является базисным для его преобразования. Оно создает уверенность в том,
что человек способен, контролируя внешние обстоятельства, рационально-
научно устроить природу, а затем и саму социальную жизнь.
Все эти мировоззренческие установки конкретизировались в целом ряде
смыслов других ценностей и менталитетов техногенной культуры -- в отношении
к инновациям, творчеству и прогрессу как высшим ценностям, в понимании и
переживании времени как необратимого движения от прошлого через настоящее в
будущее[6] в представлениях о свободе, добре и зле, добродетели и труде и
т. д,
Успехи техногенной цивилизации в технико-технологических инновациях, в
улучшении образа жизни людей, в ее победоносном шествии по всей планете
порождали представление, что именно она является магистральным путем
развития человечества. Еще пятьдесят лет назад мало кто полагают, что сама
линия техногенного прогресса и ее система ценностей приведут человечество к
критическим рубежам, что резервы цивилизационного развития этого типа могут
быть исчерпаны.
Это обнаружилось только во второй половине нашего столетия, когда
глубочайшие глобальные кризисы (экологический, антропологический и т. д.)
заставили критически отнестись к прежним идеалам прогресса.
Человечеству, столкнувшемуся в конце XX столетия с новыми проблемами
выживания, осталось немного времени на размышления. Оно не может продолжать
свое развитие на прежних путях, заложенных в культурных матрицах
техногенной цивилизации.
Сейчас в мире идет напряженный поиск новых путей развития, новых
человеческих ориентиров. Поиск осуществляется в различных областях
человеческой культуры — в философии, искусстве, религиозном постижении
мира, в науке. Речь идет о фундаментальных основаниях человеческого бытия,
о выработке новых ценностей, которые призваны обеспечить стратегию
выживания и прогресса человечества. Необходим пересмотр прежнего отношения
к природе, идеалов господства, ориентированных на силовое преобразование
природного и социального мира, необходима выработка новых идеалов
человеческой деятельности, нового понимания перспектив человека.
Предпосылки для новой мировоззренческой ориентации создаются сегодня
внутри самой техногенной цивилизации, на переходе ее от индустриального к
постиндустриальному развитию.
Можно выделить две основные точки роста нового отношения к миру, который
диктуется ситуациями современных социальных изменений. Первая из них
связана с глобализацией человечества, возрастающей целостностью и
взаимозависимостью отдельных стран и регионов, образующих человеческое
сообщество. Локальные истории отдельных народов, стран, религий постепенно
сливаются в единый поток всемирной человеческой истории. В условиях
интеграции и возрастающего разнообразия мира сталкиваются и вступают в
диалог различные культурные традиции. Перед лицом глобальных опасностей
человечество ищет новые стратегии социализации человека и его воспитания в
духе толерантности, уважения к достижениям различных культур. Возрастает
роль консенсуса, поиска согласия при решении конфликтных проблем, ибо
локальные конфликты, если они втягивают все расширяющиеся
противоборствующие силы, чреваты перерастанием в глобальный конфликт.
Все это постепенно формирует в качестве основной стратегии социальной
жизни идеалы ненасилия и приоритета общечеловеческих ценностей.
Стратегия ненасилия — это не благая мечта, а парадигма выживания
человечества. Но она затрагивает всю систему ценностей техногенной
цивилизации. Она означает пересмотр идеала силы и власти, господства над
объектами, обстоятельствами, социальной средой, требуя критического анализа
всей новоевропейской культурной традиции.
В культуре техногенной цивилизации дух мужества и силы занимает
доминирующее положение, и недаром современные феминистские течения отмечают
необходимость пересмотра многих духовных традиций нашей цивилизации как
условия подлинно равноправного отношения между мужчиной и женщиной в семье
и обществе.
Оказывается, что идеалы господства индивида над природными и социальными
объектами, идеалы власти, основанной на силовом преобразовании ситуаций
внешнего для индивида природного и социального мира,— эти идеалы неявно
формируют многообразие образцов, норм, программ поведения, жизненных
смыслов, которые мы впитываем из культуры, часто не осознавая этого. И само
утверждение новых идеалов, сегодня обсуждаемых в качестве философских
проем, при их превращении в реальные мировоззренческие основания
человеческой жизни потребует новых образцов и норм человеческого действия.
Предпосылки новых стратегий жизнедеятельности возникают не только в сфере
социальных, политических и духовных отношений между различными социальными
группами, странами и народами глобализируемого человеческого мифа. Не менее
важно, что эти предпосылки обнаруживаются в сфере самого научно-
технического прогресса, который является сердцевиной существования и
развития техногенной цивилизации. Эти предпосылки можно зафиксировать в
качестве второй точки роста новых мировоззренческих ориентаций.
Современная наука и техника, сохраняя общую установку на преобразование
объективного мира, втягивает в орбиту человеческого действия принципиально
новые типы объектов. Это — сложные, саморазвивающиеся системы, в которые
включен сам человек.
Их развитие всегда сопровождается прохождением системы через особые
состояния неустойчивости (точки бифуркации), и в эти моменты небольшие
случайные воздействия могут привести к появлению новых структур, новых
уровней организации системы, которые воздействуют на уже сложившиеся уровни
и трансформируют их.
