цена, которую должно уплатить за высокое дифференциальное развитие. Более
философски это выражает Зиммель, когда говорит, что жизнь получает форму,
потому что живущее умирает. Но это значит, что умирает то, что наиболее
требует бессмертия. Парадоксально это нужно выразить так, что наиболее
подвержено смерти бессмертное. Так это с натуралистической точки зрения,
так это в объективированном мире.
Человек бессмертен потому, что в нем есть божественное начало. Но
бессмертно не только божественное в человеке, бессмертен весь состав
человека, которым овладевает дух. Духовное начало и есть то начало в
человеке, которое сопротивляется окончательной объективации человеческого
существования, ведущей к смерти, окончательному погружению в смертоносный
поток времени. Исключительная поглощенность своим личным бессмертием, как и
своим собственным спасением, есть трансцендентный эгоизм. Идея личного
бессмертия, выделенного из всеобщей эсхатологической перспективы, из
мировой судьбы, противоречит любви. Но любовь есть главное духовное орудие
в борьбе с царством смерти. Антиподы любовь и смерть между собой связаны.
Любовь открывается с наибольшей силой, когда близка смерть. И любовь не
может не победить смерть. Истинно любящий - есть победитель над смертью.
Бессмертие есть не человеческое и не божественное только дело, а дело
богочеловеческое, дело свободы и дело благодати, дело, совершающееся снизу
и сверху. Неточно думать, что человек есть по природе натурально
бессмертное существо, и также неточно думать, что человек лишь сверху, от
божественной силы получает свое бессмертие.
Ошибочность тут в разрыве богочеловеческой связи, в самоутверждении
человека и в унижении человека, его человеческого. Мы сплошь и рядом мыслим
о бессмертии, перенося на феноменальный мир то, что относимо только к
нуменальному миру, и перенося на нуменальный мир то, что относимо лишь к
феноменальному миру. Учение о бессмертии должно пройти через очищающую
критику, через которую должно пройти и учение об откровении. Необходимо
очищение от наивного антропоморфизма, космоморфизма и социоморфизма.
Истинная перспектива бессмертия есть перспектива богочеловеческая, а не
отвлеченно человеческая. И в проблеме бессмертия мы встречаемся с все той
же диалектикой божественного и человеческого.
Древним свойственна была вера не в бессмертие человека и
человеческого, а в бессмертие Бога и божественного. Душа связывается с
дуновением, которое исходит от бога. Душа имеет тень. Очень широко было
распространено верование, что нужно питать покойников, иначе могут быть с
их стороны враждебные действия. На пути загробной жизни видели разного рода
препятствия: в переходе опасных мест, во встрече с дикими зверями. Трудная
и опасная борьба была и после смерти. Только в Египте были моральные
требования для бессмертия. Египтяне первые признали человеческую душу
бессмертной. Но сначала бессмертным признавался лишь один царь, потом
привилегированный слой.
Душа, освобожденная от тела, бессмертна, потому что она божественна.
Бессмертие зерна - источник веры в бессмертие у египтян.
Учение о перевоплощении, очень широко распространенное в древнем мире,
связано с моральным возмещением, со злом, содеянным в прежних
перевоплощениях. В зороастризме было уже воскресение во плоти. Очень
характерно, что греки связывали надежды на бессмертие с душой, евреи же с
Богом. Поэтому идея бессмертия души греческого происхождения. Спасение для
евреев есть спасение всего народа. Вообще у пророков не было веры в личное
бессмертие. В эсхатологии есть различие перспективы мессианско -
исторической и перспективы личного бессмертия. В христианство вошло и то, и
другое. Древнееврейская религия учила о безнадежности Шеол после смерти и
верила в награды лишь в этой жизни. Книга Иова обозначила глубокий кризис
сознания. Лишь во II веке иудаизм принял верование о воздаянии в будущей
жизни. Но евреи, в отличие от греков, пришли к верованию в воскресение с
телом, а не в бессмертие души. Только Ессеи были спиритуалистического
направления и видели в материи источник зла. Филон принадлежал к
эллинистической мысли и имел не столько мессианские ожидания в отношении к
народу, сколько индивидуальные ожидания в отношении к душе. Гностики
думали, что духовный элемент в человеке должен отделиться от материи и
соединиться с Богом, который не есть Творец мира. Но и иудаизм, и эллинизм
кончили проблемой победы над смертью и завоеванием бессмертия.
Достигнуть бессмертия у греков - значит стать Богом. Бессмертие - есть
проявление в человеке божественного начала, только оно и бессмертно.
Бессмертны лишь герои, полубоги, а не обыкновенные люди. Есть раздельность
человека и божественного рода, нет богочеловеческой связи. Вера в
бессмертие души вышла из культа Диониса. Происходило смешение
сверхчеловеческого и бесчеловеческого, исчезновение человеческого. Это в
поздний час истории повторяется у Ницше. Человек смертен. Но бессмертие
возможно, потому что в человеке есть божественное начало. В человеке есть
титанический и дионисический элемент. Чисто греческая Аполлонова религия
проникает в дионисическую стихию. Отсюда родился орфизм. Освобождение
человека происходит не от самого человека, а от благодати спасающего Бога.
