характеристики - продукт социального, а не чисто биологического развития.
Это означает, что мышление человека не может развиваться в изоляции, для
этого необходимо, чтобы человек был включен в общество. Во-первых, для
возникновения мышления необходимо наличие языка, что возможно лишь в
обществе. Во-вторых, с кибернетической точки зрения "разумность" машины
определяется количеством перерабатываемой информации, поэтому даже мощная
система, попавшая в информационно-бедную среду, не может стать достаточно
"разумной". Яркий пример - дети, выросшие вне общества, например в лесу.
Для человека необходимым условием его развития было функционирование в
обществе, т.к. общество по своим информационным параметрам является
чрезвычайно богатой средой.
Все это дает возможность понять, что тезис об общественной природе
мышления никак не противоречит тезису об искусственном интеллекте.
Кибернетическая система, имеющая достаточную мощность, для полного
использования своих возможностей должна быть помещена в информационно-
богатую среду, образовав вместе с создателями некий симбиоз, называемый
"интегральным интеллектом".
Принцип невозможности кибернетического интеллекта жестко привязывает
определенный род функционирования к строго определенному субстрату (мозгу).
Это ставит философскую проблему соотношения функции и субстрата.
Философский анализ тенденций современного научного знания делает мало
вероятным (но не исключает) вывод о жесткой привязанности мышления к мозгу.
Именно из-за этого "крайний пессимист" отрицает возможность наличия
интеллекта у кибернетического устройства.
Он безоговорочно связывает мышление с одним, строго определенным
субстратом - человеческим мозгом, и не приемлет попытки определения
мышления без связи со структурой мыслящей системы. По его мнению, это есть
сведение мышления только к информационной стороне, в то время как мышлением
называют возникшую у биологических существ способность. Таким образом,
мышление можно назвать только то, то осуществляется только мозгом человека,
но это не является приемлемым решение проблемы.
Разумеется, мышление есть функция высокоорганизованной материи и
определено структурой системы. Но с гносеологической точки зрения
знание функции выводится из знания структуры, а знание структуры
является выводом из все более полного изучения способов функционирования.
Если представить себе множество различных систем, осуществляющих функцию
мышления, то именно выявление инвариантного аспекта этих систем и будет
раскрытием той структуры, которая лежит в процессе мышления. Конечно может
оказаться, что эта структура жестко связана со строго определенным
субстратом, но этот тезис должен являться результатом научного
исследования, а не исходной предпосылкой.
Вопрос о жесткой связи мышления со строго определенным субстратом
связан с вопросом о роли субстратных методов вообще. Не подлежит сомнению
ведущая роль в современном естествознании функционально-структурных
методов. Пока наука имела дело с непосредственно ощущаемыми объектами, она
могла исходить из субстратной точки зрения. Суть ее заключается в том, что
объект обладает набором характеристик, выражающим его природу, свойства
того материала, из которого он сделан. Зная эти характеристики можно
изучить поведение объекта. Материал, субстрат первичен; движение, поведение
вторично. Эта точка зрения образует содержание так называемого мифического
субстанционализма.
Уже в 19 веке ограниченность этой концепции была вскрыта
диалектическим материализмом, показавшим, что "лишь в движении тело
обнаруживает, что оно есть... Познание различных форм движения и есть
познание тел"1. Отсюда, разумеется, не следует, что только движение
существует и никакого субстрата нет вообще. Отсюда следует лишь
неправомерность употребления отношения первичности-вторичности для
характеристики связи движения (поведения) и субстрата в плане их реального
существования. Отсюда следует также, что в гносеологическом плане поведение
действительно первично по отношению к субстрату и познание субстрата не
содержит ничего иного, кроме непрерывно расширяющихся способов изучения
объектов. Диалектика-материалистическая концепция мышления понимает
последнее как свойство особым образом высокоорганизованной материи. В ней
не содержится никаких ограничений в отношении специфических характеристик и
открывает необозримые перспективы на пути исследования этих характеристик.
Кибернетика достигает на этом пути некоторых результатов2.
5. Два вида науки о мышлении
Необходимо заметить, что очень большой объем теоретических
исследований требуется, чтобы приблизиться к систематическому пониманию
концептуальных рамок, в которых может развиваться наука о мышлении на базе
искусственного интеллекта. Такое понимание необходимо только в
академических исследованиях в области философии науки. Оно поможет
сформировать вопросы, требующие дальнейшего рассмотрения и объяснить
результаты эмпирических исследований. Дальнейшая наша цель попытаться
разделить и провести сравнение двух видов науки о мышлении (ортодоксальной
и биологически-ориентированной), и показать, как эти два отдельных стиля
мышления в области научного познания являются потомками двух радикально
различающихся взглядов на место разума в природе (картезианский и
аристотелев взгляды). Главной идеей будет то, что искусственная жизнь
потенциально может стать интеллектуальным двигателем биологически
ориентированной науки о мышлении, действующей в рамках общих аристотелеевых
концепций.
