "О мерах соблюдения приличий", "О приближенных и
друзьях", "О просителях и ходатаях", "О почестях и известности". Проза
жизни продиктовала и темы двух других опытов - "О расходах" и "О способах
сохранить здоровье".
"Опыты" - это маленький свод правил морали, почерпнутых "больше из опыта,
нежели из книг". В них отчетливо проявляется гуманистический ренессансный
характер этики Бэкона, отвергавшего пассивное созерцательное отношение к
окружающему миру и считавшего, что счастье и благополучие может быть
достигнуто благодаря собственной активности человека. Этот
основополагающий принцип его этической концепции получает развитие в
последующих изданиях "Опытов", в философских и политических трудах.
Концепция Бэкона несет в себе оптимистический заряд веры в духовную мощь
человека, способного одолеть все, даже страх смерти. Он считает, что
"столь же естественно умереть, как и родиться" .
Логически продолжая свое этическое учение, Бэкон выводит его за рамки
отношений отдельных индивидов и распространяет на общественную жизнь в
целом. Уже в издании 1597 г. появляются опыты "О партиях" и "Об искусстве
переговоров", в которых Бэкон затрагивает сугубо политические проблемы.
Число "политических" опытов резко увеличивается в издании 1612 г. Бэкон
был знаком с "Опытами" Монтеня, впервые опубликованными в 1580 г., и
испытал их влияние. Характер этого влияния, соотношение масштабов
сделанного Монтенем и Бэконом хорошо показал А. И. Герцен. Во Франции XVI
в., писал он, "образовалось особое, практически-философское воззрение на
вещи... воззрение свободное, основанное на жизни, на самомышлении и на
отчете о прожитых событиях, отчасти на усвоении, на долгом, живом
изучении древних писателей; воззрение это стало просто и прямо смотреть
на жизнь, из нее брало материалы и совет...Монтень был в некотором
отношении предшественник Бэкона, а Бэкон - гений этого воззрения" .
Мышление Бэкона отличала одна не так уж часто встречающаяся черта -
постоянство идей, выводов, концепций. Вглядываясь, скажем, в дополнения,
которые он делал к новым изданиям "Опытов", трудно обнаружить швы между
разновременными частями. В жизни дело обстояло иначе...
Бэкону, 42-летнему юристу, оглядывающемуся назад, в свое прошлое,
приходилось признать, что большинство его надежд не осуществилось, а
планы все еще оставались планами. В 1604 г., стремясь заручиться
расположением Якова I, Бэкон составляет так называемую "Апологию" -
документ, призванный реабилитировать автора перед королем и друзьями
казненного графа. "Все, что я сделал, - заявляет Бэкон, - ...было сделано
по соображениям долга и служения королеве и государству" .
В первые годы царствования Якова Бэкон стремится заинтересовать его
своими политическими и научными идеями. "Подобно тому как весна года -
лучшее время для очищения и лечения тела природы, - пишет он, - так и
весна королевского правления - наиболее подходящее время для очищения
политического тела" В 1605 г. Бэкон издал первое крупное философское
произведение "Две книги о восстановлении наук" - принципиальный набросок
завершенного 18 лет спустя труда "О достоинстве и приумножении наук".
Первая книга посвящалась обоснованию выдающейся роли знания и наук во
всех областях жизни, вторая содержала схему классификации наук и намечала
пути их дальнейшего развития.
Собственно философской части сочинения предшествовал обильный поток
славословий в адрес Якова I, завершающийся следующим пассажем: "Поистине
нелегко было бы найти за всю историю со времени рождения Христа хоть
одного государя, которого можно было бы сравнить с вашим величеством по
разнообразию и глубине познании в области наук как человеческих, так и
божественных". Нас не должны удивлять эти выдержанные в духе явного
сервилизма комплименты, имеющие длительную, идущую со времени античности
традицию и обычные для литературной практики гуманистов эпохи
Возрождения. Их смысл не сводился только к "домогательству
благосклонности", но и преследовал этические цели, метко вскрытые самим
Бэконом: "Когда говорят людям, каковы они есть, им показывают, какими они
должны быть".
Однако идеи реформатора науки не были поняты королем. Перелистав как-
то одно из сочинений Бэкона, Яков заметил, что оно, как Священное
писание, превосходит все доступное пониманию.