Страдающий Бог своей смертью и воскресением дает человеку бессмертие.
Гераклит учит, что душа есть огонь. В человеке есть Бог. Индивидуального
бессмертия нет, есть лишь универсальный огонь. Пифагор признавал бессмертие
души, но связывал с перевоплощением. У Анаксагора бессмертен дух, а не
душа. Бессмертно общее, а не индивидуальное. Греческой трагедии чужда была
идея потусторонности. Народной греческой вере чужда была идея бессмертия
души по ее природе. Эта идея вынашивалась в теологии и философии. Искание
бессмертия связано с мистериями.
Извне душа зависит от тела, а тело зависит от объектного физического
мира. Человек превращен в одну из вещей мира. Биологически смерть
происходит от разложения сложного состав организма. Клетка же бессмертна,
потому что она проста. Вейсман думал, что клетка оплодотворенная виртуально
бессмертна. Платон защищал возможность бессмертия на том основании, что
душа проста. Это стало классическим аргументом, который носит
натуралистический характер. Физическая энергия человеческого организма не
погибает, а лишь трансформируется, рассеивается по миру. Возникает вопрос:
что же делается после смерти с психической энергией? Человеческий организм
имеет множественный состав, он колониален и потому легко разлагается.
Личность есть единство и неизменность в постоянных изменениях
множественного состава человека. Духовное начало и есть то, что
поддерживает это единство и неизменность.
Но парадокс в том, что самое духовное начало требует смерти, ибо
бесконечные стремления человека не осуществимы в пределах этого
феноменального мира. Смерть царит лишь в мире феноменов, подчиненных
космическому и историческому времени. В экзистенциальном времени она
означает лишь опыт, лишь прохождение через испытание. Смерть есть судьба
человека, прохождение самый иррациональный и самый потрясающий опыт.
Духовный смысл смерти иной, чем смысл биологический. В природе нет
ничто, небытия, есть лишь изменение, разложение и сложение, развитие. Ужас
ничто, бездна небытия существует лишь в отношении к духовному миру. В
перспективе внутреннего существования никто, в сущности, не признает
возможности окончательного исчезновения своего ”я”, того, что отвоевано как
личность. Бердяев приводит в отношении этого рассуждения следующее: ”Если
нет для меня ничего после смерти, то я после смерти узнаю об этом. Если я
умру и дальше не будет для меня никакой жизни, я исчезну окончательно, то и
ничего не будет, ибо я был единственным доказательством существования
мира”.
Человеческая личность реальнее всего мира, она есть нумен против
феноменов, она в ядре своем принадлежит вечности. Но этого не видно извне,
видно лишь изнутри. Человеческая душа ограничена телом, зависит от
природной необходимости, но она внутренне бесконечна. Жизнь от рождения до
смерти есть лишь маленький отрезок вечной судьбы. Человек ищет личного
бессмертия, не бессмертия в объекте, а бессмертия в субъекте. Очень важно
сознать, что только вечное реально. Все невечное, переходящее не имеет
подлинной реальности. Ницше говорит, что для радости, счастья мгновения
нужна была вечность и все оправдано.
Бессмертие личности
Бессмертие в родовой жизни, в детях и внуках, как и бессмертие в
нации, в государстве, в социальном коллективе, ничего общего не имеет с
бессмертием человека. Очень сложно и таинственно отношение между личностью
и полом. Пол есть безличное, родовое в человеке, и этим отличается от
эроса, который носит личный характер. С одной стороны, половая энергия есть
помеха в борьбе за личность и спиритуализацию, она раздавливает человека
своей натуральной безликостью, а с другой стороны, она может переключаться
в творческую энергию, и творческая энергия требует, чтобы человек не был
бесполым существом. Но настоящее преображение и просветление человека
требует победы над полом, который есть знак падшести человека. С
преодолением пола связано и изменение человеческого сознания. Бессмертие
связано с состоянием сознания. Только целостное сознание, не раздвоенное,
не разлагающееся на элементы и не слагающееся из элементов, ведет к
бессмертию. Бессмертие в человеке связано также с памятью. Бессмертие есть
просветленная память. Самое же страшное в жизни есть переживание
безвозвратности, непоправимости, абсолютной утери.
Человек стремится к целостному бессмертию, к бессмертию человека, а не
бессмертию сверхчеловека, интеллекта, идеального в себе начала, к
бессмертию личного, а не безлично-общего. Проблему смерти связывают также с
проблемой сна. Сновидение, говорит Фехнер, есть потеря умственного синтеза.
Лишь освобождение сознания от исключительной власти феноменального мира
раскрывает перспективу бессмертия.
Кошмарны перспективы бесконечных перевоплощений, перспективы
совершенной потери личности в безликом Божестве и более всего перспектива
возможности вечных адских мук. И если поверить в возможность бесконечного
существования в условиях нашей жизни, которая часто напоминает ад, то это