Жизнь в науке о мышлении рассматривается как простое явление.
Бесспорно, что искусственный интеллект был теоретическим ядром в данной
области, в том смысле, что эти концепции, разработанные для искусственного
интеллекта или обычно применяемые в этой области (такие концепции как
алгоритм, эвристика и обработка информации) обеспечивают науку о мышлении
терминологическим базисом. Однако появление понятия «искусственная жизнь»
придало данной области познания еще больше вопросов.
На практике под крышей термина искусственная жизнь гнездится
грандиозное разнообразие различных проектов от моделей копирования ДНК и
систем с обратной связью датчик-двигатель до изучения коллективного разума
и динамики роста населения. Такое разнообразие приводит к трудности
компактного определения для данной области знания. Однако, в контексте
данной работы, будет правильным использовать определение искусственной
жизни как попытки познания живых систем (включая, в предельном случае,
феномен который можно сгруппировать вместе под такими понятиями как разум,
мышление и познание) посредством анализа и/или синтеза артефактов
(компьютерных моделей, искусственных миров и роботов). В то же время при
адоптации строго ограниченного точного определения искусственного
интеллекта (т.е. фундаментально логически обоснованного или основанного
исключительно на разуме человеческого уровня) возникает разрыв между
искусственной жизнью и искусственным интеллектом для определенных видов
исследований в области искусственной жизни (например, разработки роботов с
интеллектом животного уровня), хотя они и относятся к некоторому, пусть и
нестандартному, типу искусственного интеллекта. Для точности формулировок
терминов в дальнейшем рассмотрении проведем различие между искусственной
жизнью (которая всегда включает определенные формы искусственного
интеллекта) и искусственным интеллектом, который не является в то же время
искусственной жизнью. В дальнейшем будем называть второй вариант
исследований искусственным интеллектом в ортодоксальной форме (orthodox AI
или OAI).
OAI может быть определен путем его отношения к идее, что здоровая
наука о разуме может, по большей части, игнорировать биологические
размышления, которые тяготеют к входу в общую картину в качестве только
«деталей конкретного воплощения» либо «случайные исторические частности», и
в целом не обеспечивает и не содержит концепций и принципов обычно
используемых для построения научного объяснения разума. Данная тенденция к
биологической нейтральности выражается в наборе различных измерений таких
как:
а) вынесение из области рассмотрения либо предельно упрощенный взгляд
на то, что происходит в нервной биологической системе (в более общем
случае) в биологическом теле;
б) пренебрежение скованностью налагаемой на биологический разум
необходимостью действовать в реальном времени в часто враждебной,
непредсказуемой и не прощающей ошибок обстановке;
в) закрытие глаз на тот факт, что поведение животных зачастую высоко
специфично в рамках их экологической ниши.
OAI, охарактеризованное выше, будет использовано в качестве
интеллектуального ядра, для того, что будем в дальнейшем называть
ортодоксальной наукой о мышлении (orthodox cognitive science OCS). Согласно
означенному соотношению, можно ожидать от OCS демонстрации такого же
отношения биологической нейтральности, как и у OAI, только в данном случае
по отношению к научному объяснению мышления и познания. И это будет
ответом. В ортодоксальной истории науки о мышлении, для того чтобы
объяснить вид познания демонстрируемого биологическим мыслителем возможно
по большей части игнорировать факты биологии биологического мыслителя.
(Исключение из этого правила – определение нормальной функции посредством
дарвиновского естественного отбора будет рассмотрено далее).
Большинство, хотя и далеко не все, работы в области искусственного
интеллекта и науки о мышлении являются ортодоксальными (т.е. как было
определено выше, биологически нейтральными). Это включает в себя
подавляющее большинство, хотя и далеко не все модели, разработанные под
флагом коннективизма. (Удручающее общее утверждение, что коннективисткие
сети, в общем, являются «биологически реалистичными психологическими
моделями» по-видимому, фиктивно. Далее этому будет дано объяснение.) Теперь
рассмотрим радикально отличающийся вид исследований: реально биологическая
наука о мышлении. Под этим термином подразумевается наука о мышлении,
которая следует тому, что Годфри-Смит называл строгой непрерывностью,
утверждение о том что «жизнь и разум имеют общую абстрактную структуру или
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