В первом парламенте Якова, созванном в 1604 г., имя Бэкона называлось
в числе имен возможных кандидатов на пост спикера палаты общин. По давней
традиции на этот пост избиралось лицо, предложенное короной, но в
парламенте 1604 г. отлаженный механизм забуксовал. Депутаты встретили в
штыки кандидатуру двора и назвали собственных кандидатов, среди которых
Бэкон представлялся фигурой компромиссной, способной удовлетворить и
палату, и королевский двор.
В отношениях короны и парламента начинался новый этап. Палата общин
все больше стремилась к положению действенного и постоянного фактора в
политической жизни страны, подчеркивая законность и незыблемость своих
прав. Этот мотив отчетливо прозвучал уже в самом начале работы первого
парламента Якова. 20 июня 1604 г. был выработан документ "Апология палаты
общин", который рассматривается советскими историками как программа
политических и экономических требований нового дворянства и буржуазии.
Авторы "Апологии" заявляли: "В нашей стране нет другого занимающего столь
высокое положение органа, который мог бы по положению и правам ставиться
наравне с этой высокой палатой парламента, которая с согласия вашего
величества издает законы для всех других органов государства, сама же не
получает ни от какого другого органа ни законов, ни приказов". "Апология"
фактически отрицала абсолютный и единоличный характер королевской власти
как в гражданской, так и в духовной сфере и намечала мероприятия,
долженствовавшие по своему объективному смыслу обеспечить право
собственности на землю и неприкосновенность доходов от торгово-
промышленной деятельности.
Сравнение текста "Апологии" с парламентскими речами, письмами и
политическими трактатами Бэкона этих лет позволяет предположить, что его
идеи нашли отражение главным образом в той части, где идет речь об
устранении разногласий в вопросах религии, а также в отдельных
положениях, касающихся отмены наиболее одиозных феодальных повинностей.
При обсуждении в палате вопроса об англо-шотландской унии, которой
добивался король, Бэкон выступил как убежденный сторонник объединения
двух королевств. Он видел в англо-шотландской унии единственную реальную
гарантию против многовековой вражды и кровавых междоусобиц двух стран. К
тому же, полагал Бэкон, Англия, объединившись с Шотландией и подчинив
Ирландию, превратилась бы в одну из сильнейших монархий мира. По его
мнению, к началу XVII в. уже можно было говорить о единстве территории
двух соседних стран, которые не были разделены естественными границами, о
близости языка и общности религиозной доктрины (при различиях в церковной
организации); с воцарением Якова Стюарта на английском престоле обе
страны имели к тому же одного суверена.
Бэкон включается и в обсуждение проблем, связанных с религиозными
распрями между официальной англиканской церковью и пуританами. Сохранился
его трактат 1603 г. "Об умиротворении и наставлении церкви", проникнутый
духом неприятия религиозного фанатизма. Бэкон-политик считал, что в делах
религии следует резко отличать разногласия в вопросах догматики от
разногласий в вопросах ритуала, церковной иерархии. Если в первом случае
надлежит руководствоваться принципом: "Кто не с нами, тот против нас", то
во втором более уместен принцип: "Кто не против нас, тот с нами".
Отмечая, что в области гражданских дел парламент регулярно принимает
законы, призванные корректировать различные политические нормы, он
выражает недоумение, почему эта практика не распространяется на церковные
дела.
Политической концепции Бэкона, сложившейся в основном в конце эпохи
Тюдоров, близка и органична известная формула английского
государственного права - "король в парламенте". Достаточно емкая и
эластичная сама по себе, способная при необходимости удовлетворить и
апологетов крайнего абсолютизма, и сторонников монархии конституционного
типа, эта формула, употреблявшаяся несколькими поколениями английских
юристов и политических мыслителей, обрела к концу XVI в. вполне
определенный смысл, став литературным выражением практики тюдоровского
абсолютизма, использовавшего для усиления своей власти парламент.
"Король в парламенте" - это то, что, по мнению теоретиков английского
абсолютизма, отличало их страну от Франции и других стран континента,
составляло ее исключительность, служило гарантией от внутренних неурядиц
и смут. Дядя Бэкона лорд Бэрли восклицал: "Чего только не в силах сделать
король в парламенте - разве что чуда!", а его современник лондонский
епископ Джон Эймлер, в бытность свою архидьяконом Стау, рассуждал
следующим образом: "Правление Англии - это не просто монархия, как
некоторые по недостаточному рассуждению полагают, и не просто олигархия
или демократия, но правление, представляющее смесь всего этого...
выражением, более того, существом чего является парламент, в котором вы
можете обнаружить три эти состояния: короля или королеву, которые