Преобразование и контроль за саморазвивающимися объектами уже не может
осуществляться только за счет увеличения энергетического и силового
воздействия на них. Простое силовое давление на систему часто приводит к
тому, что она просто-напросто «сбивается» к прежним структурам,
потенциально заложенным в определенных уровнях ее организации, но при этом
может не возникнуть принципиально новых структур[7].
Чтобы вызвать их к жизни, необходим особый способ действия: в точках
бифуркации иногда достаточно небольшое энергетическое «воздействие — укол»
в нужном пространственно-временном фокусе, чтобы система перестроилась и
возник новый уровень организации с новыми структурами.
Саморазвивающиеся, «синергетические» системы характеризуются
принципиальной открытостью и необратимостью процессов. Взаимодействие с
ними человека протекает таким образом, что само человеческое действие не
является чем-то внешним, а как бы включается в систему, видоизменяя каждый
раз поле ее возможных состояний. В этом смысле человек уже не просто
противостоит объекту как чему-то внешнему, а превращается в составную часть
системы, которую он изменяет. Включаясь во взаимодействие, он уже имеет
дело не с жесткими предметами и свойствами, а со своеобразными «созвездиями
возможностей». Перед ним в процессе деятельности каждый раз возникает
проблема выбора некоторой линии развития из множества возможных путей
эволюции системы. Причем сам этот выбор необратим и чаще всего не может
быть однозначно просчитан. Поэтому в деятельности с саморазвивающимися
«синергетическими» системами особую роль начинают играть знания запретов на
некоторые стратегии взаимодействия, потенциально содержащие в себе
катастрофические последствия.
С такого типа системами человек сталкивается сегодня в самых различных
областях научно-технического прогресса. Они начинают постепенно занимать
центральное место среди объектов научного познания и не только в
гуманитарных, но и в естественных науках.
Одновременно происходят серьезные сдвиги в современной технической
деятельности, ориентированной на применение компьютерных систем, новых
гибких технологий, биотехнологий. Инженерная деятельность и техническое
проектирование все чаще имеют дело уже не просто с техническим устройством
или машиной, усиливающими возможности человека, и даже не с системой
«человек — машина», а со сложными системными комплексами, в которых
увязываются в качестве компонентов единого целого технологический процесс,
связанный с функционированием человеко-машинных систем, локальная природная
экосистема (биогеоценоз), в которую данный процесс должен быть внедрен, и
социокультурная среда, принимающая новую технологию.
Весь этот комплекс в его динамике предстает как особый развивающийся
объект, открытый по отношению к внешней среде и обладающий свойствами
саморегуляции. Он внедряется в среду, которая, в свою очередь, не просто
выступает нейтральным полем для функционирования новых системных
технологических комплексов, а является некоторым целостным живым
организмом. Именно так представляет современная наука глобальную экосистему
— биосферу, и тогда технологические инновации уже нельзя представлять как
переделку природного материала, который противостоит человеку и который тот
может подчинять своей воле. Ведь если человек включен в биосферу как
целостную саморазвивающуюся систему, то его деятельность может
отрезонировать не только в ближайших, но и в отдаленных участках системы, и
в определенных ситуациях вызвать ее катастрофическую перестройку как
целого. Поэтому неизбежны определенные ограничения человеческой
деятельности, ориентированные на выбор только таких возможных сценариев
изменения мира, в которых обеспечиваются стратегии выживания. И эти
ограничения накладываются не только объективными знаниями о возможных
линиях развития объектов, но и ценностными структурами, пониманием добра,
красоты и самоценности человеческой жизни.
Все эти новые тенденции и новые стратегии жизнедеятельности закладывают
основы особого типа цивилизационного прогресса, который, по-видимому, будет
отличаться от предшествующего ему техногенного развития. Сейчас трудно
конкретизировать в деталях пути и способы будущих изменений глубинных
ценностей техногенной культуры, но то, что эти изменения уже начались,
можно зафиксировать в качестве исторического факта. Их систематическое
исследование в философии выступает важнейшим проявлением ее способности не
только устанавливать связи уже осуществившихся мировоззренческих сдвигов с
прошлым, но и активно участвовать в поиске мировоззренческих ориентаций
будущего.
-----------------------
[1] См., напр., Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.
[2] Григорьева Т. П. Японская художественная традиция. М., 1979. С. 63—79.
[3]Древнекитайская философия. М„ 1972. Т. 1. С. 118.
( М. М. Бахтин назвал этот способ построения художественного произведения
полифоническим романом, подчеркивая, что творчество Достоевского выступает
в качестве утверждения этой принципиально новой формы, разрушающей традицию
монологического (гомофонического) романа, ранее доминировавшего в
европейской культуре (Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. М.,
1979).
[4] Притча описана в китайской философской литературе царства Сун. См.:
Нидам Дж. Общество и наука на Востоке и на Западе//Наука о науке. М., 1966.
С. 155—160.
[5] Герцен Л. И, Письма об изучении природы. М., 1949. С. 84.
[6] Для сравнения напомню, что в большинстве традиционных обществ время
понималось и переживалось как циклическое, а золотой век относился не к
будущему, а к прошлому, в котором жили герои и мудрецы, положившие начало
традиции. Наломню также, что инновационная деятельность в традиционных
культурах, как правило, не воспринималась в качестве высокой ценности, что
творчество понималось как следование традиции и что идея прогресса никогда
не была доминирующей ценностью в этих культурах.
[7] См.: Курдюмов С. П. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем.
М., 1990.
