написал небольшое сочинение «О том, что небо неподвижно, а Земля вращается,
или о вечном движении Земли», в котором говорил и о суточном вращении
Земли, и о периодически меняющемся наклоне ее оси. Но Кальканьини написал
свое сочинение после того, как побывал в Кракове в 1518 г., где мог
встретиться или слышать о Копернике, и было это после того, как Коперник
написал свой «Малый Комментарий» (ом. ниже), а увидело оно свет после
смерти автора и Коперника в 1544 г.
В то же время появились «фундаментальные» произведения по астрономии,
продолжавшие средневековую и античную традицию, вроде «Гомоцентрики»
итальянца Фракасторо (1483—1553), с которым Коперник, конечно, встречался в
Падуе и, наверное, обсуждал с ним трудности птолемеевой теории. А
результатом этих обсуждений было появление тридцать лет спустя книги, где
была сделана попытка (последняя в истории астрономии) возродить сферы
Евдокса и Калиппа. Теперь их число достигло 79! Конечно, «Гомоцентрика» ни
в малейшей степени не могла соперничать с Альмагестом и его математически
стройной теорией.
По-видимому, после возвращения на родину в 1506 г. и особенно после
смерти дяди между 1512 и 1516 гг., т. е. в течение десяти лет, свободных от
административных обязанностей, Коперник оформил свои идеи, рожденные в годы
странствий, до состояния законченной научной теории—гелиоцентрической
системы мира. Об этом свидетельствуют, по крайней мере, три обстоятельства.
В предисловии к составленному Коперником переводу «Писем» Симокатты
помещены стихи Лаврентия Корвина, бывшего учителя Коперника по Краковскому
университету. Стихи эти прославляют Лукаша Ватценроде и тут же
характеризуют его племянника, как «мужа ученого», который «исследует
быстрый бег Луны и переменчивые движения созвездий и все небо с блуждающими
планетами... и умеет, исходя из поразительных начал, доискиваться до
скрытых причин вещей».
В предисловии к своему капитальному труду, изданному в 1543 г.,
Коперник говорит, что его друг каноник, впоследствии епископ, Тидеман Гизё
часто убеждал его предать гласности свои открытия, «чтобы я сочинение,
скрываемое мною не только девять, но четырежды девять лет, наконец, издал в
свет».
Наиболее достоверно другое свидетельство. Где-то около 1515 г. Коперник
решил познакомить узкий круг ученых с основами разработанной им новой
теории и составил для этой дели короткое сочинение: «Николая Коперника о
гипотезах небесных движений, ям выдвинутых, Малый Комментарий». Этот
«Соmmentariobus» известен нам в виде двух рукописных копии. Он не был
напечатан, но, очевидно, был разослан ограниченному кругу. «Малый
Комментарий» является своего рода заявкой на предстоящее еще построение
теории, которое будет снабжено математическими доказательствами, а пока в
нем в форме шести аксиом сформулированы все основные положения
гелиоцентрической теории мира Им предшествует изложение классических теорий
Евдокса, Калшта, Птолемея, о которых Коперник отзывается с величайшим
уважением. его, скромного и провинциального каноника, приглашают в Рим для
участия в собрании.
Для круга специалистов Коперник был в ту пору уже крупным авторитетом:
работе Лагеранского собора в 1514 г, где должна была обсуждаться реформа
календаря. Но Коперник не поехал туда и не высказал никаких предложений к
реформе, потому что считал, что фундаментальная для построения календаря
величина —- продолжительность тропического года — известна недостаточно
хорошо
Делая заявку на новую теорию в очень скромной форме, Коперник, несмотря
на обширные и ответственные обязанности по Вармийской епархии, продолжает
свои астрономические занятая. “Прежде всего для эмпирического обоснования
своей новой теории он ведет астрономические наблюдения Солнца, звезд и
планет, которые ему необходимы, чтобы перекинуть мост между
астрономическими явлениями XVI века и эпохи Птолемея”[8]. Его
наблюдательные средства очень скромны—самодельный инструмент,
устанавливаемый либо у окна, либо на крепостной стене рядом с той башней,
коперниковской башней, где жил наш астроном.
В 1524 г. по запросу краковского каноника Б. Ваповского Коперник в
сочинении, явно предназначенном для печати, пишет так называемое «Послание
против Вернера», где сурово и с большой обстоятельностью критикует
неправильные выводы нюрнбергского ученого И. Вериера (1468—-1528) о
движении «сферы неподвижных звезд»—явлении, которое мы сейчас именуем
прецессией, или предварением В своем сочинении «О движении восьмой сферы»
(1522 гг) Вернер приписывает этой сфере разнообразные тонкие движения,
подвергая сомнению и неосновательно исправляя древние наблюдения & угоду
своим теоретическим Представлениям
Наоборот. Коперник относится к наблюдениям своих Предшественников с
доверием и уважением, особенно к наблюдениям Птолемея.
Пиетет Коперника по отношению к автору «Альмагеста» нетрудно понять без
Птолемея и его трактата Копернику пришлось бы создавать всю планетную
теорию сначала. Какие закономерности, заключенные в геоцентрическую теорию
мира, порождали возможность иного истолкования явлений.
Главной из таких закономерностей было неизменное присутствие движения
Солнца в движениях всех планет. Во-первых, период обращения вокруг Земли
центров эпициклов Венеры и. Меркурия по своим деферентам. В то же время у
так называемых верхних планет — Марса, Юпитера и Сатурна—движение по своим
эпициклам совершается с тем же периодом (который называется синодическим
периодом), что и повторения противостояний планеты с Солнцем, т е. таких
положении, когда Солнце, планета и Земля находятся на одной пря мой. При
этом плоскость эпицикла планеты параллельна плоскости того круга, по
которому движется Солнце—плоскости эклиптики. Более того, радиусы-векторы к
этим трем планетам, проведенные из эпициклов, всегда параллельны друг другу
и радиусу вектору Солнца, проведенному от Земли. Это — закономерность,
которая требует объяснения. Нельзя объяснить только случайностью, что Марс,
Юпитер и Сатурн оказываются всего ближе к Земле именно тогда, когда они
находятся в Противостоянии с Солнцем. Наконец, как понять тот факт, что
попятные движения наблюдаются только у планет и никогда—у Луны и Солнца?
Таков перечень вопросов, которые, конечно, возникали у Коперника при его
размышлениях о системе мира и на которые он еще до 1515 г. нашел ответ,
сформулированный им в «Малом Комментарии» в виде шестой аксиомы. Спустя
почти 30 лет в посвящении своей книги папе Павлу III он выразил найденное
решение такими словами: «Допустив те движения, которые придаются Земле в
этом сочинении, я после долгих и многократных исследований пришел, наконец,
к заключению, что если отнести движения прочих блуждающих светил к кругу,
по коему движется Земля, и на этом основании вычислять движения каждого
светила, то не только представляемые ими явления будут вытекать как
следствия, но что самые светила и пути оных по последовательности или
величине своей и само небо явятся в такой между собой связи, что нигде, ни
в одной части нельзя чего-либо изменить, не запутывая остальных частей и
всего целого».
Слабое место всех предшествовавших теорий — вопрос о суточном вращении
небесного свода, в которое вовлечены все небесные светила, у Коперника
решался самым простым естественным образом—как отражение суточного вращения
Земли. “Теперь не нужно было придумывать способы передавать дополнительное
суточное вращение ко всем другим планетным движениям”[9]. Копернику
пришлось особенно обстоятельно отстаивать эту идею, против закрепленных
вековой традицией нападок Птолемея и Аристотеля и их последователей,
пользуясь для этого разнообразными аргументами, преимущественно
логическими. Но упрекать Коперника за это не следует, потому что
необходимые понятия и принципы механики ждали еще своего открытия Галилеем
и Ньютоном. Однако Коперник уже понимал относительность движения и, как мы
видели выше, через Брудзевского владел правильным представлением о том, что
для движения не нужна постоянная «подталкивающая» сила, как это думали
последователи Аристотеля. Если для последних, как и для других
современников и предшественников Коперника, планеты вместе с Солнцем и
Луной и звездами представлялись объектами небесными, то Земля была вполне
материальной. Можно было не задумываться над причинами движения планет (в
конце концов двигать планеты могли ангелы...), но движение Земли требовало
в их представлении движителя, а его не было. Для Коперника же с его
буридановским пониманием инерции, сколь смутным оно ни было, такой
движитель не был нужен!
Существенно важна была новая идея Коперника — параллельного перемещения
оси вращения Земли в течение года, так как она правильно объясняла времена
года и климатические пояса. Правда, Коперник усложнял объяснение из-за
незнания законов механики.
Для успеха своей аргументации Копернику очень нужно было возродить
упоминавшееся выше утверждение, что расстояние от Солнца до Земли
совершенно ничтожно сравнительно с радиусом сферы неподвижных звезд. Этот
аргумент, как мы помним, выдвигался еще Аристархом Самосским, но Архимед
формально отводил его из-за неудачной в математическом отношении
формулировки А между тем именно он делал понятным отсутствие зачетного
параллакса у звезд. Действительно, мы хорошо знаем, что когда мы двигаемся,
близкие предметы сильно смещаются относительно далеких, а более
далекие—мало и тем меньше, чем они дальше; это и есть параллактическое
смещение. Глядя из окна движущегося поезда, мы наблюдаем как бы вращение
всей местности вокруг далекой точки на горизонте так, что самые близкие к
поезду предметы проносятся мимо с большой скоростью, а далекие кажутся
неподвижными. Однако неподвижность для невооруженного глаза не означает
неподвижности, если рассматривать явление в бинокль или в телескоп. Но
звезды так далеки от нас, что даже движение Земли вокруг Солнца не
отражается во взаимном расположении звезд, если их наблюдать невооруженным
глазом или несовершенными угломерными инструментами античности и
средневековья и даже более позднего времени, когда звезды наблюдались с
инструментами все более точными, а затем и с телескопами. (А то, что
параллаксы звезд упорно не поддавались обнаружению, не переставало
